05.07.2006
В Конституционный Суд Российской Федерации
103132, Москва, ул. Ильинка, 21
Заявитель: Рощин Алексей Петрович
Адрес: __________________________
ЗАЯВЛЕНИЕ
о вынесении Конституционным Судом РФ решения в порядке статьи 40
Федерального конституционного закона О Конституционном Суде
Российской Федерации
Мною в Конституционный Суд Российской Федерации была направлена жалоба
от 2 марта 2006 года о признании противоречащими Конституции РФ статьи
25.11., частей 1 и 2 статьи 26.2. и части 1 статьи 25.1. Кодекса
Российской Федерации об административных правонарушениях.
Моя жалоба являлась полностью мотивированной, к ней были приложены
документы, свидетельствующие о применении оспариваемых мною норм в
трех судебных инстанциях (мировой судья, районный суд, Свердловский
областной суд), жалоба была оплачена государственной пошлиной в
размере, предусмотренном Налоговым кодексом РФ.
Однако ответом Секретариата Конституционного Суда РФ за подписью
старшего консультанта Управления конституционных основ
административного права О.А. Степановой от 14 апреля 2006 года № 3054
мне было указано со ссылкой на статью 40 Федерального конституционного
закона О Конституционном Суде Российской Федерации на то, что моя
жалоба не соответствует требованиям данного Закона. При этом в ответе
Секретариата не содержится ссылки ни на одно основание уведомления
заявителя о том, что его жалоба не соответствует требованиям Закона о
Конституционном Суде (статья 40). Следует отметить, что указанной
ссылки и не могло содержаться, т.к. те доводы, которые изложены в
ответе, не подпадают ни под одно из таких оснований.
Кроме того, ответ О.А. Степановой является абсолютно
неквалифицированным; в его основе лежит желание избавиться всеми
возможными способами от обоснованной жалобы, которая затрагивает
концептуальные (конституционные) основы административно-деликтного
процесса в Российской Федерации, построенного на инквизиционных
принципах и не имеющего ничего общего с конституционными принципами
равенства, презумпции невиновности, обеспечения судебной защиты прав и
свобод, недопустимости использования доказательств, полученных с
нарушением закона, государственной защиты прав и свобод всеми
способами, не запрещенными законом, доступа к информации,
непосредственно затрагивающей права и свободы и т.д.
Так, повсеместная ссылка О.А. Степановой на положения Гражданского
процессуального кодекса РФ представляется, по меньшей мере, страной,
т.к. ГПК РФ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ПРАВООТНОШЕНИЯМ, РЕГУЛИРУЕМЫМ КоАП
РФ, НЕ ИМЕЕТ. Ни возможность применения данного документа, ни
возможность применения процессуальной аналогии вообще не вытекает ни
из одной из статей КоАП РФ. Если же проводить какую-либо аналогию, то
становится очевидным то, что отношения по привлечения к
административной ответственности более всего схожи именно с
отношениями по привлечения к уголовной ответственности, т.к. и в том,
и в другом случае речь идет о публично-правовой ответственности,
различие - только в разных степенях ее жесткости. На этих позициях
стоит и Европейский суд по правам человека, который неоднократно в
своих решениях подчеркивал, что административная ответственность более
всего схожа с уголовной ответственностью и на этом основании делал
выводы, что статья 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод, которая устанавливает гарантии для лиц, в отношении
которых предъявлено уголовное обвинение, распространяется не только
собственно на тех лиц, которым предъявлено уголовное обвинение в
рамках национального уголовного законодательства, но и на лиц, которым
предъявлено иное обвинение, которое по своим последствиям (жесткости
санкции) является сопоставимым с уголовным (см., например, дела
Bendenoun v France; Engel and others v Netherlands).
Именно поэтому в моей жалобе имеются ссылки на правовые позиции
Конституционного Суда РФ в отношении конституционного принципа
состязательности и равноправия сторон, которые им были выработаны
применительно к уголовному процессу. В частности, принцип
недопустимости осуществлении судом несвойственной ему функции
уголовного либо административного преследования, в том числе,
поддержания обвинения (ЛЮБОГО РОДА ОБВИНЕНИЯ, будь оно уголовным или
административным) во время судебного разбирательства непосредственно
вытекает из указанного конституционного принципа, закрепленного в
статье 123 Конституции РФ.
Недопустимость осуществления судом функции обвинения при производстве
по делам об административных правонарушениях непосредственно вытекает
также и из конституционного принципа презумпции невиновности (статья
49 Конституции РФ), который совершенно справедливо включен в КоАП РФ в
качестве одного их трех принципов законодательства об администратиных
правонарушениях (статья 1.5.) наряду с таким принципами как принцип
равенства всех перед законом (статья 1.4.) и принцип обеспечения
законности при применении мер административного принуждения в связи с
административным правонарушением (статья 1.6.). Сказанное связано с
тем, что суд должен до конца (момента вступления постановления об
административном правонарушении в законную силу) быть уверенным в
невиновности лица и объективно оценивать имеющиеся по делу
доказательства. Когда же суд осуществляет функцию обвинения, тем самым
он фактически становится стороной по делу (стороной обвинения),
предвзято подходит к делу и не в состоянии сохранять объективность и
беспристрастность, а, следовательно, и независимость.
Также в ответе Секретариата Конституционного Суда РФ содержится вывод
о том, что функция прокуратуры при производстве по делам об
административных правонарушениях сводится к прокурорскому надзору, а
не к поддержанию обвинения.
Данный вывод абсолютно несостоятелен и не соответствует даже нормам
КоАП РФ. В частности, согласно статье 24.6. КоАП РФ Прокурорский
надзор Генеральный прокурор Российской Федерации и назначаемые им
прокуроры осуществляют в пределах своей компетенции надзор за
соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением действующих
на территории Российской Федерации законов при производстве по делам
об административных правонарушениях, за исключением дел, находящихся в
производстве суда. Исключение суда из сферы прокурорского надзора
абсолютно обосновано и оправдано, т.к. иное означало бы ущемление и
ослабление независимости судебной власти, призванной разрешать споры,
в том числе, в которых одной их сторон является прокуратура.
Анализ статьи 25.11. КоАП РФ позволяет сделать вывод о том, что
прокурор наделен функцией обвинения, которая включает в себя также и
функцию возбуждения дела. Наряду с прокурором этой функцией наделены
также и соответствующие органы и должностные лица исполнительной
власти, которые составляют протоколы об административном
правонарушении, являющиеся документами о возбуждении дела (часть 4
статьи 28.1. КоАП РФ). Однако во время судебного процесса эту функцию
осуществляет суд (в отсутствие стороны обвинения). Такая ситуация не
может расцениваться как соответствующая Конституции РФ.
Таким образом, несмотря на отсутствие в КоАП РФ среди принципов
законодательства об административных правонарушениях принципа
состязательности и равноправия сторон, он, исходя их принципа высшей
юридической силы и непосредственного действия норм Конституции РФ
(статья 15), должен быть реально обеспечен.
Сказанное в полной мере можно отнести и к оспариваемым частям 1 и 2
статьи 26.2. КоАП РФ, которые допускают признание средствами
доказывания по делу об административном правонарушении документы и
материалы, непосредственно исходящие от стороны обвинения и отражающие
исключительно ее позицию по делу (протокол об административном
правонарушении и рапорта инспекторов ГИБДД).
Представляется очевидным, что НЕ МОЖЕТ ОДИН И ТОТ ЖЕ ДОКУМЕНТ
СОВМЕЩАТЬ В СЕБЕ НЕСОВМЕСТИМЫЕ ДРУГ С ДРУГОМ ФУНКЦИИ ДОКУМЕНТА О
ВОЗБУЖДЕНИИ ДЕЛА, ОБВИНИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ И СРЕДСТВА ДОКАЗЫВАНИЯ
(если проводить аналогию с уголовным процессом, которая в данном
случае абсолютно уместна). Другими словами, один и тот же документ не
может одновременно выступать как констатирующий ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ
стороной обвинения факт совершения противоправного деяния и средство
доказывания по делу, т.к. предполагаемое противоправное поведение еще
подлежит доказыванию в соответствии с установленной процедурой. Однако
в данном случае такой документ (протокол об административном
правонарушении), совмещающий в себе эти две несовместимые друг с
другом функции, выступает как УСТАНАВЛИВАЮЩИЙ факт совершения
противоправного деяния, что противоречит принципу презумпции
невиновности и состязательности и равноправия сторон. На практике это
приводит к тому, что, как правило, достаточно лишь протокола об
административном правонарушении и рапорта должностного лица,
составившего этот протокол, для привлечения лица к ответственности. В
таком случае, ни о каком принципе охраны достоинства личности и
запрета его умаления (статья 21 Конституции РФ) говорить вообще не
приходится...
При этом ссылка в ответе Секретариата на статью 67 ГПК РФ абсолютно
несостоятельна и призвана сгладить ситуацию, т.к., как уже было
указано, из КоАП РФ не следует возможность применения по аналогии в
соответствующих правоотношениях гражданского процессуального, равно
как и иного другого процессуального законодательства.
Кроме того, в ответе Секретариата ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ СКАЗАНО в отношении
доводов жалобы относительно рапортов инспекторов ГИБДД, которые
отсутствуют в перечне средств доказывания (часть 2 статьи 26.2. КоАП
РФ), однако, правоприменительная практика повсеместно (в том числе, и
в моем деле) признает их в качестве средств доказывания, несмотря на
то, что они также непосредственно отражают исключительно точку зрения
стороны обвинения и вообще процессуальными документами не являются.
Также в ответе Секретариата делаются необоснованные выводы о том, что
часть 1 статьи 25.1 Кодекса Российской Федерации об административных
правонарушениях не может быть признана препятствующей реализации моих
конституционных прав. Этот вывод формулируется на том основании, что В
соответствии с частью первой статьи 246 ГПК Российской Федерации дела,
возникающие из публичных правоотношений, рассматриваются и разрешаются
по общим правилам искового производства с особенностями,
установленными главами 23-26 ГПК Российской Федерации и другими
федеральными законами. Согласно части первой статьи 35 ГПК Российской
Федерации лица, участвующие в деле, имеют право снимать копии с
материалов дела. Кроме того, при составлении процессуальных документов
по делу об административном правонарушении лицу, в отношении которого
ведется производство, вручается их копия; Довод о том, что в Вашем
конкретном случае возможность снимать копии с материалов дела была не
предоставлена не свидетельствует о неконституционности оспариваемого
законоположения.
Между тем, не устану повторять, что гражданское процессуальное
законодательство не распространяется на отношения по привлечения лица
к административной ответственности. Соответственно к данным отношениям
не применимы нормы ГПК РФ. Таким образом, ссылки Секретариата на нормы
ГПК РФ абсолютно несостоятельны, беспочвенны и юридически безграмотны.
Как указывается в моей жалобе в Конституционный Суд РФ, Осуществляя
правовое регулирование таким образом, что лицу, привлекаемому к
административной ответственности, не разрешается снимать копии с
материалов дела, законодатель не принял во внимание то обстоятельство,
что другие процессуальные кодексы, действующие в Российской Федерации,
такое право предоставляют лицам, участвующим в деле, имеющим
аналогичный статус в судебном процессе (например, статья 35 ГПК РФ,
статья 217 УПК РФ; статья 41 АПК РФ). Таким образом, установленный на
законодательном уровне запрет в снятии копий с материалов дела,
неизбежно влечет за собой нарушение статьи 19 Конституции РФ (Все
равны перед законом и судом), а также принципа единства построения
судебной системы и судебной практики в Российской Федерации.
В силу того факта, что лицо, в отношении которого ведется производство
по делу об административном правонарушении, не является лицом,
участвующем в деле (статья 35 ГПК РФ), он не вправе пользоваться теми
правами, которые эта статья предоставляет лицам, участвующим в деле, в
том числе, и правом снимать копии с материалов дела об
административном правонарушении. Это существенно снижает
процессуальные возможности лица, привлекаемого к административной
ответственности, по отстаиванию своей правовой позиции по делу, что
неизбежно приводит к нарушению части 1 статьи 46 Конституции РФ.
В соответствии с частью 2 статьи 40 Федерального конституционного
закона О Конституционном Суде Российской Федерации В случаях, если
обращение:
1) явно не подведомственно Конституционному Суду Российской Федерации;
2) по форме не отвечает требованиям настоящего Федерального
конституционного закона;
3) исходит от ненадлежащего органа или лица;
4) не оплачено государственной пошлиной, если иное не установлено
настоящим Федеральным конституционным законом, Секретариат
Конституционного Суда Российской Федерации уведомляет заявителя о
несоответствии его обращения требованиям настоящего Федерального
конституционного закона.
Основания для уведомления Секретариатом Конституционного Суда РФ о
несоответствии обращения заявителя требованиям Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде Российской Федерации
имеют исчерпывающий характер и расширительному толкованию не подлежат.
Иное противоречило бы основополагающим конституционным принципам
самостоятельности судебной власти, независимости судей, а также
запрета создания чрезвычайных судов (статья 10, часть 2 статьи 120,
часть 3 статьи 118 Конституции РФ).
Мое обращение в Конституционный Суд РФ подведомственно
Конституционному Суду РФ (часть 4 статьи 125 Конституции РФ; статья 3
Федерального конституционного закона О Конституционном Суде РФ), по
форме отвечает требованиям Федерального конституционного закона О
Конституционном Суде РФ (статьи 37, 38, 97 Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде РФ), исходит от
надлежащего лица (гражданина) (часть 4 статьи 125 Конституции РФ),
государственной пошлиной оплачено (статья 39 Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде РФ).
Таким образом, вывод Секретариата Конституционного Суда РФ о том, что
мое обращение не соответствует части 2 статьи 40 Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде РФ является не верным.
В соответствии с пунктом 4 части 2 статьи 40 Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде Российской Федерации,
заявитель вправе потребовать принятия Конституционным Судом Российской
Федерации решения по вопросу принятия жалобы к производству.
В соответствии с параграфом 10 Регламента Конституционного Суда РФ от
1 марта 2005 года В случае, если заявителем оспаривается содержащийся
в поступившем на его имя уведомлении Секретариата вывод о
несоответствии обращения требованиям Закона о Конституционном Суде,
Председатель Конституционного Суда поручает одному или нескольким
судьям в соответствии с установленными принципами распределения
обращений между судьями провести проверку обоснованности принятого
Секретариатом решения. Результаты проверки не позднее месяца
докладываются судьей в пленарном заседании.
На основании изложенного и руководствуясь статьей 40 Федерального
конституционного закона О Конституционном Суде Российской Федерации,
ПРОШУ:
Принять решение по вопросу принятия моей жалобы от 2 марта 2006 года о
признании неконституционными статьи 25.11., частей 1 и 2 статьи 26.2.
и части 1 статьи 25.1. Кодекса Российской Федерации об
административных правонарушениях к производству и рассмотреть ее на
пленарном заседании Конституционного Суда Российской Федерации.
Приложение:
1. Копия ответа Секретариата от 14 апреля 2006 года № 3054;
2. документы на 23 листах;
3. квитанция об уплате государственной пошлины;
4. справка о возврате государственной пошлины.
6 июля 2005 года ________________Рощин А.П.
4
Добавить комментарий: