Мне везет с людьми, с которыми я работаю и сотрудничаю. Когда ты делаешь безнадежное, с первого взгляда, дело, и узнаешь, что ты не один, появляется  уверенность в том, что ты занимаешься защитой «никому не нужных людей» не  зря, что при объединении усилий можно добиться многого. 

Перед стажировкой  НПА многое мне казалось знакомым и понятным: организация профессиональных психиатров направляет свою деятельность на защиту прав пациентов психиатрических учреждений, стремится бороться против распространения в психиатрии одной-единственной школы  ради улучшения положения пациентов,  достижения прогресса в науке (традиционно в психиатрии господствует печально известный еще с советских времен и не изменивший свою доктрину Института им. Сербского). 

Проблемы, которые мы обсуждали с сотрудниками НПА, нашей работе тоже очень близки. Нельзя не согласиться, например,  с утверждением сотрудников НПА: «… властные органы абсолютно не способны защитить наших пациентов. Они «отторгают» их, и нередко – очень жестоко…».

Между тем, когда в течение нескольких дней занимаешься только проблемой нарушения прав пациентов психиатрических учреждений, и для тебя на данный момент нет людей более незащищенных и уязвимых, многое видится по-новому.

Первое, что мне захотелось рассказать не только своим коллегам, но и всем людям, которым когда-либо в жизни приходится сталкиваться с пациентами психиатрических учреждений. На самом деле, каждому взрослому человеку необходимо понимать, что существует огромная разница между  людьми с психическими заболеваниями и людьми,  опасными для общества. Эти две категории совершенно необязательно будут совпадать, как часто считают обыватели. Людьми, опасными для общества, как показала, например, окончательная экспертиза в нашумевшем деле полковника Буданова, могут быть абсолютно нормальные и вменяемые люди. Точно также очень важно понимать, что человек,  попавший в психиатрический стационар и человек, больной психическим заболеванием – это тоже могут быть абсолютно разные категории лиц. Человек, больной психиатрическим заболеванием и человек, которого необходимо срочно лечить в недобровольном порядке – это тоже разные вещи. К сожалению, большинство судей и прокуроров этого не понимают.

Второе – это причина такого мышления правоприменителей и банальный вывод  проблем с законодательством. Незащищенность этих людей проявляется, прежде всего, в том, что ими действительно никто не хочет и, самое главное, никто не обязан заниматься. А те, кто хочет ими заниматься, имеют проблемы с Министерством юстиции (см. далее).

Итак, в России отсутствует какой-либо официальный орган защиты прав пациентов психиатрических учреждений. В силу Гражданского процессуального кодекса РФ защитой прав лиц, неспособных защитить себя по состоянию своего здоровья или в силу иных обстоятельств, может заняться прокурор. Однако обязанности это делать у прокурора нет: хочет – обратится в суд в защиту такого лица, не хочет – не обратится. Ситуаций, когда помощь прокурора необходима, множество. Одна из них  - из практики НПА:  Гражданка К. находилась на лечении в психиатрическом стационаре. Находилась долго, около полугода. Но не по той причине, что ей требовалось длительное лечение, а в связи с тем, что дочь отказывалась забирать ее из больницы. Когда же по настоянию врачей (!) К. все же была выписана из больницы и приехала домой, она узнала, что квартира, собственницей которой она являлась, больше ей не принадлежит. В период нахождения ее в стационаре дочь обратилась в суд с заявлением о признании К. недееспособной и стала ее опекуном. А значит, получила право распоряжения имуществом лица, над которым установлена опека. Формально права опекаемого были соблюдены – ей, дочери и внучке была приобретена квартира. Однако в квартиру К. не допускали под предлогом того, что в ней идет ремонт. Опекун не только оставила мать без крыши над головой, но и не давала ей денег, не приобретала лекарств, удерживала у себя ее документы. Совершенно очевидно, что опекун действовала во вред имущественным и неимущественным интересам опекаемой. Однако как обратиться в суд об отмене такой опеки? Как защитить права этой несчастной женщине, которая без ее ведома была признана недееспособной? Единственное, что ей остается, это просить об обращении в суд в защиту своих прав прокуратуру. Межмуниципальная прокуратура отвечает К., что «поскольку она не может осознавать смысла совершаемых ею действий, она была признана в установленном законом порядке недееспособной…». Законодательство не позволяет наказать такого прокурора или заставить его обратиться в суд в защиту интересов лица. Это возможно только если этого опять же «захочет» вышестоящий прокурор…

Служба защиты прав пациентов, находящихся в психиатрических стационарах, предусмотрена Федеральным законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». И обязанность по организации такой службы, обеспечению ее финансирования и деятельности возложена на государство. Стажировка как раз и была посвящена проблеме организации таких служб.  Парадокс заключается в том, что закон действует уже 12 лет, а этих служб нет. В ответах на большое количество запросов в психиатрические больницы о том, кто осуществляет защиту прав пациентов, всегда указывается на то, что пациента в процессе по недобровольной госпитализации «представлял главный врач стационара», «юрист больницы», «администрация учреждения». В одном лице совпадают два противоположных процессуальных интереса: получить санкцию на недобровольное лечение и добиться отказа в такой санкции. Надо ли говорить, что за счет такой «защиты» процент отказов в недобровольной госпитализации стремится к нулю. Это выглядит полным абсурдом для всех, кроме самих врачей и администрации больницы. 

Если где-то службы защиты пациентов и существуют, это не заслуга государства, а энтузиазм родственников пациентов и лояльность администрации больницы. Нельзя сбрасывать со счетов, что общественная инициатива не продержится на «голом энтузиазме», служба защиты прав пациентов требует немалых финансовых затрат, а государство в течение 12 лет устраняется от защиты «никому не нужных». 

Очередным моим открытием стало то, что если в России общественная организация действительно работает, а не только заявляет о своей деятельности, она неизменно испытывает проблемы  с Министерством юстиции.  Так, Министерство юстиции РФ требует от НПА внесения изменений в Устав. Минюст требует устранить из Устава положения о проведении Ассоциацией  независимых экспертиз,  изменить формулировки целей и задач организации, отменить институт почетного членства, который, по мнению Минюста, дискриминирует остальных членов НПА…, а также не использовать краткое название Независимая психиатрическая ассоциация, которое, по мнению Минюста, может вводить в заблуждение как организационная форма  объединения юридических лиц. И это при том, что этот же устав несколько лет назад Министерство юстиции устраивал, поскольку именно Минюст регистрировал Общероссийскую организацию «Независимая психиатрическая ассоциация»…   И этот вечный вопрос о названии организации– «а от кого это вы Независимые?»…

Но нам ли, юристам «Сутяжника»,  не привыкать к вопросам о «странном»,  «скандальном» названии своей организации, напоминающей, кстати, некоторым недоброжелателям о психических отклонениях?

На самом деле, важно не кто как называется, а что и для кого делает. У нас с НПА общее дело, и, надеюсь,  мы  вместе его продолжим.

Юрист Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека ОО «Сутяжник», стажер НПА Анна Деменева