Подборка материалов "Обзоры постановлений Европейского суда по правам человека"
01.08.2007
Смирнов против России (постановление от 7 июня 2007 г.) Заявитель - адвокат, живет в Санкт-Петербурге, ранее являлся членом Санкт-Петербургской объединенной коллегии адвокатов. 20 января 1999 г. прокурор г. Санкт-Петербурга возбудил уголовное дело в отношении ряда лиц по подозрению в организации преступного сообщества и участии в нем, в совершении других серьезных преступлений. Заявитель представлял интересы нескольких подозреваемых. 9 марта 2000 г. следователь в присутствии заявителя при содействии сотрудников РУБОП и двух понятых, обыскали квартиру заявителя на основании ордера, утвержденного заместителем прокурора г. Санкт-Петербурга. В связи с отказом добровольно передать документы, касающихся определенных компаний, следователь нашел и изъял более двадцати документов, которые со слов заявителя принадлежат ему лично, и системного блока компьютера заявителя. 17 марта 2000 г. следователь выдал ордер на приобщение изъятых из квартиры заявителя документов и системного блока его компьютера в качестве вещественных доказательств к уголовному делу в отношении ряда лиц по подозрению в организации преступного сообщества и участии в нем и в совершении других серьезных преступлений. Заявитель обратился в суд с заявлением о признании действий в части обыска и изъятия документов незаконными. В частности, он жаловался на тот факт, что изъятый документ и оборудование не относились к уголовному делу и не могут быть приложены в качестве доказательств, т.к. изъятие нарушило право клиентов на защиту. Октябрьский суд Адмиралтийского района г. Санкт-Петербурга рассмотрел жалобу заявителя. Суд признал, что обыск был проведен на законных основаниях. Районный суд постановил вернуть заявителю документы, ноут-бук, системный блок. Следователь вернул некоторые документы, ноут-бук, но не системный блок. 25 мая 2000 г. Санкт-Петербургский городской суд отменил решение от 19 апреля 2000 г. и направил дело на новое рассмотрение в другом составе суда. 2 августа 2000 г. заявитель обратился с исковым заявлением к Санкт-Петербургской городской прокуратуре и Министерству финансов о компенсации морального вреда, причиненного конфискацией его вещей. 17 августа в иске было отказано. Санкт-Петербургский городской суд отменил решение от 17 августа. 17 ноября 2000 г. районный суд вновь рассмотрел заявление заявителя о признании действий в части обыска и изъятия документов незаконными и отказал в удовлетворении требований. Санкт-Петербургский городской суд оставил решение от 17 ноября в силе. Исковое заявление о компенсации морального вреда до сих пор не рассмотрено. Европейский суд по правам человека ссылается на Рекомендации Комитета министров Совета Европы R (2000 ) 21 <<О свободе осуществления профессии адвоката>> (приняты Комитетом министров Совета Европы 25 октября 2000 г. на 727-м заседании заместителей министров): .....6. Следует принять все необходимые меры для того, чтобы обеспечить уважение к конфиденциальности отношений адвоката и клиента. Исключения из этого принципа должны быть позволены, только если они не противоречат правовым нормам. Заявитель жаловался, что проведение обыска в его доме является нарушением статьи 8 Конвенции. Суд отмечает, что обыск и изъятие на основании постановления следователя касались квартиры заявителя, где он хранил свой компьютер и определенные рабочие документы. Суд постоянно толковал понятие <<дома>>, прописанного в статье 8.1 как жилые помещения частных лиц, так и офисы, где лица осуществляют свою деятельность (см. Buck v. Germany, no. 41604/98, S: 31, ECHR 2005-IV; and Niemietz v. Germany, решение от 16 декабря 1992, Series A no. 251-B, pp. 33-34, S:S: 29-31). Европейский суд признает, что процедура обыска, предусмотренная законом, была соблюдена. Суд отмечает, что цель обыска, как указано в постановлении следователя, заключалась в выявлении вещественных доказательств, которые могли сыграть решающую роль в расследовании уголовного дела. Соответственно, преследовалась законные цели, направленные на защиту интересов общественного порядка, предотвращение беспорядка и защиты прав и свобод других. Что касается необходимости вмешательства в демократическом обществе, то в соответствии с установившейся практикой Суда понятие <<необходимость>> означает, что вмешательство представляет собой настоятельную социальную необходимость и, в частности, что оно соответствовало преследуемой законной цели. При решении вопроса, было ли вмешательство необходимым в демократическом обществе, Суд учитывает, что допускается определенные действия со стороны Договаривающихся Сторон (см. Camenzind v. Switzerland, решение от 16 декабря 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII, p. 2893, S: 44). Однако исключения, предусмотренные в параграфе 2 статьи 8, следует рассматривать узко, а необходимость в их применении в данном деле должно быть четко доказано (см. Buck S: 44). Суд считает, что обыск, проведенный в отсутствии соответствующих и достаточных оснований и гарантий от вмешательства в профессиональную тайну в квартире заявителя, которые не был подозреваемым в уголовном деле, а представлял интересы обвиняемых в этом уголовном деле, не был <<необходим в демократическом обществе>>. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции. Суд признает, что российские власти не достигли <<справедливого баланса>> между требованиями соблюдения общего интереса и обязанностью защиты права заявителя беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Следовательно, имело место нарушение статьи 1 Протокола No.1. Статья 13 постоянно толковалась Судом как требование средств правовой защиты во внутреннем законе только относительно жалоб, которые могут быть расценены как "спорные" по условиям Конвенции (см., например, Boyle and Rice v. the United Kingdom, постановление от 27 апреля 1988, Серия А No. 131, S: 54). Заявитель обращался в суд с заявлением о пересмотре законности обыска и изъятия, проведенных у него дома, и постановления об удержании его системного блока в качестве вещественного доказательства. Рассмотрев жалобу относительно обыска и изъятия, национальные органы отказали в рассмотрении жалобы о невозврате системного блока на том основании, что постановление об удержании не подлежит обжалованию. Заявителю порекомендовали обратиться к вышестоящему прокурору. В связи с этим Суд повторяет, что обращение к вышестоящему прокурору не предоставляет лицу права на реализацию государством своих надзорных функций и по этой причине не является <<эффективным средством правовой защиты>> (см. Horvat v. Croatia, no. 51585/99, S: 47, ECHR 2001-VIII). Что касается дела по гражданскому иску, который рассматривается в суде, на которое государство ссылалось, Суд отмечает, что гражданский суд не компетентен пересматривать законность постановлений, вынесенных следователями в уголовных делах. Следовательно, при таких обстоятельствах у заявителя не было <<эффективного внутреннего средства правовой защиты>> для подачи жалобы в связи с нарушением статьи 1 Протокола No.1. Таким образом, имело место нарушение статьи 13, взятой вместе со статьей 1 Протокола No.1. Европейский Суд признал, что: - имело место нарушение статьи 8 Конвенции; - имело место нарушение статьи 1 Протокола No.1 к Конвенции; - имело место нарушение статьи 13 в сочетании со статьей 1 Протокола No.1
Добавить комментарий:
