12.07.2015
А напоследок я скажу...
Последнее веское слово осталось за ним, и оно еще долго звучало сзади,
указывая ему дорогу.
Из кинофильма 12 стульев.
Скоро кончаются полномочия депутатов Государственной Думы РФ и как бы
напоследок, в качестве подведения итогов своей работы, часть депутатов
решила подвергнуть анализу на предмет конституционности ранее
сделанную ими работу, а также депутатов более ранних созывов.
11 июня 2015 группа депутатов Госдумы Федерального Собрания РФ в
количестве 93 депутатов направила запрос о проверке конституционности
положений ст. 1 ФЗ <<О ратификации Конвенции о защите прав человека и
основных свобод и Протоколов к ней>>, ч.1 и 4 ст. 11, п. 4 ч. 4 ст.
392 ГПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 13, п. 4 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, ч. 1 и 4 ст.
15, п. 4 ч. 1 ст. 350 Кодекса административного судопроизводства РФ,
п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ, п. 1 и 2 ст. 32 ФЗ <<О международных
договорах РФ>>.
Рассмотрим, прежде всего, вопрос возможности рассмотрения о
конституционности ст. 1 ФЗ <<О ратификации Конвенции о защите прав
человека и основных свобод и Протоколов к ней>> от 30.03.1998
No.54-ФЗ.
Итак, группа депутатов оспаривает соответствие Конституции РФ ст. 1 ФЗ
от 30.03.1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав
человека и основных свобод и Протоколов к ней", как если бы ранее уже
не было попыток депутатов Госдумы РФ оспаривать ратификационные
законы.
Буквально в позапрошлом 2013 году КС РФ разъяснил в своем Определении
от 02.07.2013 N 1055-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса
группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности ФЗ
"О ратификации Протокола о присоединении РФ к Марракешскому соглашению
об учреждении ВТО от 15 апреля 1994 года", что <<проверка КС РФ
конституционности федерального закона о ратификации международного
договора, ... по общему правилу, может быть осуществлена лишь до
момента вступления данного международного договора в силу ... иное не
только противоречило бы общепризнанному принципу международного права
pacta sunt servanda и ставило под сомнение соблюдение РФ добровольно
принятых на себя международных обязательств, в том числе вытекающих из
Венской конвенции о праве международных договоров, но и противоречило
бы ст. 125 (п. "г" ч. 2) Конституции РФ и конкретизирующим ее
положениям под п. "г" п. 1 ч. 1 ст. 3 ФКЗ "О Конституционном Суде РФ",
в соответствии с которыми КС РФ уполномочен разрешать дела о
соответствии Конституции РФ лишь не вступивших в силу международных
договоров РФ>>.
Полагаем, что в данном случае данная правовая позиция также подлежит
применению. Тем более, что на самом деле группа депутатов, оспаривая
конституционность ФЗ, оспаривают само содержание международного
договора. Это следует из того, что текст запроса сформулирован
следующим образом: <<статья 1 ФЗ <<О ратификации Конвенции о защите
прав человека и основных свобод и Протоколов к ней>> от 30.03.1998
No.54-ФЗ в которой подтверждается признание РФ ipso facto и без
специального соглашения юрисдикции ЕСПЧ, должна быть признана не
соответствующей Конституции РФ в той ч., в которой указанная норма
позволяет признавать и исполнять на территории РФ судебные акты ЕСПЧ,
вступающие в противоречие с нормами Конституции РФ и решениями КС
РФ>>.
Так вот, фраза о признании ipso facto и без специального соглашения
юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения
Конвенции и Протоколов к ней, ничто иное, как воспроизведение ст. 46
Конвенция в редакции, существовавшей до 11 протокола к Конвенции. В
ст. 46 Конвенции до вступления в силу 11 Протокола говорилось, что
<<Любая Высокая Договаривающаяся Сторона может в любое время заявить,
что она признает ipso facto и без специального соглашения обязательную
юрисдикцию Суда в отношении вопросов, относящихся к толкованию и
применению настоящей Конвенции>>.
Соответственно, в данном случае, безусловно, имеется скрытая попытка
оспорить часть международного договора, причем в уже недействующей
редакции. Не можем не напомнить, что в настоящее время, Конвенция
действует в редакции 14 протокола, который был ратифицирован ФЗ от
4.02.2010 г. N 5-ФЗ "О ратификации Протокола N 14 к Конвенции о защите
прав человека и основных свобод, вносящего изменения в контрольный
механизм Конвенции, от 13.05.2004". В новой редакции ст. 46 Конвенции
содержится следующее правило: <<Высокие Договаривающиеся Стороны
обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в
котором они выступают сторонами>>.
Более того, запрос группы депутатов основан на ошибочном
предположении, что обязательность Постановлений ЕСПЧ следует только из
ст. 1 ФЗ <<О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных
свобод и Протоколов к ней>> от 30.03.1998 No.54- ФЗ. Однако, такой
подход основан, на игнорировании ФКЗ от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной
системе РФ". В ч. 3 ст. 6, которого закреплено, что <<Обязательность
на территории РФ постановлений..., международных судов ...
определяется международными договорами РФ>>. Эта норма не могла быть
оспорена группой депутатов, но фактически эта норма ставится под
сомнение, что, на наш взгляд, является основание для отказа в
рассмотрении запроса депутатов.
В качестве обоснования для запроса депутаты приводят Постановления
ЕСПЧ по делу ОАО <<НК <<Юкос>> против России>> от 20.09.2011 и от
31.07.2014., а также Постановление ЕСПЧ по делу <<Анчугов и Гладков
против РФ>> от 04.07.2013., полагая, что данные постановления ЕСПЧ
противоречат Постановлениям КС РФ и даже самой Конституции РФ.
Соответственно группа депутатов утверждает, что российские суды и иные
государственные органы должны, безусловно, исполнять решения ЕСПЧ даже
вопреки Конституции РФ, и, что для этого отсутствует какой-либо
механизм разрешения правовой ситуации.
Жаль, что группа депутатов забыла, что ФКЗ от 4.06.2014 г. N 9-ФКЗ "О
внесении изменений в ФКЗ "О КС РФ" были внесены изменения в ст. 101,
расширив основания для обращения судов с запросами в КС РФ: <<Суд при
пересмотре в случаях, установленных процессуальным законодательством,
дела в связи с принятием межгосударственным органом по защите прав и
свобод человека решения, в котором констатируется нарушение в РФ прав
и свобод человека при применении закона либо отдельных его положений,
придя к выводу, что вопрос о возможности применения соответствующего
закона может быть решен только после подтверждения его соответствия
Конституции РФ, обращается с запросом в КС РФ о проверке
конституционности этого закона>>.
Кроме того, утверждая об отсутствии механизма решения коллизии авторы
запроса забыли о механизме, предложенном в Постановлении КС РФ от 6
декабря 2013 г. N 27-П ", в которым не только КС РФ не только счел
возможным обращение в КС РФ на стадии исполнения Постановления ЕСПЧ,
но предложил, что в ситуации, когда в ходе конституционного
судопроизводства рассматриваемые законоположения будут признаны не
противоречащими Конституции РФ, КС РФ - имея в виду, что для суда
общей юрисдикции в любом случае исключается отказ от пересмотра
вступившего в законную силу судебного постановления как процессуальной
стадии, обусловленной, в частности, вынесением постановления ЕСПЧ, - в
рамках своей компетенции определяет возможные конституционные способы
реализации постановления ЕСПЧ.
Но даже при наличии такого механизма, группа депутатов настаивает на
признании неконституционными ч. 1 и 4 ст. 11, п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК
РФ, ч. 1 и 4 ст. 13, п. 4 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 15, п. 4
ч. 1 ст. 350 Кодекса административного судопроизводства РФ, п. 2 ч. 4
ст. 413 УПК РФ. Что может быть расценено, не только, как постановка
вопроса уже разрешенного КС РФ, но и как попытка пересмотра уже
вынесенного Постановления КС РФ.
Причем часть, оспоренных норм лишь регулируют вопросы о применении
норм материального права и воспроизводят положения ч. 4 ст. 15
Конституции РФ о том, что <<Если международным договором РФ
установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются
правила международного договора>>. Соответственно, попытка их
оспаривания лишь ставит под сомнение знакомство автора запроса с
текстом Конституции. Кроме того, нормы материального права не
применяются при разрешении вопроса о пересмотре по новым и вновь
открывшимся обстоятельствам.
Как общеизвестно, производство по вновь открывшимся и новым
обстоятельствам состоит из двух стадий, где в первой стадии суд,
рассматривает заявление о пересмотре по новым и вновь открывшимся
обстоятельствам, проверяя наличие обстоятельств, с которыми
законодатель предусмотрел возможность пересмотра.
Когда суд рассматривает заявление пересмотра по вновь открывшимся
обстоятельствам, он лишь устанавливает ранее неизвестные суду и
заявителю обстоятельства и определяет степень их влияния на
правильность вынесенного решения. В п. 6 Постановления Пленума
Верховного Суда РФ от 11.12.2012. N 31 "О применении норм ГПК РФ при
рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь
открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу
судебных постановлений" разъяснено, что <<в соответствии со статьей
396 ГПК РФ суд рассматривает указанные заявление, представление в
судебном заседании, исследует доказательства, представленные в
подтверждение наличия вновь открывшихся или новых обстоятельств по
делу, заслушивает объяснения участвующих в деле лиц, совершает иные
необходимые процессуальные действия, которые должны быть отражены в
протоколе судебного заседания>>.
То есть, данная часть рассмотрения, чисто техническая, в которой
рассматривается сугубо процессуальный вопрос о наличии вновь
отрывшихся или новых обстоятельств, о доказанности наличия этих
обстоятельств, с которыми законодатель связывает возможность
пересмотра и то, что они могли оказать существенное влияние на
результат рассмотрения дела.
В этой стадии суд вправе лишь отменить судебное решение либо отказать,
но не рассматривает дело по существу и не исследует новые
доказательства, не разрешает вопрос о применимом материальном праве.
Следующая стадия - это новое рассмотрение дела, которое в случае
отмены судебного постановления рассматривается судом по правилам
судопроизводства в суде первой инстанции, где и разрешается вопрос о
применимом материальном праве, в том числе, и возможности обращения в
КС РФ при наличии сомнений в конституционности норм.
Что ж это все азбучные истины, которые давно известны любому студенту,
которые могли и должны были быть учтены при обращении в КС РФ.
Однако, это еще не самая главная ошибка авторов запроса. Авторы
запроса настаивают на признании некоституционными норм процессуальных
кодексов ссылаясь в качестве примера проблем с исполнением
Постановлений ЕСПЧ по делу ОАО <<НК <<Юкос>> против России>> от
20.09.2011 и от 31.07.2014., и по делу <<Анчугов и Гладков против РФ>>
от 04.07.2013., при том, что проблемы исполнения данных постановлений
ЕСПЧ никоим образом не связаны с применением процессуальных норм.
Специально ознакомившись с карточкой по делу, которое легло в основу
обращения в ЕСПЧ, мы не увидели, чтобы кто-то обращался с заявлением о
пересмотре по новым или вновь отрывшимся обстоятельствам в Арбитражный
суд г. Москвы. Более того, полагаем, что это дело и не могло быть
пересмотрено - сложившаяся судебная практика такова, что если сторона
спора ликвидирована, то производство по жалобе или заявлению о
пересмотре прекращаются со ссылкой на ч.1 ст. 150 АПК РФ.
Что касается второго дела, то внимательное ознакомление с текстом
Постановления ЕСПЧ по делу <<Анчугов и Гладков против РФ>> от
04.07.2013., привело нас к выводу, что к моменту вынесения
Постановления ЕСПЧ оба заявителя уже были на свободе (если только,
снова туда не попали в последующем) и поэтому их попытка на пересмотр
была бы обречена - ведь в настоящее время-то их права не нарушены и
они могут участвовать в выборах.
Таким образом, группой депутатов не было приведено достаточных фактов
и доводов о неопределенности оспариваемых норм процессуальных
кодексов. Что же касается п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, то его появление в
ГПК РФ - это следствие исполнения Постановления КС РФ от 26.02.2010.
N 4-П. В данном Постановлении КС РФ указал: <<... федеральный
законодатель обязан - в целях единообразного и надлежащего правового
регулирования, руководствуясь Конституцией РФ и правовыми позициями,
выраженными КС РФ, в том числе в настоящем Постановлении, - внести
изменения в ГПК РФ, с тем чтобы гарантировать возможность пересмотра
вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях
установления ЕСПЧ нарушения положений Конвенции о защите прав человека
и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного
дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в
ЕСПЧ>>.
Впрочем, еще даже до ратификации Конвенции КС РФ в своем Постановлении
от 2 февраля 1996 г. N 4-П разъяснял, что из ч.3 ст. 46 Конституции
РФ, признающей за каждым право обращаться в соответствии с
международными договорами РФ в межгосударственные органы по защите
прав и свобод человека, следует, что решения межгосударственных
органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами РФ,
и, следовательно, открывает дорогу для полномочий последних по
повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся по
нему решений, в том числе принятых высшей внутригосударственной
судебной инстанцией.
Таким образом, можно подытожить, и сделать вывод, что обращение в КС
РФ о неконституционности положений ст. 1 ФЗ <<О ратификации Конвенции
о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней>>, ч. 1 и
4 ст. 11, п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 13, п. 4 ч. 3 ст. 311
АПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 15, п. 4 ч. 1 ст. 350 Кодекса административного
судопроизводства РФ, п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ, не соответствует
критериям допустимости, а также в связи с тем, что неопределенность
оспариваемых норм отсутствует, поэтому прекращение производства дела в
этой части было бы правильным действием для КС РФ.
Что же касается положений конституционности п. 1 и 2 ст. 32 ФЗ <<О
международных договорах РФ>> об обязанности Президента РФ и
Правительства РФ и других государственных органов принимать меры,
направленные на обеспечение выполнения международных договоров РФ, то
данные в нормы лишь наделяют компетенцией, а обязательность
международных договоров все же закреплена в ст. 5 данного закона
согласно, которой
<<1. Международные договоры РФ наряду с общепризнанными принципами и
нормами международного права являются в соответствии с Конституцией РФ
составной частью ее правовой системы.
2. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем
предусмотренные законом, то применяются правила международного
договора.
3. Положения официально опубликованных международных договоров РФ, не
требующие издания внутригосударственных актов для применения,
действуют в РФ непосредственно...>>.
Безусловно, не всегда исполнение постановление ЕСПЧ бывает легким и
простым, что у России есть определенные трудности при исполнении
некоторых Постановлений ЕСПЧ, однако наличие данных трудностей не
является основанием для запроса о конституционности оспоренных норм.
Кроме того, не является ли такой запрос попыткой обойти положения ст.
55 Конвенции, которой предусмотрен отказ от иных средств
урегулирования споров по поводу толкования или применения положений
Конвенции и не использовать иные средства урегулирования спора, чем
предусмотренные настоящей Конвенцией?
Султанов Айдар Рустэмович,
10
Добавить комментарий: