Урок французского в европейском суде // Домашний адвокат № 17 (254), 2002 г.

111111. В «ДА» № 11 за 2002 (с. 21) дан неточный перевод ст. 1Протокола № 1 Конвенции о защите прав человека и основных
свобод: «Каждое... лицо имеет право на уважение своей собственности». Мною получено доказательство из Управления юстиции РФ, что, должно быть записано: «Каждое... лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом», а это две большие разницы. Прошу исправить ошибку в одном из следующих номеров и вновь напечатать дело Бурдова.

Орган юстиции прав в том смысле, что формулировка «имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом» употреблена в офи­циальном переводе Конвенции о защите прав человека и основных свобод, опуб­ликованном в «Собрании законодатель­ства РФ»: именно в такой редакции Про­токол № 1 был ратифицирован Феде­ральным Собранием. В то же время в «русской версии» Конвенции - переводе этого документа на русский язык, кото­рый, в частности, рассылает заявителям Секретариат Европейского Суда, - ис-пцльзована поставленная автором пись­ма под сомнение формулировка о праве на уважение собственности. Последний вариант представляется предпочтитель­ным, и не только потому, что согласно ст. 32 Конвенции «в ведении(Европейского) Суда находятся все вопросы, касающи­еся толкования и применения положе­ний Конвенции».

Конвенция совершена на английском и французском языках, оба текста имеют одинаковую силу, но между ними есть отличия, которые признает и Европейс­кий Суд (см. решение по делу «Маркс против Бельгии» от 13 июня 1979 г.). «Русская версия» является точным пе­реводом французской формулировки: «Tout person physique ou morale a droit au respect de ses biens», тогда как на ратификацию Федеральным Собранием был очевидно предложен перевод с анг­лийского (именно английский вариант опубликован в «Собрании законодатель­ства»): «Еvery nаtural or legal реrson is еntitlrd tо thе реасеful еnjоуment оf his роssеssions». Английское слово «еnjоу» является многозначным; словарь Уэб­стера приводит пять его значений, одно из которых действительно может быть переведено как «пользоваться, извле­кать выгоду из чего-либо», что и сделал переводчик, дополнив глагол словом «беспрепятственно». Однако такой пере­вод слова «еnjоу» может создать впечат­ление, что из числа правомочий соб­ственника ч. 1 ст. 1 Протокола № 1 гарантирует только пользование (воз­можность эксплуатации имущества, из­влечения из него полезных свойств) и владение (поскольку следующее предло­жение предусматривает, что никто не может быть лишен имущества - за рядом исключений). Французский вариант выг­лядит более общим, так как обязывает государства уважать собственность, а следовательно, право собственности и все его составляющие. В вышеупомяну­том решении Европейский Суд разрешил воображаемое противоречие между анг­лийским и французским текстом Прото­кола следующим образом: «Признавая право любого лица на беспрепятствен­ное пользование своим имуществом, статья 1 по своей сути является гаран­тией права собственности. О нем прямо говорит французский текст Конвенции, им пользовались во всех проектах, в ходе подготовительных работ, да и тер­минология английского текста имеет то же значение, поскольку право распоря­жаться своим имуществом является обычным и основополагающим аспек­том права собственности».

Несмотря на значительный срок, истек­ший с момента ратификации Протокола № 1 к Конвенции, он еще не успел занять достойное место в российской правовой системе: уверенно применяет его лишь Конституционный Суд РФ, тогда как суды других звеньев в лучшем случае упомина­ют в описательной части решения ссылки заявителей на Конвенцию, чтобы затем отказать в удовлетворении их требований (решения ВС РФ от 7 декабря 1999 г. ГКПИ № 99-848, от 18 сентября 2001 г. ГКПИ №2001-1117 и т. п.). Информацион­ное письмо ВАС РФ от 20 декабря 1999г. хотя и напоминает арбитражным судам о

юридической силе Конвенции, но не упус­кает случая отметить, что «общая идеоло­гия Европейского суда не допускает про­извольного вмешательства в результаты правосудия в государствах - членах Со­вета Европы». Поэтому передача содер­жания Протокола на русском языке и понимание его национальными органами правосудия имеют не такое важное зна­чение, как уяснение смысла, выявляемо­го в Конвенции Европейским Судом, офи­циальными языками которого являются английский и французский (Правило 34 Регламента Суда).

Практика Суда показывает, что ст. 1 Протокола № 1 понимается достаточно широко: понятие «имущество» включает не только «собственность в наличии», но и другие активы, в том числе «требова­ния, на основании которых он/она могут, как минимум, «правомерно ожидать» при­обретения эффективного права распо­ряжения собственностью» (см. решение о приемлемости жалобы Сливенко и дру­гих против Латвии от 23 января 2002 г.; «Российская газета» от 16 февраля 2002 г.), имущественные права (см. решение по делу «Амбруози против Италии» / «Бизнес-адвокат» №7,2002), социальные выплаты (см. «Бурдов против России», ДА№ 11,2002). Конституционный Суд РФ в Постановлении от 13 декабря 2001 г. № 16-П (сославшись на решение по делу «Спорронг и Леннрот против Швеции») пришел к выводу, что ст. 1 Протокола № 1 охватываются и другие вещные права, например, право пожизненного наследу­емого владения. Некоторые авторы даже высказывают мнение, что к сфере дей­ствия Протокола № 1 можно отнести правоотношения социального найма, т.к. наниматель обладает всеми правами по владению, пользованию и частично распоряжению жилым помещением (см. «Международная защита прав человека» /Под общ. ред. К. Москаленко. М., 2001. С. 75).

Как можно видеть, подход Европейско­го Суда позволяет без опаски использо-вать французскую формулировку ч. 1 ст. 1 Протокола № 1, а при желании вы можете мысленно заменить ее официальной вер­сией, в связи с чем повторная публикация решения по делу Бурдова представляет­ся нецелесообразной.

Григорий НИКИТИН, юрист