Судебное дело "Шаркунов и Мезенцев против Российской Федерации"
20.11.2009
Первая секция
Решение по вопросу приемлемости жалобы No. 75330
Вячеслава Шаркунова и Алексея Мезенцева против России
Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая 2 июля
2009 г. Палатой в составе:
Кристос Розакис, Председатель
Нина Ваич
Анатолий Ковлер
Элизабет Штайнер
Ханлар Хаджиев
Джорджио Малинверни
Джордж Николау, судьи,
Сёрена Нильсена, секретаря,
Рассмотрев жалобу, поданную 20 августа 2001 года,
Пришли к следующему:
ФАКТЫ:
Заявители, Вячеслав Викторович Шаркунов и Алексей Александрович
Мезенцев, российские граждане, родились в 1969 и 1971 гг.
соответственно. Они отбывают наказание в виде лишения свободы в
Курганской области.
А. Обстоятельства дела
Обстоятельства дела, как они представлены сторонами, сводятся к
следующему.
1. Задержание и арест первого заявителя.
В ночь с 5 на 6 мая 1999 года первый заявитель был доставлен в
отделение милиции по подозрению в совершении убийства гражданина М.
Как утверждал заявитель, ему на голову был надет холщовый мешок, он
был жестоко избит, к нему применялся электрический ток, чтобы получить
от него признательные показания. Заявитель не дал никаких
признательных показаний. В результате медицинского осмотра не было
зафиксировано телесных повреждений. Заявитель был направлен в
Шадринский изолятор временного содержания.
6 мая 1999 года первый заявитель был вызван на допрос следователем. В
соответствии с протоколом допроса, заявителю были разъяснены его
права, включая право не давать показаний против себя, право сохранять
молчание и право на защитника. Он отказался от защитника и отказался
давать показания.
В медицинской справке от 7 мая указано, что первый заявитель не имел
телесных повреждений. 8 и 15 мая 1999 года заявитель был осмотрен
врачом скорой, в частности, в связи с абстинентным синдромом и болями
в животе.
В соответствии с утверждениями российских властей, 12 мая 1999 года,
он был допрошен в присутствии защитника и далее был представлен
защитником на стадии досудебного производства и в суде. 17 мая 1999
года первый заявитель был переведен в следственный изолятор. Этой же
датой его мать подала жалобу в прокуратуру, в которой указывалось, что
ее сын был подтвергнут жестокому обращению в отделении милиции 5 и 6
мая 1999 г.
Как следует из медицинских документов от 20 мая 1999 г., первый
заявитель имел синяки на бедре, голубые следы инъекций на руках, и
страдал синдромом абстиненции.
1 июня 1999 года Шадринская межрайонная прокуратура отказала в
возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, которые, как
указывал заявитель, применяли к нему жестокое обращение.
Было установлено, что он был осмотрен при поступлении в ивс, заявитель
пояснял, что синяки на бедре от того, что он сам ударился при падении
с лошади. При помещении в следственный изолятор телесных повреждений
обнаружено не было.
20 декабря 1999 года и 21 февраля 2000 года первый заявитель
безуспешно ходатайствовал перед Шадринским межрайонным прокурором и
Курганской областной прокуратурой о допуске к нему православного
священника.
21 февраля 2000 года первый заявитель подал новую жалобу о событиях 5
и 6 мая 1999 года. 28 февраля 2000 года Курганская областная
прокуратура отказала в удовлетворении жалобы по описанным выше
основаниям.
2. Задержание и арест второго заявителя.
Второй заявитель указал, что 9 декабря 1999 года он был задержан и
доставлен в отделение милиции. Сотрудники милиции присоединяли провода
к его мизинцам и пропускали через него электрический ток. Когда он
потерял сознание, они пинали его в голову, чтобы он пришел в себя. Ему
на голову был надет холщовый мешок, мешавший доступу воздуха. Он не
мог выносить боль, отказался от защитника и признал вину в убийстве К.
в тот же день, второй заявитель был допрошен следователем. В
соответствии с протоколом допроса, второй заявитель был
проинформирован о своих правах, включая право сохранять молчание,
право на защитника и гарантию не давать показаний против себя. В
протоколе далее указано, что второй заявитель дал согласие давать
показания без защитника. Он признался, что был пособником убийства К.,
совершенного первым заявителем. Установлено, что допрос записывался на
видео.
15 декабря 1999 он был вновь доставлен в милицию, где предположительно
вновь имело место жестокое обращение с ним. Находясь в отделении
милиции,он вскрыл себе вены. На допросе в тот же день он подтвердил,
что был проинформирован о своих правах и признавал себя невиновным. Он
отказался от защитника и отказался давать показания. Как утверждает
правительство, второй заявитель изменил показания, поскольку первый
заявитель оказал на него давление в период нахождения в сизо.
Отрицая заявление о жестоком обращении, Правительство ссылалось только
на события 15 декабря 1999 года. Как они указывают, в неустановленную
дату второй заявитель был переведен из сизо Кургана в сизо Шадринска.
В декабре 1999 года и январе 2000 года второй заявитель подл жалобы в
прокуратуру, в которых указывал, что его заставили признаться в
убийстве и дать ложные показания в отношении других лиц.
27 января 2000 года он был осмотрен медиком, который обнаружил
множество ран и царапин на предплечьях и сделал вывод, что он сам
нанес их себе в декабре 1999. эксперт не обнаружил никаких следов
применения электротока или ударов в голову.
28 января 2000 года Шадринская прокуратура отказала в возбуждении
уголовного дела по факту жестокого обращения. Прокурор основывался на
показаниях сотрудников милиции и медицинском отчете от 27 января 2000
года. 31 января 2000 второй заявитель просил прокурора назначить ему
адвоката. Он был допрошен в присутствии адвоката 4 февраля 2000 года и
отказался от показаний, данный 9 декабря 1999 как данных под
давлением.
5 мая 2000 года следователь отказал в возбуждении уголовного дела по
факту жестокого обращения и признал заявления о жестоком обращении
несостоятельными.
3. другие относимые к делу факты и судебное разбирательство
В ноябре 1999 года милиция допросила гражданина В. в рамках другого
уголовного дела. Он вновь был допрошен 8 и 11 февраля 2000 года. На
допросе он был проинформирован о своих правах отказался от защитника.
В частности, он указал, что в день убийства занимался извозом и слышал
о другом убийстве и поджоге, предположительно совершенных первым
заявителем. 19 апреля 2000 В. отказался от своих показаний, как данных
под воздействием примененного к нему жестокого обращения в ноябре 1999
и феврале 2000 г.
Заявители и В. обвинялись в совершении нескольких преступлений,
включая убийство и поджог. 6 и 10 мая 2000 года они и их защитники
изучили материалы дела, включая результаты баллистической экспертизы
от 6 августа 1999 года. 18 мая 2000 года следователь отказался
проводить очную ставку с гражданкой В ---й, свидетельницей одного из
эпизодов убийства.
7 июня 2000 года Курганский областной прокурор утвердил обвинительное
заключение. Первый заявитель обвинялся в двух эпизодах убийства,
незаконном владении оружием, поджоге и вымогательстве. Второй
заявитель обвинялся в убийстве и поджоге.
В отношении убийства гражданина К., в обвинительном заключении было
указано, что он был жив, когда свидетель, гражданин О., обнаружил его.
Гражданин О и другие лица, которые разговаривали с К. в больнице -
жена последнего и гражданин П. - указывали, что К. не назвал
нападавшего.
Обвинение в поджоге базировалось, в частности, на заявлении гражданки
С., которая была очевидцем, и она указала на второго заявителя как на
лицо, осуществившее поджог. Установлено, что на досудебной стадии у
второго заявителя с С. был конфликт. Потерпевший по эпизоду о поджоге
указывал в судебном заседании, что у него были <<трения>> с обоими
заявителями.
19 июля 2000 года Курганский областной суд провел первое слушание.
Заявители виновными себя не признавали. Второй заявитель указывал, что
его признание от 9 декабря 1999 года было получено под давлением,
после 7 или 8 часов пыток. Сообвиняемый заявителей, гражданин В.,
также указывал, что он был жестоко избит сотрудниками милиции, в
результате чего оговорил заявителей. Он указал, что удары наносились
ему по верхней части тела так, чтобы они не оставляли следов.
В суде были заслушаны свидетели, включая гражданина П-ва и гражданина
Г., которые указали, что сотрудники милиции оказывали на них
незаконное давление в ходе допросов.
21 июля 2000 года суд заслушал остальных свидетелей. Суд установил,
что гражданин С-в слышал от гражданина Ж., что первый заявитель ушел
из квартиры Ж перед тем, как убить жертву. С-в заявил, что к нему
применялось жестокое обращение сотрудниками милиции.
В тот же день суд заслушал гражданку В-у. Заявители были удалены из
зала судебного заседания, когда она давала свидетельские показания.
Гражданка В-а подтвердила показания, данные на досудебной стадии,
однако отказалась давать показания в суде, ссылаясь на право не давать
показаний против себя. Суд в связи с этим огласил ее предыдущие
показания, данные на предварительном следствии.
После этого подсудимые были возвращены в зал судебного заседания, и
она ответила на вопросы председательствующего судьи, адвоката и
подсудимых.
Гражданка С. также была вызвала для дачи свидетельских показаний в
суде. В соответствии с отчетом от 21 июля 2000 года, судебный
пристав-исполнитель явился к ней домой, но она отказалась явиться в
суд, ссылаясь на то, что ей не с кем оставить ребенка.
Несмотря на ходатайства заявителей, суд не заслушал показания
гражданина Т., чье местонахождение не было установлено.
В соответствии с тем, что указывали заявители, они безуспешно
ходатайствовали перед судом о допросе в качестве свидетелей защиты
ряда лиц (гражданина Ж., гражданина П-о, гражданина Ю., гражданина Б.,
гражданина Л.,).
28 августа 2000 года суд заслушал других свидетелей, включая показания
гражданина Ф., и принял решение закончить исследование доказательств
по делу.
4 сентября 2000 года Областной суд признал первого заявителя виновным
по двум эпизодам убийства, незаконном владении оружия,
подстрекательстве к поджогу и приговорил его к 20 годам лишения
свободы. Он был оправдан по эпизоду о вымогательстве. Второй заявитель
был признан виновным в убийстве и поджоге и приговорен к 16 годам
лишения свободы. Выводы суда основывались на признательных показаниях
заявителей, свидетельских показаниях, судебно-медицинских экспертизах
и вещественных доказательствах.
Суд отклонил аргументы заявителей о жестоком обращении с ними как
несостоятельные, <<поскольку никаких телесных повреждений не было
зафиксировано на их телах в период предварительного следствия>>.
Заявители обжаловали приговор, ссылаясь, помимо прочего, на то, что
суд не вызвал ряд свидетелей защиты и неверно оценил некоторые
доказательства, включая признательные показания второго заявителя и
других лиц. 2 апреля 2001 года Верховный суд РФ оставил в силе
приговор от 4 сентября 2000 года в основной его части, сняв со первого
заявителя обвинение в незаконном владении газовым пистолетом.
19 сентября 2001 года Президиум Верховного суда, рассматривая жалобу в
порядке надзора, оправдал первого заявителя по обвинению в незаконном
владении огнестрельным оружием и уменьшил срок приговора на 6 месяцев.
В. Применимое национальное право и практика
1. Судебный контроль:
Конституция РФ предусматривает:
Статья 46
1. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
2. Решения и действия (или бездействие) органов государственной
власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и
должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
В соответствии с действующим в рассматриваемый период
Уголовно-процессуальным кодексом, прокурор, следователь и судья имели
компетенцию рассматривать жалобы и информацию о совершенных
преступлениях и возбуждать уголовные дела либо отказывать в их
возбуждении либо передавать дело компетентным органам (статья 109).
Отказ прокурора в возбуждении уголовного дела мог быть обжалован
вышестоящему прокурору, отказ судьи - в вышестоящий суд (статья 113).
29 апреля 1998 года Конституционный суд РФ признал неконституционной
пар. 4 статьи 113 Уголовно-процессуального кодекса РФ, поскольку
статья не предусматривала судебного контроля за решениями прокурора
или следователя об отказе в возбуждении уголовного дела.
Конституционный суд указал, что орган законодательной власти должен
принять поправки к уголовно-процессуальному законодательству и
предусмотреть такой судебный контроль. Он также указал, что до тех
пор, пока такие поправки в законодательство не приняты, национальные
власти, включая суды, должны применять непосредственно статью 46
Конституции, которая предусматривает судебный контроль за
административными актами. Постановление Конституционного суда было
опубликовано в мае 1998 года.
14 января 2000 года Конституционный суд установил, что суды могут
отменять любые незаконные решения и указывать органам следствия о
необходимости проведения дополнительного расследования а также
принимать новое решение о возбуждении уголовного дела.
Закон об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и
свободы граждан 1993 года в ред. 1995 г., предусматривает, что любой
акт, действие или бездействие органа государственной власти может быть
обжалован в суде, если нарушает права и свободы индивида, или налагает
на него обязанность или ответственность. В таких судебных процессах
суд наделен компетенцией признать оспариваемый акт, действие или
бездействие незаконным и обязать устранить допущенные нарушения. Если
суд признает акт, действие или бездействие незаконными, это основание
для подачи иска о взыскании ущерба с государства.
2. Помощь защитника в уголовном процессе.
В соответствии со статьей 47 Уголовно-процессуального кодекса,
защитник может быть привлечен к участию в деле с момента, когда лицу
было предъявлено обвинение. Если подозреваемый был задержан или
арестован, защитник может вступить в процесс с момента составления
протокола о задержании или издании санкции на арест.
В своем постановлении от 27 июня 2000 года (11-П) Конституционный Суд
установил, что статья 47 Уголовно-процессуального кодекса противоречит
Конституции в части, в которой исключает допуск защитника на самых
ранних стадиях процесса до избрания меры пресечения и до предъявления
обвинения.
ЖАЛОБА
1. Заявители указывали, что они подверглись бесчеловечному обращению в
нарушение статьи 3 Конвенции. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, они
указывали, что власти не представили средств защиты против жестокого
обращения и отказались расследовать эти дела.
2. Заявители жаловались, что их арест и дальнейшее содержание под
стражей составляли нарушение статьи 5.1 Конвенции.
3.Заявители жаловались на нарушение статьи 6.1 и 6.3 (с) Конвенции,
что разбирательство их дела не отвечало требованиям справедливости,
поскольку им не была обеспечена правовая помощь на первых допросах и
суд основывал свои вывода на показаниях, данных ими в результате
нарушения в отношении них статьи 3 Конвенции.
4. Заявители жаловались на нарушение статьи 6.3 (b) Конвенции, что
было нарушено их право на защиту, в частности, потому что заключение
баллистической экспертизы от 6 августа 1999 года не было им
предоставлено для ознакомления.
5. Заявители жаловались на нарушение статьи 6.3 (d) Конвенции, что
суды не вызвали свидетелей защиты, чьи показания были очень важны для
рассмотрения дела, а также то, что один свидетель был заслушан судом в
их отсутствие.
6.Первый заявитель жаловался на нарушение статьи 9 в связи с тем, что
ему не был обеспечен доступ к православному священнику в декабре 1999
года и феврале 2000 года.
ВОПРОСЫ ПРАВА
1. Заявители жаловались на нарушение статей 3 и 13 Конвенции в связи
с тем, что они были подвергнуты бесчеловечному обращению в период
нахождения в милиции, и отсутствовали средства внутренней правовой
защиты.
Статья 3 Конвенции устанавливает: никто не может быть подвергнут
пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или
наказанию.
Правительство указало, что заявители не исчерпали средства внутренней
правовой защиты. Они должны были обжаловать в суд отказы в
преследовании сотрудников милиции, в соответствии со статьей 46
Конституции и Закона об обжаловании в суд действий и и решений,
нарушающих права и свободы граждан. Правительство указывало, что
заявители не были подвергнуты бесчеловечному обращению, а имеющиеся у
первого заявителя повреждения были связаны с его наркотической
зависимостью. Они указывали, что раны на предплечье второй заявитель
нанес себе сам 15 декабря 1999 года.
Заявители поддержали доводы своей жалобы. Они указали, что в
соответствующий период времени существовала судебная практика отказа в
принятии жалоб со ссылкой на закон Об обжаловании в суд действий и
решений, нарушающих права и свободы граждан, когда речь шла об
обжаловании действий в рамках уголовной процедуры. Первый заявитель
был подвергнут бесчеловечному обращению для получения от него
признательных показаний об убийстве гражданина М. Наличие у него
телесных повреждений было подтверждено в справке от 20 мая 1999 г.
Утверждение властей о том, что он был наркоманом, не соответствовало
действительности и не объясняло наличие синяков на бедре. Первый
заявитель был допрошен ночью без предоставления помощи адвоката. Что
касается второго заявителя, справка от 27 января 2000 года
базировалась на оценке его состояния через 45 дней после применения к
нему бесчеловечного обращения. Что касается расследования жалоб о
пытках, заявители указывали, что суд, рассматривавший дело, отказался
допрашивать сотрудников милиции.
Суд отмечает, что невозможно установить, были ли заявителям направлены
копии отказов в возбуждении дел в отношении сотрудников милиции. Таким
образом, невозможно установить на данной стадии, была ли заявителям
предоставлена возможность обжаловать эти отказы.
Суд далее отмечает, что вопрос внутренних средств защиты тесно связан
с содержанием жалобы по существу, и невозможно предрешать эти вопросы
в данной стадии процедуры. Суд таким образом считает необходимым
приложить эти возражения к документам о рассмотрении жалобы по
существу.
Суд считает, в свете представленных сторонами аргументов, что жалоба
поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции, решение
которых требует рассмотрения по существу. Соответственно, данная часть
жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 Конвенции.
Других оснований для признания жалобы неприемлемой не установлено.
2. Заявители жаловались в соответствии со статьей 5.1 Конвенции, что
их задержание и дальнейшее содержание под стражей были
незаконными.
Суд отмечает, что соответствующий период содержания заявителей под
стражей завершился 4 сентября 2000 года, когда они были осуждены
областным судом. Однако они подали свою жалобу в Европейский суд 20
августа 2001 года, то есть, с истечением шестимесячного срока. В
материалах дела отсутствует подтверждение того, что выносились еще
какие-то постановления по вопросам содержания под стражей после этой
даты. Таким образом, данная часть жалобы признается неприемлемой в
связи с пропуском шестимесячного срока.
3. Заявители жаловались на нарушение статьи 6.1 и 6.3 (с) Конвенции о
нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Они в
частности указывали, что были лишены права на защитника на стадии
предварительного следствия и что их обвинения были основаны на их
признательных показаниях, полученных от них при помощи пыток. Они
далее указали, что другой подсудимый (В.) и несколько свидетелей
подверглись давлению со стороны следствия.
Статья 6 Конвенции в части, относящейся к данному делу, устанавливает:
Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при
предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на
справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок
независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как
минимум следующие права:
c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим
защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг
защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно,
когда того требуют интересы правосудия;
А. Объяснения сторон.
Правительство отрицало представленные заявителями факты. Власти
указывали, что первому заявителю после его задержания были разъяснены
его права, включая право на защитника и право хранить молчание. В
письменном виде он отказался от защитника. В тот же день он отказался
признавать себя виновным и отказался делать какие-либо дальнейшие
заявления. 12 мая 1999 года он был допрошен в присутствии защитника и
далее пользовался помощью защитника на предварительном следствии и
судебном заседании.
Правительство далее отметило, что второй защите аналогично отказался
от своего права на защитника и отказался давать показания 15 декабря
1999 года. Ему была обеспечена бесплатная юридическая помощь, и
следующий допрос 4 февраля 2000 года проводился в присутствии
защитника. По утверждению властей, ни в какой период заявители не
подвергались бесчеловечному обращению. Что же касается свидетелей,
правительство сообщило, что Т. и В. подали жалобы о том, что они
подверглись пыткам в ходе допроса. Прокуратура данные жалобы отклонила
как не имеющие доказательств.
Заявители указали, что в течение первого допроса их вынудили к отказу
от защитника и данный отказ не может считаться действительным. Более
того, никакой помощи защитника им в этот период доступно не было. Они
в дальнейшем подтверждали, что второй заявитель и С-в подверглись
пыткам.
В. Оценка суда
Суд отмечает, что утверждения заявителей по данному пункту сводятся к
двум моментам:
-они подверглись бесчеловечному обращению и давлению в целях получения
от них признательных показаний и обеспечения инкриминирующих заявлений
от нескольких других лиц;
-отказ в доступе к адвокату на начальной стадии расследования.
Суд последовательно рассмотрит указанные аргументы жалобы.
1.Использование доказательств, полученных при помощи давления или
бесчеловечного обращения
Суд повторяет, что инкриминирующие доказательства - в форме ли
признательных показаний или вещественных доказательств - полученные в
результате применения насилия или жестокости или иных форм обращения,
которые могут быть охарактеризованы как пытки, никогда не могут
являться обоснованием вины лица, вне зависимости от убедительности
этих доказательств.
(см. Арутунян против Армении, Орс и другие против Турции, Жаллох
против Германии, Гечмен против Турции, постановление от 17 октября
2006 года, Хачи Осен против Турции, постановление от 12 апреля 2007
года).
(а) Что касается утверждения заявителей, что их осуждение основывалось
на свидетельских показаниях, данных Т., П-в, Г. под давлением, суд
отмечает, что отсутствует фактический материал, подтверждающий такие
заявления. Кроме того, заявления Т. и П-в не относятся к
доказательствам, используемым для осуждения заявителей. Г. давал
показания только по обвинению первого заявителя в вымогательстве, по
которому он был оправдан.
Что касается утверждения заявителей, что они были осуждены по эпизоду
убийства на основании заявления С-и., данного под давлением, Суд
отмечает, что суд, рассматривающий дело, установил, что С-и. слышал от
гражданина Ж, что первый заявитель вышел из квартиры Ж. незадолго до
случившегося убийства. Суду не были представлены доказательства,
которые бы подтвердили без разумных сомнений, что С-и. был подвергнут
обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.
Наконец, Суд отмечает, что заявители не поддержали своего изначального
заявления, что показания гражданина В., который предположительно
подвергся давлению, могли быть важны для использования в их защиту.
Из этого следует, что указанные части жалобы являются явно
необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с ч. 3 статьи
35 Конвенции.
(б) Поскольку заявители жаловались, что их осуждение базировалось на
их собственных признательных показаниях, предположительно полученных
под пытками, суд отмечает, что первых заявитель не делал в отношении
себя инкриминирующих заявлений и нет оснований считать, что он был
осужден на основании доказательств, полученных под пытками. Однако, у
него должно быть средство защиты по статье 6 жаловаться на нарушение
его прав из-за того, что признания второго заявителя предположительно
были получены под пытками.
Суд считает, в свете представленных сторонами объяснений, что жалоба
поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции, определение
которых требует рассмотрения по существу. Суд приходит к выводу, что
данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу части 3
статьи 35 Конвенции. Иных оснований признания жалобы неприемлемой не
установлено.
3. Правовая помощь при задержании
Что касается правовой помощи после задержания, Суд повторяет, что
статья 6.3 (с) применяется и на стадии предварительного расследования,
поскольку справедливость судебного разбирательства во многом зависит
от соблюдения установленных требований на самых ранних стадиях
процесса ( см. Салдуз против Турции, постановление от 27 ноября 2008
года и Пановитс против Кипра, от 11 декабря 2008 года).
(а) В отношении первого заявителя, Суд обращает внимание на тот
аргумент, что ему не была предоставлена правовая помощь защитника на
допросах 5 и 6 мая 1999 года. Правительство указывало, что на первых
допросах заявитель отказался от права на помощь защитника. Суд
считает, что вопрос отказа от защитника также тесно связан с вопросом
рассмотрения жалобы по существу. Суд считает необходимым приложить
данное возражение к материалам дела по существу.
Суд считает, в свете объяснений, представленных сторонами, что жалоба
поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции, определение
которых требует рассмотрения по существу. Суд приходит к выводу, что
данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу части 3
статьи 35 Конвенции. Иных оснований признания жалобы неприемлемой не
установлено.
(б) Что касается второго заявителя, Суд отмечает, что он дал
признательные показания в ходе допроса на предварительном следствии.
Суд считает, что эти утвеждения были использованы судом для признания
его виновным. Они также носят характер преюдициальных по отношению к
первому заявителю. Таким образом, для обоих заявителей должна быть
возможность жаловаться, что они были осуждены на основе показаний,
данных вторым заявителем без обеспечения помощи защитника.
Суд далее отмечает, что Правительство представило возражения о том,
что второй заявитель отказался от права на защитника. Суд считает, что
вопрос отказа от защитника также тесно связан с вопросом рассмотрения
жалобы по существу. Суд считает необходимым приложить данное
возражение к материалам дела по существу.
Суд считает, в свете объяснений, представленных сторонами, что жалоба
поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции, определение
которых требует рассмотрения по существу. Суд приходит к выводу, что
данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу части 3
статьи 35 Конвенции. Иных оснований признания жалобы неприемлемой не
установлено.
4. Заявители жаловались на нарушение статьи 6.3 (b) Конвенции, что
органы следствия не представили им копии заключения баллистической
экспертизы от 6 августа 1999 года, что, по их мнению, нарушило их
право на подготовку к защите. Статья 6.3 (b) Конвенции устанавливает:
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как
минимум следующие права:
Иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты.
Власти оспорили утверждения заявителей. Они представили копию
протокола допроса от 6 и 10 мая 2000 года, подтверждая, что заявители
имели доступ к материалам дела, включая результаты баллистической
экспертизы от 6 августа 1999 г.
Заявители не оспорили утверждение Правительства. Они указывали,
однако, что следственные органы должны были проинформировать из
заранее об определении о назначении баллистической экспертизы, чтобы
дать им возможность представить вопросы, поставленные перед экспертом.
Суд отмечает, что указанные заявителями детали не были предметом
первоначальной жалобы и возникли только после коммуникации жалобы
Правительству. Таким образом, Суд не принимает во внимание данные
аргументы и будет рассматривать только жалобу заявителей, касающуюся
задержки ознакомления их с заключением экспертизы.
Суд приходит к выводу, что заявители были ознакомлены с заключением
экспертизы в мае 2000 года, что имело место примерно за 2 месяца до
начала судебного процесса. Суд повторяет, что возможности, которыми
каждый обвиняемый должен пользоваться в уголовном процессе, включают
право ознакомиться с результатами расследования для целей подготовки
своей защиты. (см. Галстян против Армении).
При изучении материалов дела заявители пользовались помощью адвоката и
имели достаточное время для подготовки своей защиты, в частности,
ходатайствовать о дополнительной баллистической экспертизе (см.
Климентьев против России, Стойменов против Бывшей югославской
республики Македонии). В любом случае, Суд не убежден, что суд,
рассматривавший дело, обязан отдавать приоритет, поскольку
определенный вид доказательств не имеет заранее предустановленной
силы.
В свете исследованного, Суд не убежден, что у заявителей был ограничен
доступ к данному доказательству.
Из данной части жалобы следует, что она является неприемлемой как явно
необоснованная.
4. Заявители жаловались на нарушение статьи 6.3 (d) Конвенции, что
они не имели возможности вызвать некоторых свидетелей, которые
могли бы потвердить их невиновность. (О., Т., Ж., Ф., У., Б., Лн.,
К., С). Они также указывали на то, что один из свидетелей был
допрошен судом в их отсутствие.
Статья 6. 3 (d) предусматривает:
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как
минимум следующие права:
Допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то,
чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос
свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей,
показывающих против него.
А. Объяснения сторон
Правительство указывало, что заявители не просили о допросе Ж., Б, Л.,
К. Прокуратура не считала целесообразным вызывать указанных свидетелей
по своей инициативе. Суд удовлетворил ходатайство заявителей вызвать
Ф., который был заслушан судом в присутствии заявителей и их адвоката.
Невозможность допроса остальных свидетелей не может быть отнесена
поставлена в вину государству. У О. не было финансовых средств доехать
из Шадринска в Курган. С. не могла явиться на слушание, поскольку ей
не с кем было оставить маленького ребенка. Правительство подтвердило,
что заявители были удалены из зала заседания, когда гражданка В-а была
вызвана в качестве свидетеля. Однако она не давала показаний,
поскольку решила воспользоваться правом не давать показаний против
себя, и были оглашены ее показания, данные на следствии. После этого
заявители были возвращены в зал, и задали ей вопросы, как это отмечено
в протоколе.
На аргумент Правительства заявители указали, что власти не обеспечили
присутствие в судебном заседании О. и С., очевидцев произошедшего, что
было неоправданно. Они также указывали, что у них не было возможности
задать вопросы гражданке В-а.
Б. Оценка Суда
1. Основные принципы
Суд отмечает, что, как правило, приемлемость доказательств относится к
компетенции национального суда, и это компетенция национального суда
определять круг доказательств для исследования вопроса. Задача
Европейского суда - убедиться, что процедура в целом, включая то, как
доказательства были получены, была справедливой (см. Asch против
Австрии, 26 апреля 1991 г.). Все доказательства должны быть
представлены в присутствии подсудимого на публичном слушании и
исследованы гласно и непосредственно. Заявителю должна быть
предоставлена адекватная возможность задать вопросы свидетелю, и
оспорить содержащиеся в его заявлениях аргументы, когда он дает
показания или на более поздней стадии процесса.
Статья 6.3 (d) не гарантирует обвиняемому неограниченного права на
обеспечение явки свидетелей в суд. Это компетенция национальных
органов - принимать решение о необходимости вызова свидетелей.
Кроме того, заявители должны обосновать, почему для них важен вызов
конкретного свидетеля и что данный свидетель может показать для
установления истины по делу (см. постановление по делу Перна против
Италии).
2. Применение принципов к настоящему делу
Поскольку данная часть жалобы касается бездействия властей, которые не
обеспечили присутствия на заседании С., суд считает, что в свете
объяснений сторон возникает серьезный вопрос фактов и права, и решение
данного вопроса необходимо перенести на стадию рассмотрения дела по
существу. Суд считает, что данная часть жалобы не является явно
необоснованной.
В той части, где жалоба касается допроса свидетельницы В-а в
отсутствие заявителей, Суд отмечает, что протокол допроса
свидетельницы от 21 июля 2000 года содержит указание на то, что
заявители были удалены из зала суда и ранее данные показания В-а были
зачитаны, поскольку она отказалась давать показания в судебном
заседании.
Суд далее отмечает, что адвокат заявителей на допросе присутствовал и
задавал ей вопросы. Более того, заявителям была предоставлена
возможность задать вопросы после того, как они вернулись в зал
заседания.
Из этого следует, что заявителям была предоставлена адекватная
возможность допросить свидетеля, и данная часть жалобы является явно
необоснованной.
Что касается необеспечения явки в суд свидетеля Т., Суд отмечает, что
его показания не составляли основы для признания заявителей виновными.
Более того, выясняется, что его невозможно было найти, чтобы допросить
в судебном заседании. Власти пытались установить его местонахождение,
но безуспешно.
Суд приходит к выводу, что разумные попытки были сделаны, чтобы
обеспечить явку Т., и при этом его отсутствие в судебном заседании
решительным образом не повлияло на обеспечение справедливости
судебного разбирательства.
Суд приходит к выводу, что жалоба в этой части является явно не
обоснованной.
Поскольку заявители указывали, что суд не обеспечил явку свидетеля Ф.,
Суд отмечает, что данный факт не подтверждается материалами дела. В
соответствии с протоколом судебного разбирательства Ф. давал показания
в суде 28 августа 2000 в присутствии заявителей и их адвоката, которые
задавали ему вопросы. Данная часть жалобы является явно не
обоснованной.
Относительно необеспечения явки свидетеля О., суд отмечает, что
вопреки объяснениям заявителей, ничто в материалах дела не говорит о
том, что заявитель О. был очевидцем убийства К. Согласно
обвинительному заключению, он разговаривал с раненым К. после
нападения, но К. не назвал нападавших. Показание того же содержания
было дано П., который также говорил с К., и был допрошен в судебном
заседании. В этих обстоятельствах Суд отмечает, что отсутствует
основание полагать, что показания О. были бы решающими в доказывании
ими невиновности в совершении преступления. Более того, ЕСПЧ считает,
что национальный суд не вышел за рамки своей дискреции, когда принял
решение не допрашивать О.
Из данной части жалобы следует, что она является явно необоснованной.
Наконец, что касается жалобы заявителей на то, что суд отказался
допрашивать свидетелей Ж., П., Ю., Б., Л., то у Суда не имеется
доказательств, подтверждающих, что заявители ходатайствовали о их
вызове. Данная часть жалобы является явно необоснованной.
6. Первый заявитель также жаловался на нарушение статьи 9 Конвенции,
что ему не была обеспечена возможность встретиться с православным
священником в декабре 1999 года и феврале 2000 г.
Власти указывали, что заявитель не жаловался на нарушение данного
права в рамках национальной системы.
Из этого следует, что заявитель не исчерпал средств внутренней
правовой защиты.
7. Наконец, заявители ряд других жалоб на нарушение статьи 6
Конвенции, указывая, что следователи фальсифицировали доказательства и
не смогли опровергнуть их алиби; суд, рассматривающий дело, неверно
установил факты и оценил доказательства. Принимая во внимание
материал, имеющийся в распоряжении Суда, Суд приходит к выводу, что
жалоба не содержит аргументов о нарушении Конвенции и протоколов, в
связи с чем данная часть жалобы является неприемлемой как явно
необоснованная.
По этим основаниям суд единогласно
Оставил для рассмотрения по существу возражение правительства,
касающееся исчерпания средств внутренней правовой защиты по заявлениям
о бесчеловечном обращении;
Оставил для рассмотрения по существу возражение правительства,
касающееся отказа второго заявителя от права на защитника на
первоначальной стадии уголовной процедуры.
Объявил приемлемой, без предрешения вопроса по существу, следующие
части жалобы:
-предполагаемое нарушение права не подвергаться бесчеловечному
обращению;
-предполагаемое нарушение права на справедливое судебное
разбирательство, включая аспекты отсутствия представителя на начальных
допросах обоих заявителей; принятие судом признательных показаний
второго заявителя, сделанных на досудебной стадии под возможным
давлением без присутствия адвоката; необеспечение явки и допроса
свидетельницы С.
Объявил неприемлемой остальную часть жалобы.
Добавить комментарий: