Подборка материалов "Обзоры постановлений Европейского суда по правам человека"
05.03.2007
Очередное постановление о нарушении права на свободу выражения мнения вынесено Европейским Судом по правам человека в конце февраля. Красуля против России (постановление от 22 февраля 2007 г.) Обстоятельства дела Заявитель является редактором областной газеты <<Новый гражданский мир>>. 4 января 2002 г. заявитель опубликовал редакционную статью под заголовком <<Черногоров подбирается к Ставрополю. Размышления по поводу одного решения городской думы>>. Г-н Черногоров был губернатором Ставропольского края и конкурент во время выборов пост губернатора в 2000 г. В статье автор критиковал решение большинства членов Ставропольской городской думы об изменении процедуры назначения мэра города. Автор также критикует губернатора за некомпетентность как политика, так и управленца. 5 февраля 2002 г. прокуратура Ставропольского края возбудила уголовное дело по заявлению губернатора Черногорова за распространение сведений клеветнического характера в средствах массовой информации (ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса). В сентябре 2002 г. Октябрьский районный суд Ставрополя признал Василия Красулю виновным в клевете и приговорил его к лишению свободы сроком на один год условно. Суд проигнорировал заключение лингвистической экспертизы и постановил приговор на основании своей оценки. Поскольку статья была подписана псевдонимом, суд заявил, что невозможно установить, кем была написана статья. Сторона обвинения не доказала, что статья была написана заявителем. Однако заявитель несет ответственность за статью в газете, редактором которой он является. Кассационная жалоба была рассмотрена в октябре 2002 г. и оставлена без удовлетворения. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции Заявитель жаловался на нарушение статьи 10 о нарушении его права на свободу мнения. Суд отмечает, что обе стороны согласны с тем, что приговор, вынесенный в отношении заявителя, представляет собой <<вмешательство>> в осуществление права заявителя на свободу выражения мнения. Никем не оспаривалось и то, что вмешательство было <<предусмотрено законом>> -- а именно, статьей 152 Гражданского кодекса -- и <<преследовало правомерную цель>>, а именно защиту репутации или прав других лиц. Остается решить вопрос, было ли вмешательство <<необходимым в демократическом обществе>>, то есть, было ли <<вмешательство>> обусловлено <<настоятельной общественной потребностью>>. Критерий <<необходимости в демократическом обществе>> требует от Суда установления того, было ли обжалуемое <<вмешательство>> обусловлено <<настоятельной общественной потребностью>>, было ли оно соразмерным преследуемой правомерной цели, являются ли доводы, приведённые национальными властями в его оправдание, уместными и достаточными. Национальным властям предоставлена определённая свобода усмотрения в оценке того, существует ли подобная <<потребность>> и какие меры необходимо принять в этой связи. Однако это усмотрение не является безграничным, а подлежит надзору со стороны Совета Европы в лице настоящего Суда, задача которого состоит в том, чтобы принимать окончательное решение о совместимости таких ограничений со свободой выражения мнения, защищаемой статьёй 10 Конвенции. Задача Суда при осуществлении своих надзорных функций состоит не в том, чтобы подменять национальные органы, а скорее в том, чтобы рассмотреть в свете статьи 10 и всего дела в целом решение, которое они приняли в рамках своей свободы усмотрения. Суд должен убедиться, что национальные органы власти применили нормы, соответствующие принципам, изложенным в статье 10 и, кроме того, что их решения основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. Grinberg v. Russia, no. 23472/03, S: 27, постановление от 21 июля 2005 г.). При рассмотрении особых обстоятельств дела, Суд будет принимать во внимание следующие моменты: должность заявителя; статус лица, которого заявитель критиковал; содержание статьи; характер оспариваемых выводов национальных судов; наказание, примененное к заявителю (см., среди прочих, Jerusalem v. Austria, no. 26958/95, S: 35, ECHR 2001-II). Что касается статуса заявителя, Суд отмечает, что он был журналистом и редактором газеты. Его осудили за его статью, следовательно, вмешательство должно быть рассмотрено в контексте существенной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии (см. Lingens v. Austria, решение от 8 июля 1986 г., Series A no. 103, S: 41; Srek v. Turkey (no. 1) [GC], no. 26682/95, S: 59, ECHR 1999-IV). Заявитель критиковал областного губернатора, г-на Черногорова, политического деятеля, в отношении которого пределы допустимой критики шире, чем в отношении частного лица (см. Lingens, вышеупомянутое, S: 42). Участвуя в выборах губернатора, г-н Черногоров вступил на политическую сцену и неминуемо и сознательно стал объектом пристального изучения как со стороны журналистов, так и со стороны общества в целом. Следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости. Предметом дискуссии в статье было решение местного законодательства по отмене выборов мэра в областной столице и предположение заявителя, что областной губернатор незаконно вмешивается в законодательный процесс. Заявитель в статье также комментировал результаты выборов губернатора и критиковал управленческие способности губернатора. Вопросы, поднятые в статье, представляли важное значение для области и интерес для общества. Статья содействовала политической дискуссии. Суд подчеркивает, что для оправдания ограничений политических высказываний необходимы очень серьезные основания. Если допускать широкие ограничения политических высказываний, в отдельных случаях это безусловно будет влиять на уважение к свободе выражения взглядов вообще в данном государстве (см. Feldek v. Slovakia, no. 29032/95, S: 83, ECHR 2001-VIII; и Srek, cited above, S: 61). Суд отмечает, что российские суды оценили мнение заявителя как утверждение о фактах и признал его виновным за то, что он не смог доказать истинность своих утверждений. Суд не приняли во внимание довод заявителя о том, что он высказывал оценочные суждения. В связи с этим Суд считает, что нужно проводить разграничение между утверждениями о фактах и оценочными суждениями. В отношении оценочных суждений требование доказать их истинность не может быть выполнено и уже само по себе является нарушением свободы мнения, гарантированного статьей 10 (см. Oberschlick v. Austria (no. 1), постановление от 23 мая 1991 г., Series A no. 204, p. 27, S: 63). Суд п ризнает, что, хотя статья, опубликованная заявителем, действительно написана в критической форме, ее автор не прибегает к использованию оскорбительных или резких слов и не вышел за рамки общепризнанного уровня преувеличения или провокации, что допускает свобода журналиста (см. Prager and Oberschlick v. Austria, решение от 26 апреля 1995 г., Series A no. 313, p. 19, S: 38). При оценивании пропорциональности вмешательства необходимо также учитывать характер и тяжесть наказания (см. Skaka v. Poland, no. 43425/98, S: 38, 27 мая 2003). В этом отношении Суд отмечает, что заявитель был признан виновным и приговорен к 1 году лишения свободы, хотя и условно, заявитель столкнулся с угрозой быть отправленным в тюрьму. Наказание было условным с испытательным сроком на полгода. Такое условие имело <<сковывающий эффект>> для заявителя и ограничивало его журналистскую свободу и уменьшило его способность передавать информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес (см. ener v. Turkey, no. 26680/95, S: 46, 18 июля 2000, with further references). Суд считает, что приговор был непропорционально строгим. В связи с вышеуказанным и учитывая роль журналиста и прессы по распространению информации и идей по вопросам, представляющим общественный интерес, даже те, которые могут обидеть, шокировать или обеспокоить, Суд признает, что статья заявителя не превышала применимых границ критики. Приговор заявителя противоречит принципам, предусмотренным статьей 10, поскольку российские суды не привели достаточно причин, оправдывающих вмешательство по существу. Следовательно, Суд считает, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции Заявитель жаловался на нарушение статьи 6.1 Конвенции в части принципа равенства сторон. Суд повторяет, что хотя статья 6 Конвенции гарантирует право на справедливое судебное разбирательство, он не устанавливает правила о приемлемости показаний или способа их оценки, поэтому оценка представленных им доказательств осуществляется самими этими судами (см., помимо прочего: Garcia Ruiz v. Spain [GC], no. 30544/96, S: 28, ECHR 1999-I). Тем не менее, чтобы судебное разбирательство было справедливом, как предусмотрено статьей 6.1, суд должен провести соответствующее рассмотрение и беспристрастную оценку доводов, аргументов и показаний, представленных сторонами (см. Van Kck v. Germany, no. 35968/97, S:S: 47, 48, ECHR 2003-VII; Kraska v. Switzerland, решение от 19 апреля 1993, Series A no. 254-B, S: 30). Статья 6.1 Конвенции обязывает суды мотивировать свои решения, но не требует, чтобы суд представлял детальный ответ на каждый аргумент. Вопрос о том, выполнил ли суд обязанность по установлению оснований, предусмотренных статьей 6 Конвенции, может быть определен только в свет обстоятельств дела (см. Ruiz Torija v. Spain, решение от 9 декабря 1994, Series A no. 303-A, S: 29). В настоящем деле прокурор назначил лингвистическую экспертизу статьи. Эксперт высказал мнение, что статья не содержит сведений, которые можно было бы доказать, а скорее содержит оценочные суждения и мнения автора. Суд отказался принимать заключение эксперта как доказательство, поскольку у эксперта не было специальной лицензии для проведения лингвистического исследования. В кассационной жалобе заявитель ссылался на данный факт, но кассационная инстанция проигнорировала аргументы заявителя. Суд считает, что заключение эксперта являлась важной частью доказательств, которая поддерживала позицию защиты, и могла стать решающей при определении, являлись ли инкриминируемые действия уголовными по своей природе. На довод заявителя в кассационной инстанции о том, что заключение было неправомерно отклонено, требует специфического и ясного ответа. Полное молчание кассационной инстанции в отношении данного довода противоречит концепции справедливого судебного разбирательства, которое является основанием статьи 6 (см., среди прочего, Ruiz Torija, S: 30; Vidal v. Belgium, решение от 22 апреля 1992, Series A no. 235-B, S: 34). Следовательно, имело место нарушение статьи 6.1 Конвенции. Суд присудил заявителю справедливую компенсацию в размере 4 000 евро. 4 KRASULYA v. RUSSIA JUDGMENT
1. олег голубев - 13.03.2007 12:14:01
E-mail: 1260030@mail.ru
здорово, что тут сказать! Молодцы! Отправьте пожалуйста на мыло или подскажите где найти текст обращения в евр. суд по этому вопросу
Добавить комментарий:
