Подборка материалов "Применение Европейской конвенции по правам человека в судах "
28.11.2007
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Именем Российской Федерации
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 20 ноября 2007 г. N 13-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ
КОНСТИТУЦИОННОСТИ РЯДА ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 402, 433, 437,
438, 439, 441, 444 И 445 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН
С.Г. АБЛАМСКОГО, О.Б. ЛОБАШОВОЙ И В.К. МАТВЕЕВА
Конституционный Суд Российской Федерации в составе
председательствующего - судьи Г.А. Жилина, судей Ю.М. Данилова, Л.М.
Жарковой, В.Д. Зорькина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, Н.В.
Мельникова, Н.В. Селезнева,
с участием граждан С.Г. Абламского и О.Б. Лобашовой, представителей
гражданки О.Б. Лобашовой - адвокатов Ю.Л. Ершова и В.П. Носкова,
представителя Государственной Думы - кандидата юридических наук Е.А.
Фоминой и представителя Совета Федерации - доктора юридических наук
Е.В. Виноградовой,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации,
пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, пунктом
3 части второй статьи 22, статьями 36, 86, 96, 97 и 99 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности ряда
положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 УПК
Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан С.Г. Абламского,
О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева. Основанием к рассмотрению дела явилась
обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли
Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями
законоположения.
Поскольку все жалобы касаются одного и того же предмета,
Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации", соединил дела по этим жалобам в одном
производстве.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Н.В. Мельникова, объяснения
представителей сторон, заключение эксперта - доктора юридических наук
С.П. Щербы, выступления приглашенных в заседание представителей: от
Генерального прокурора Российской Федерации - Т.Л. Оксюка, от
Министерства внутренних дел Российской Федерации - К.Е. Любимова, от
Министерства здравоохранения и социального развития Российской
Федерации - Б.А. Казаковцева, исследовав представленные документы и
иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации
установил:
1. Граждане С.Г. Абламский, О.Б. Лобашова и В.К. Матвеев просят
признать не соответствующими Конституции Российской Федерации ряд
положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,
которыми регламентируется производство по применению принудительных
мер медицинского характера в отношении лица, совершившего запрещенное
уголовным законом деяние в состоянии невменяемости.
1.1. Советский районный суд города Брянска удовлетворил ходатайство
следователя прокуратуры Брянской области о помещении гражданина С.Г.
Абламского, обвинявшегося в совершении деяния, предусмотренного частью
второй статьи 129 "Клевета" УК Российской Федерации, в психиатрический
стационар Брянской областной больницы для производства
судебно-психиатрической экспертизы. Надзорные жалобы С.Г. Абламского в
Брянский областной суд на принимавшиеся в ходе производства по делу
судебные решения возвращены без рассмотрения с указанием на то, что по
заключению судебно-психиатрической экспертизы он нуждается в
принудительном лечении и потому не вправе лично оспаривать решения
суда.
Полагая, что нормы главы 51 "Производство о применении принудительных
мер медицинского характера" УПК Российской Федерации лишают лицо, в
отношении которого решается вопрос о применении принудительных мер
медицинского характера, возможности самому знакомиться с материалами
дела, участвовать в судебных заседаниях, лично осуществляя свою
защиту, а также обжаловать принятые по делу решения, С.Г. Абламский
просит признать это регулирование (содержащееся в части третьей статьи
433, частях третьей и шестой статьи 439, части первой статьи 441 и
статье 444) нарушающим его права, закрепленные в статьях 45 и 46
Конституции Российской Федерации.
1.2. Постановлением Ленинского районного суда города Ярославля было
продлено применение принудительных мер медицинского характера в виде
амбулаторного лечения и наблюдения у врача-психиатра в условиях
психиатрического диспансера в отношении гражданки О.Б. Лобашовой,
обвинявшейся в совершении деяния, предусмотренного частью первой
статьи 318 "Применение насилия в отношении представителя власти" УК
Российской Федерации. Кассационная и надзорная жалобы на это
постановление, поданные О.Б. Лобашовой в Ярославский областной суд, а
также ее ходатайство о прекращении принудительного лечения,
направленное в Ленинский районный суд города Ярославля, возвращены без
рассмотрения со ссылкой на то, что в соответствии со статьями 402, 444
и 445 УПК Российской Федерации она не относится к числу лиц, которые
вправе обжаловать указанные судебные решения и заявлять
соответствующие ходатайства, и что ее процессуальные права были
реализованы ее законным представителем.
Неконституционность статей 402 и 444, а также части первой статьи 445
УПК Российской Федерации О.Б. Лобашова усматривает в том, что
содержащиеся в них нормы, не включая лицо, в отношении которого
применяются принудительные меры медицинского характера, в число
участников уголовного судопроизводства, имеющих право обжаловать
решения суда о применении и продлении принудительных мер медицинского
характера и могущих инициировать рассмотрение вопроса о прекращении
применения этих мер, лишают ее права на самостоятельное обращение в
суд за защитой своих прав и тем самым противоречат статьям 45 и 46
Конституции Российской Федерации. Не соответствующими Конституции
Российской Федерации заявительница просит признать и те нормы главы 51
УПК Российской Федерации, которые, как она полагает, не предоставляют
лицам, в отношении которых ведется производство или уже принято
решение о применении принудительных мер медицинского характера, право
знакомиться с затрагивающими их права решениями и участвовать в
судебном заседании, т.е. часть третью статьи 433, части третью и
шестую статьи 439 и часть первую статьи 441.
Кроме того, О.Б. Лобашова утверждает, что используемое как в главе 51
УПК Российской Федерации (часть вторая статьи 443, часть шестая статьи
445), так и в главе 15 УК Российской Федерации (часть третья статьи
102, часть вторая статьи 104) в связи с регламентацией оснований для
применения, продления, изменения и прекращения применения
принудительных мер медицинского характера понятие "психическое
состояние" является юридически неопределенным и порождает произвольное
применение этих мер, что противоречит статьям 19 и 46 Конституции
Российской Федерации.
Между тем отсутствие в законе формально определенных критериев понятия
"психическое состояние", относящегося по своей природе к
категориальному аппарату наук, изучающих психическую сферу человека,
само по себе не может расцениваться как нарушающее конституционные
права заявительницы. Его содержание конкретизируется судом в каждом
уголовном деле на основе подтвержденных доказательствами фактических
обстоятельств с помощью специальных познаний экспертов в области
судебной психиатрии. Исходя из их выводов о наличии или отсутствии у
лица психического расстройства и о существовании в связи с этим
опасности причинения им вреда себе самому или другим лицам суд
устанавливает соответствующие изменения в психическом состоянии
данного лица, выступающие в качестве правообразующих, правоизменяющих
или правопрекращающих юридических фактов, и тем самым обеспечивает
справедливое разрешение уголовного дела либо возникающих в связи с
применением принудительных мер медицинского характера процессуальных
вопросов. Именно суд, исследуя вопрос о наличии оснований для
применения, продления, изменения или прекращения применения к лицу
принудительных мер медицинского характера, обязан проверить в судебном
заседании обоснованность выводов специалистов-психиатров о наличии у
лица психического расстройства и его возможных последствиях и в
зависимости от психического состояния лица принять надлежащим образом
мотивированное решение по делу.
1.3. По постановлению Железнодорожного районного суда города
Новосибирска в отношении гражданина В.К. Матвеева в связи с
совершением им деяния, предусмотренного частью первой статьи 318
"Применение насилия в отношении представителя власти" УК Российской
Федерации, были применены принудительные меры медицинского характера в
виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра по
месту жительства. Полагая, что при рассмотрении его дела был нарушен
уголовно-процессуальный закон (в частности, к участию в деле ни на
предварительном следствии, ни в судебном разбирательстве не
привлекался законный представитель, при проведении экспертиз не
участвовал защитник), В.К. Матвеев обжаловал это постановление в
кассационном порядке, однако в рассмотрении жалобы ему было отказано
со ссылкой на то, что статья 444 УПК Российской Федерации наделяет
правом обжалования такого рода решений только защитника, законного
представителя или близкого родственника лица, в отношении которого
рассматривалось уголовное дело, и прокурора.
В.К. Матвеев просит признать не соответствующими Конституции
Российской Федерации, ее статьям 19, 45, 46 (части 1 и 2), 50 (часть
3) и 55 (часть 3), взаимосвязанные положения статей 437, 438 и 444 УПК
Российской Федерации, как не предусматривающие обжалование
постановления о применении принудительных мер медицинского характера
самим лицом, в отношении которого эти меры применяются. Кроме того, он
оспаривает конституционность части первой статьи 437 УПК Российской
Федерации, как не обеспечивающей обязательное привлечение к участию в
производстве о применении принудительных мер медицинского характера
законного представителя лица, в отношении которого ведется данное
производство.
Между тем закрепленное в части первой статьи 437 УПК Российской
Федерации правило о привлечении на основании постановления следователя
или суда законного представителя лица, в отношении которого ведется
производство о применении принудительных мер медицинского характера, к
участию в уголовном деле служит важной гарантией прав лиц, не
способных (или недостаточно способных) самостоятельно участвовать в
судопроизводстве в силу наличия у них психического расстройства.
Использованная федеральным законодателем формулировка "законный
представитель привлекается к участию в уголовном деле" является
императивным по своему характеру предписанием, которое исключает
осуществление производства о применении принудительных мер
медицинского характера без участия в уголовном деле законного
представителя, равно как статья 438 УПК Российской Федерации не
допускает рассмотрение этой категории дел в отсутствие защитника.
Данный вывод подтверждается и положениями частей третьей и шестой
статьи 439, частей первой и третьей статьи 445 УПК Российской
Федерации, предусматривающими обязанность следователя и суда в ходе
производства по каждому делу о применении принудительных мер
медицинского характера предоставлять процессуальные документы
законному представителю.
Следовательно, часть первая статьи 437 УПК Российской Федерации,
предусматривающая в системном истолковании с другими нормами данного
Кодекса обязательное участие в производстве о применении
принудительных мер медицинского характера законного представителя
лица, в отношении которого оно осуществляется, не может
рассматриваться как нарушающая права, гарантированные статьями 45 и 46
Конституции Российской Федерации.
1.4. Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда
Российской Федерации по настоящему делу являются находящиеся в
нормативном единстве положения статьи 402, части третьей статьи 433,
статей 437 и 438, частей третьей и шестой статьи 439, части первой
статьи 441, статьи 444 и части первой статьи 445 УПК Российской
Федерации, на основании которых определяются процессуальные права
лица, в отношении которого осуществляется производство о применении
принудительных мер медицинского характера, а именно права на личное
ознакомление с материалами уголовного дела, на участие в судебном
заседании при его рассмотрении, на заявление ходатайств, инициирование
рассмотрения вопроса об изменении и прекращении применения таких мер и
обжалование принятых по делу процессуальных решений.
2. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права
и свободы высшей ценностью и - исходя из того, что права и свободы
человека и гражданина являются непосредственно действующими,
определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются
правосудием, - возлагает на государство обязанность признавать,
соблюдать и защищать эти права и свободы и охранять достоинство
личности (статьи 2 и 18; статья 21, часть 1). Неотчуждаемость основных
прав и свобод человека и их принадлежность каждому от рождения (статья
17, часть 2, Конституции Российской Федерации) предполагает
недопустимость какого бы то ни было их умаления, в том числе в
отношении лиц, страдающих психическими расстройствами.
Права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются в
Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам
международного права и в соответствии с Конституцией Российской
Федерации; при этом общепризнанные принципы и нормы международного
права и международные договоры Российской Федерации являются составной
частью ее правовой системы, и если международным договором Российской
Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то
применяются правила международного договора (статья 15, часть 4;
статья 17, часть 1, Конституции Российской Федерации). Соответственно,
часть третья статьи 1 УПК Российской Федерации закрепляет, что
общепризнанные принципы и нормы международного права и международные
договоры Российской Федерации являются составной частью
законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное
судопроизводство; если международным договором Российской Федерации
установлены иные правила, чем предусмотренные Уголовно-процессуальным
кодексом Российской Федерации, то применяются правила международного
договора.
Согласно Международному пакту о гражданских и политических правах
каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему
уголовного обвинения быть судимым в его присутствии и защищать себя
лично или через посредство выбранного им самим защитника (подпункт "d"
пункта 3 статьи 14). Право каждого обвиняемого в совершении уголовного
преступления защищать себя лично или через посредство выбранного им
самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг
защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно,
когда того требуют интересы правосудия, закреплено также Конвенцией о
защите прав человека и основных свобод (подпункт "с" пункта 3 статьи
6).
Конкретизируя приведенные положения международно-правовых актов
применительно к лицам, страдающим психическими расстройствами,
Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической
помощи (приняты 17 декабря 1991 года Резолюцией Генеральной Ассамблеи
ООН 46/119) предусматривают право любого психически больного лица на
осуществление всех признанных международными нормами гражданских,
политических, экономических, социальных и культурных прав и прямо
указывают на недопустимость какой-либо дискриминации, т.е.
установления в связи с психическим заболеванием лица таких отличий,
исключений или предпочтений, следствием которых являются отрицание или
ограничение равенства в реализации прав (пункты 4 и 5 принципа 1); в
отношении же лиц, совершивших запрещенные уголовным законом деяния,
если предполагается или установлено, что они страдают психическим
заболеванием, общие принципы защиты подлежат применению в полном
объеме с такими минимальными, необходимыми в данных обстоятельствах
изменениями и исключениями, которые не будут наносить ущерб их правам
(принцип 20); при этом государства обязаны обеспечивать наличие
соответствующих механизмов для соблюдения данной Резолюции, в том
числе в части разрешения жалоб (принцип 22).
В ряде других документов - рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета
Европы 818(1977) "О положении психически больных", рекомендациях
Комитета Министров Совета Европы N R(83)2 "Относительно правовой
защиты лиц, страдающих психическим расстройством, которые были
госпитализированы в принудительном порядке", N R(99)4 "О принципах,
касающихся правовой защиты недееспособных взрослых", Rec(2004)10
"Относительно защиты прав человека и достоинства лиц с психическим
расстройством" государствам - членам Совета Европы предложено
установить, чтобы судебные решения не принимались только на основании
медицинских заключений, а пациенту с психическим заболеванием, как и
любому другому лицу, было обеспечено право быть выслушанным и чтобы в
случаях предполагаемого правонарушения в течение всего разбирательства
присутствовал адвокат; лица с психическими расстройствами должны иметь
возможность осуществлять все свои гражданские и политические права, а
любые их ограничения допускаются строго в соответствии с Конвенцией о
защите прав человека и основных свобод и не могут основываться на
одном лишь факте наличия у лица психического заболевания.
С названными положениями международных актов соотносятся предписания
Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 года "О психиатрической
помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", согласно части
первой статьи 5 которого лица, страдающие психическими расстройствами,
обладают всеми правами и свободами граждан, предусмотренными
Конституцией Российской Федерации и федеральными законами; ограничение
же прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством,
допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами Российской
Федерации, как это следует из статьи 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации.
3. Согласно части третьей статьи 433 и части первой статьи 441 УПК
Российской Федерации производство о применении принудительных мер
медицинского характера в отношении лица, совершившего запрещенное
уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, осуществляется в
порядке, установленном данным Кодексом с изъятиями, предусмотренными
его главой 51.
Лица, в отношении которых осуществляется производство о применении
принудительных мер медицинского характера, непосредственно не
упомянуты ни в разделе II УПК Российской Федерации в числе участников
уголовного судопроизводства - в отличие от других лиц, в отношении
которых также осуществляется преследование, но которые способны нести
уголовную ответственность (подозреваемые и обвиняемые), ни в самой
главе 51 УПК Российской Федерации - в числе тех субъектов, которым в
соответствии с правилами данной главы разъясняется право знакомиться с
материалами уголовного дела, которые уведомляются о прекращении
уголовного дела или о направлении его в суд для применения
принудительной меры медицинского характера с вручением копии
соответствующего постановления и которые наделены правом участвовать в
судебном заседании при его рассмотрении (части третья и шестая статьи
439, часть первая статьи 441); не отнесены они и к имеющим право
обжаловать постановления суда в кассационном и надзорном порядке
(статьи 402 и 444) и право инициировать прекращение или изменение
принудительной меры медицинского характера (часть первая статьи 445).
В силу статей 437 и 438 УПК Российской Федерации перечисленные права
осуществляются законным представителем и защитником лица, в отношении
которого ведется производство о применении принудительных мер
медицинского характера.
В правоприменительной практике изъятия из общего порядка производства
по уголовному делу в отношении данной категории лиц толкуются как
изъятия из их процессуального статуса, исключающие возможность личного
участия в производстве по уголовному делу. Между тем, по смыслу
правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской
Федерации в Постановлении от 27 июня 2000 года N 11-П, при обеспечении
процессуальных гарантий лицам, чьи права и законные интересы
затрагиваются в ходе уголовного судопроизводства, необходимо исходить
не только из формального наделения их соответствующим процессуальным
статусом, но и, прежде всего, из сущностных признаков, характеризующих
их фактическое положение.
3.1. Лицо, в отношении которого ведется производство о применении
принудительных мер медицинского характера, так же как подозреваемый и
обвиняемый по уголовному делу, по существу, уличается в совершении
деяния, запрещенного уголовным законом. Поэтому такому лицу, хотя оно
и не привлекается к уголовной ответственности, должны обеспечиваться
равные с другими лицами, в отношении которых осуществляется
преследование, процессуальные права, - тем более что, как следует из
пункта 3 части второй статьи 29, пункта 16 части четвертой статьи 47,
пункта 4 части третьей статьи 49, пункта 3 статьи 196 и статьи 203 УПК
Российской Федерации, до получения результатов судебно-психиатрической
экспертизы лицо, в отношении которого она проводилась, по своему
статусу являлось обвиняемым или подозреваемым и, таким образом, уже
обладало соответствующими процессуальными правами (статьи 46 и 47 УПК
Российской Федерации).
Само по себе отсутствие в частях третьей и шестой статьи 439, статьях
402 и 444, части первой статьи 445 УПК Российской Федерации упоминания
рассматриваемой категории лиц в качестве самостоятельных субъектов
процессуальных прав, равно как и наделение статьями 437 и 438 данного
Кодекса правом действовать в их интересах законного представителя и
защитника не могут расцениваться как исключающие их участие в судебном
разбирательстве, однако в правоприменительной практике с момента
получения заключения судебно-психиатрической экспертизы лицо,
признанное невменяемым, как правило, не только автоматически считается
не способным лично осуществлять указанные в этих нормах процессуальные
действия, но и лишается остальных прав, предоставленных в уголовном
судопроизводстве лицам, в отношении которых ведется уголовное
преследование, а именно: знать, в совершении какого общественно
опасного деяния его уличают, давать объяснения по обстоятельствам
дела, заявлять ходатайства, участвовать в производстве следственных
действий и судебном разбирательстве, приносить жалобы на действия и
решения следователя, прокурора и суда, знакомиться с заключением
экспертов и др.
С момента приобщения к материалам уголовного дела заключения
судебно-психиатрической экспертизы обеспечение процессуальных прав
данной категории лиц в полном объеме передается законному
представителю и защитнику, сами же эти лица, таким образом, фактически
утрачивают уголовно-процессуальную дееспособность, т.е. становятся в
производстве о применении принудительных мер медицинского характера
его объектом, без проверки в судебном заседании, действительно ли они
не способны (с точки зрения психического состояния) самостоятельно
защищать свои права.
Между тем отсутствие в уголовном и уголовно-процессуальном
законодательстве основанного на обязательном учете реальной
способности лица осуществлять процессуальные действия
дифференцированного регулирования прав тех, у кого такая способность,
несмотря на заболевание, сохранена, и тех, кто действительно по своему
психическому состоянию не может самостоятельно защищать свои права, не
соответствует международным обязательствам Российской Федерации и
законодательству Российской Федерации о психиатрической помощи и не
обеспечивает защиту прав личности от необоснованных ограничений.
Лишение лица, в отношении которого подлежат применению или применены
принудительные меры медицинского характера, возможности самостоятельно
реализовывать свои процессуальные права, если психическое заболевание
этому не препятствует, означает не согласующееся с конституционно
значимыми целями, закрепленными в статье 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации, ограничение прав, гарантированных каждому ее
статьями 45 (часть 2) и 46 (часть 1).
Данный вывод корреспондирует практике Европейского Суда по правам
человека, который в Постановлении от 20 октября 2005 года по делу
"Романов против России" признал, что присутствие заявителя в судебном
заседании является необходимым условием для того, чтобы судья лично
мог убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое
решение; рассмотрение дела судом первой и кассационной инстанций в
отсутствие заявителя (вопреки его желанию), которое ничем не может
быть компенсировано, допустимо лишь при наличии особых обстоятельств,
например если имеют место какие-либо признаки агрессивного поведения
или если физическое и психическое состояние не позволяет ему предстать
перед судом.
3.2. Конституционное право на судебную защиту в его истолковании
Конституционным Судом Российской Федерации предполагает, прежде всего,
право каждого на обращение в суд самостоятельно либо через своего
представителя, законного представителя или защитника; при этом, по
смыслу правовых позиций, сформулированных Конституционным Судом
Российской Федерации в Постановлениях от 3 мая 1995 года N 4-П, от 16
марта 1998 года N 9-П, от 17 ноября 2005 года N 11-П и от 20 февраля
2006 года N 1-П, правомочие лично обращаться к суду за защитой своих
прав и свобод имеет универсальный характер и является неотъемлемым
элементом нормативного содержания данного права. Указанного правомочия
не могут быть лишены и лица, в отношении которых разрешается вопрос о
применении принудительных мер медицинского характера либо об их
продлении, изменении или прекращении.
Именно такое регулирование предусмотрено для решения вопросов,
связанных с признанием лиц недееспособными и их госпитализацией в
психиатрический стационар в недобровольном порядке, в гражданском
судопроизводстве, где допускается личное участие лица в судебном
заседании, если это возможно по его состоянию здоровья; если же по
сведениям, полученным от представителя психиатрического учреждения,
психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в
рассмотрении вопроса о его госпитализации в проводимом в помещении
суда судебном заседании, то заявление о принудительной госпитализации
гражданина рассматривается судьей в психиатрическом стационаре;
признается также право на личное заявление ходатайств и обжалование в
суд нарушающих права и свободы граждан действий и решений медицинских
и иных работников при оказании лицу психиатрической помощи, а также
право лично обжаловать в кассационном и надзорном порядке решение суда
о госпитализации в недобровольном порядке, о продлении ее сроков, о
признании лица недееспособным (часть первая статьи 284, часть первая
статьи 304, статья 336 и часть первая статьи 376 ГПК Российской
Федерации, часть вторая статьи 34, часть третья статьи 35 и часть
вторая статьи 37 Закона Российской Федерации "О психиатрической помощи
и гарантиях прав граждан при ее оказании").
Отсутствие в нормах главы 51 УПК Российской Федерации аналогичных
прямых предписаний относительно прав, предоставленных лицам,
страдающим психическими расстройствами, в уголовном судопроизводстве,
истолковывается в правоприменительной практике как позволяющее не
учитывать фактическую способность лица, в отношении которого ведется
производство о применении принудительных мер медицинского характера,
лично участвовать в производстве по делу и самостоятельно осуществлять
процессуальные действия, направленные на защиту своих интересов.
В процессе дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального
законодательства в данной сфере федеральный законодатель вправе -
исходя из конституционного принципа равенства, не допускающего
различное регулирование однородных по своей юридической природе
отношений (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от
28 мая 1999 года N 9-П), - в рамках предоставленных ему дискреционных
полномочий осуществить дифференцированное регулирование прав указанных
лиц с учетом их психического состояния и способности лично участвовать
в уголовном судопроизводстве.
3.3. Таким образом, находящиеся в нормативном единстве положения
статьи 402, части третьей статьи 433, статей 437 и 438, частей третьей
и шестой статьи 439, части первой статьи 441, статьи 444 и части
первой статьи 445 УПК Российской Федерации нарушают статьи 19, 45
(часть 2), 46 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации в той мере, в какой эти положения - по смыслу, придаваемому
им сложившейся правоприменительной практикой, - не позволяют лицам, в
отношении которых осуществляется производство о применении
принудительных мер медицинского характера, лично участвовать в
уголовном процессе и самостоятельно реализовывать свои процессуальные
права, а именно знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать
в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства,
инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении
применения указанных мер и обжаловать принятые по делу процессуальные
решения.
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи
71, статьями 72, 74, 75, 79 и 100 Федерального конституционного закона
"О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд
Российской Федерации
постановил:
1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее
статьям 19, 45 (часть 2), 46 (часть 1) и 55 (часть 3), находящиеся в
нормативном единстве положения статьи 402, части третьей статьи 433,
статей 437 и 438, частей третьей и шестой статьи 439, части первой
статьи 441, статьи 444 и части первой статьи 445 УПК Российской
Федерации в той мере, в какой эти положения - по смыслу, придаваемому
им сложившейся правоприменительной практикой, - не позволяют лицам, в
отношении которых осуществляется производство о применении
принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с
материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его
рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса
об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать
принятые по делу процессуальные решения.
2. Правоприменительные решения по делам граждан С.Г. Абламского, О.Б.
Лобашовой и В.К. Матвеева подлежат пересмотру в установленном порядке
с учетом настоящего Постановления, если для этого нет иных
препятствий.
3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию,
вступает в силу немедленно после провозглашения, действует
непосредственно и не требует подтверждения другими органами и
должностными лицами.
4. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление
подлежит незамедлительному опубликованию в "Российской газете" и
"Собрании законодательства Российской Федерации". Постановление должно
быть опубликовано также в "Вестнике Конституционного Суда Российской
Федерации".
Конституционный Суд
Российской Федерации
Добавить комментарий: