01.10.2007
Баранкевич против России (постановление от 26 июля 2007 г.) Заявитель является священником Церкви евангельских христиан <<Благодать Христова>>. В сентябре 2002 г. 9 сентября 2002 г. заявитель от имени своей церкви обратился в Чеховскую городскую администрацию за разрешением на проведение публичного богослужения с 11 утра до 1 ч. дня 29 сентября 2002 г. 20 сентября 2002 г. заместитель главы Чеховской городской администрации отказал в разрешении. В частности, он указал, что <<Администрация г. Чехова неоднократно информировала [заявителя] о невозможности проведения публичного богослужения на городских территориях общего пользования... (площадях, улицах, парках и т. п.)>>. Заявителю было рекомендовано проводить службы и другие религиозные обряды по юридическому адресу церкви или в других помещениях, находящихся в собственности или пользовании членов церкви. 26 сентября 2002 г. заявитель от имени церкви обжаловал отказ городской администрации в суд. Он утверждал, что было допущено нарушение прав на свободу исповедование религии и свободу собрания. 11 октября 2002 г. Чеховский городской суд Московской области рассмотрел жалобу заявителя и отклонил ее. Суд постановил, что в соответствии с национальным законодательством на проведение публичных богослужений и других религиозных обрядов требуется разрешение муниципального органа власти. Далее в решении говорится: <<Обжалуемый отказ является законным, поскольку он оправдан. Поскольку церковь евангельских христиан исповедует религию, отличную от религии, исповедуемой большинством населения данной местности, и с учетом того, что в Чеховском районе действует более 20 религиозных организаций различных конфессий, проведение одной из них публичного богослужения в общественном месте может привести к... недовольству лиц, принадлежащих к другой конфессии, и к общественным беспорядкам. В этих обстоятельствах невозможно признать, что обжалуемые действия Чеховской городской администрации нарушают права церкви евангельских христиан <<Благодать Христова>>, поскольку они не препятствуют ей в проведении богослужений в религиозных сооружениях и других помещениях, предназначенных для этой цели. 4 ноября 2002 г. Московский областной суд, рассмотрев жалобу заявителя, оставил в силе решение Чеховского городского суда Московской области от 11 октября 2002 г. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЕЙ 9 И 11 КОНВЕНЦИИ Суд признает, что свобода собраний и объединений, гарантированная статьей 11, является существенным правом в демократическом обществе и, также как и право на свободу мысли, совести и религии, одним из оснований такого общества (см. Djavit An v. Turkey, no. 20652/92, S: 56, ECHR 2003-III, and Kokkinakis, p. 17, S: 31). Как было неоднократно заявлено в постановлениях Суда, демократия является не только существенной особенностью европейского публичного порядка, но и Конвенция была создана с целью продвижения и поддержания идеалов и ценностей демократического общества. Суд подчеркивает, что демократия является единственной политической моделью, предусмотренной в Конвенции и совместимая с ней. На основании второго параграфа статьи 11, также как статьи 9 Конвенции, единственным оправданием вмешательства в права, предусмотренные в этих статьях, может быть необходимость, возникшая из <<демократического общества (см. Christian Democratic People's Party v. Moldova, no. 28793/02, S:S: 62-63, ECHR 2006-...). Право на свободу собраний охватывает как закрытые (private) митинги, так и митинги на улице, также как и неподвижные митинги и общественные шествия; в дополнение, таким правом пользуются индивидуальные участники собраний и те, кто их организовывает (см. Adal против Турции, No.. 38187/97, S: 266, постановление от 31 марта 2005 г.). Государства должны воздерживаться от применения произвольных мер, которые могут помешать праву мирных собраний. С точки зрения самой сущности свободы собраний и объединений и их близкого отношения к демократии, должны быть убедительные и неопровержимые причины оправдать вмешательство в это право (см. OuranioToxo против Греции, No.. 74989/01, S: 36, постановление от 20 октября 2005 г.). При проведении своего расследования оспариваемого вмешательства, Суд должен выявить, использовало ли государство-ответчик свою свободу усмотрения обоснованно, разумно и добросовестно. Необходимо также взглянуть на обжалуемое вмешательство в свете данного дела в целом и определить, было ли оно <<пропорционально преследуемой легитимной цели>>, были ли причины, предъявленные властями для оправдания вмешательства, <<уместными и достаточными>>. Действуя таким образом, Суд должен согласиться, что национальные власти применяли нормы, которые соответствовали принципам, сформулированным в статье 11 и, более того, что они основывали свои решения на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. в том числе, Christian Democratic People's Party v. Moldova, S: 70). Более того, хотя главная цель статьи 11 - защита личности от произвольного вмешательства со стороны публичных властей в осуществление защищаемых прав, в дополнение может существовать позитивное обязательство государства обеспечить эффективное использование этих прав (см. Wilson, National Union of Journalists and Others v. the United Kingdom, nos. 30668/96, 30671/96 and 30678/96, S: 41, ECHR 2002-V). Суд приветствует внесение изменений в 2004 году в ФЗ <<О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании>>, на которое ссылается Правительство, в связи с которыми требование предварительного разрешения было заменено на простое уведомление о предстоящем собрании. Тем не менее, Суд обращает внимание, что эти изменения произошли после событий, произошедших в данном деле. Во время, относящееся к данному делу, действовал Указ 1988 года, который уполномочивал власти запрещать собрания, которые могли угрожать общественному порядку или безопасности граждан. В рассматриваемом деле городская администрация использовала такие полномочия и отказалась разрешить заявителю провести собрание. Суд соглашается, что вмешательство было предусмотрено законом и что оно преследовало законную цель в значении параграфа 2 статьи 9 и 11 для предотвращения беспорядков. Национальные суды оправдали необходимость вмешательства, ссылаясь на тот факт, что церковь заявителя исповедовала религию, которая была отличной от других религий, которые исповедовало большинство местных жителей. Власти рассматривали, что публичное религиозное собрание, организованное церковью <<Благодать Христова>> могло вызвать недовольство среди сторонников других религиозных конфессий и спровоцировать общественные беспорядки. Суд не соглашается с данным аргументом. Ссылаясь на критерии <<демократического общества>>, Суд придает практическую важность плюрализму, толерантности и способности широко смотреть на вещи. В таком контексте, Суд поддержал, что хотя в каких-то случаях интересы личности могут быть поставлены в зависимость от группы, демократия не сводится к тому, что взгляды большинства должны обязательно превалировать: должен быть достигнут баланс, который обеспечивал бы честное и правильное отношение к меньшинствам и исключал бы любые злоупотребления со стороны доминирующей группы (см. Gorzelik and Others v. Poland [GC], no. 44158/98, S: 90, 17 февраля 2004 г.). Суд далее напоминает, что в демократическом обществе, в котором сосуществуют несколько религий, могут быть необходимыми ограничения на <<свободу выражения религии или вероисповедания>> для того, чтобы примирить интересы различных групп и гарантировать, что вера каждого лица уважается. Однако, при реализации своих властных полномочий в этой сфере и в отношениях внутри различных религий, конфессий и вероисповеданий, государство обязано оставаться нейтральным и беспристрастным. Для сохранения плюрализма и правильного функционирования демократии, роль властей в данных обстоятельствах сводится не к устранению причин напряженности посредством исключения самого плюрализма, а к тому, чтобы обеспечивать толерантное отношение конкурирующих групп друг к другу (см. Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldovа, No. 45701/99, S:S: 115 и 116, ECHR 2001-XII). В свете вышеперечисленных принципов, Суд подчеркивает, что лишь тот факт, что вероисповедания евангельских христиан придерживается меньшинство жителей города, не способен оправдать вмешательства в права последователей данного вероисповедания. (См. mutatis mutandis, Stankov and the United Macedonian Organisation Ilinden v. Bulgaria, No.. 29221/95 и 29225/95, S: 89, ECHR 2001-IX). Это было бы несовместимым с лежащими в основе Конвенции ценностями, если бы использование меньшинствами прав, закрепленных в Конвенции, зависело бы от одобрения большинства. Тогда права меньшинств на свободу вероисповедания, выражения мнения и свободу собраний стало бы лишь теоретическим, а не практическим и эффективным как того требует Конвенция (см. Artico v. Italy, постановление от 13 мая 1980 г., Series A no. 37, pp. 15-16, S: 33). Суд, далее, отмечает неоспоримость мирного характера религиозного собрания, планируемого заявителем. Не имеется доказательств, что кто-либо из участников мог бы спровоцировать насилие или прибегнуть к нему. Таким образом, общественные беспорядки могли бы быть спровоцированы теми горожанами, кто собирался насильственно воспрепятствовать собранию евангельских христиан в городском парке и выгнать последователей этой религии с общественного места путем угроз и насилия. Суд подчеркивает в этой связи, что свобода собраний, закрепленная в ст. 11 Конвенции, защищает демонстрации, которые могут причинить беспокойство либо нанести оскорбление лицам, которые придерживаются противоположных идей или требований (см. Stankov, цитированное выше, S: 90). Участники демонстрации должны иметь возможность проводить ее, не опасаясь, что они будут подвергнуты физическому насилию со стороны их оппонентов. Таким образом, это обязанность Договаривающегося государства принять обоснованные и соразмерные меры для обеспечения законных демонстраций, чтобы те проходили мирно (см. Plattform "rzte fr das Leben" v. Austria, постановление от 21 июня 1988, Series A no. 139, p. 12, S:S: 32 и 34). Оценивая тот факт, что существовала угроза насильственной контрдемонстрации, Суд обращает внимание, что местные власти имели широкие возможности в выборе средств, которые могли бы обеспечить проведение религиозного собрания, которое планировалось заявителем, без причинения беспокойства другим (см. Plattform, loc. cit.). Тем не менее, нет никаких данных о том, что в процессе принятия своего решения власти изучали свои возможности, необходимые для нейтрализации такой угрозы. Вместо того, чтобы рассмотреть меры, которые позволили бы пройти религиозному собранию мирно, власти наложили запрет на его проведение. Они прибегли к самому радикальному средству, отказывая заявителю в самой возможности реализации его права на свободу вероисповедания и собраний. Более того, из формулировки отказа на запрос заявителя о разрешении проведения публичного богослужения явствует, что заявитель и ранее неоднократно получал подобный отказ без каких-либо объяснений причин отказа. Такой полный запрет не может быть оправдан. Помимо всего прочего, Суд не убедили аргументы Правительства о том, что было необходимо ограничить права заявителя на свободу собраний и вероисповедания, чтобы защитить тех, кого заявитель предположительно пытался обратить в свою веру. Согласно статьи 9 свобода выражения вероисповедания включает право пытаться убедить своего ближнего [принять веру], за неимением которого, сама <<свобода менять свои убеждения или вероисповедание>>, закрепленная в той статье, оставалась бы, скорее всего, мертвой буквой (см. Kokkinakis, p. 17, S: 31). Суду не было доказано, что заявителем использовались или могли использоваться незаконные способы обращения в веру (ср. Stankov). В любом случае, этот аргумент не был положен в основу решения местных властей. Суд делает вывод, что запрет на проведение религиозного обряда, запланированного заявителем, не был <<необходимым в демократическом обществе>>. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, интерпретированной в свете статьи 9. Европейский Суд признал, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции в свете статьи 9 Конвенции. Присудил 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Добавить комментарий:
