Изучаем Европейскую Конвенцию

Новости Российское законодательство о применении Конвенции Международно-правовые акты Решения Европейского Суда по делам против России Решения Европейского Суда по прецедентным делам Судебная практика применения Конвенции в судах России Практика применения Конвенции государственными не судебными органами Юр. литература Конференции, семинары Лекции по применению Конвенции Примеры процессуальных документов Заключения об обоснованности обращения в Европейский Суд по правам человека Проконсультироваться История вступления России в Совет Европы Потенциальные заявители в Европейский Суд по правам человека! Если Вы считаете, что Ваши права были нарушены, или помогаете другому человеку, чьи права были нарушены, и при этом хотели бы получить консультацию о порядке обращения в Европейский Суд по правам человека, юристы общественного объединения «Сутяжник» готовы помочь Вам. Свяжитесь с нами по Интрнету или обычной почте Идея странички А.Л. Буркова. Поддержка странички осуществляется подразделениями ОО "Сутяжник" Академия по правам человека и Уральский центр конституционной и международной защиты прав человека

in English ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА   ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ   МАККЕРР (McKERR) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА ЖАЛОБА № 28883/95   ПОСТАНОВЛЕНИЕ 4 мая 2001 г     1. Дело было инициировано жалобой (№ 28883/95), поданной 7 марта 1993 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Соединен­ного Королевства Великобритании и Северной Ирландии гражданкой Ирландии Элеанор Крини согласно бывшей Статье 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ноябре 1996 года Э. Крини скончалась. Ее сын, Джонатан МакКерр (далее — заявитель), продолжил участие в разбиратель­стве по данной жалобе.     ФАКТЫ   I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА   А. События, относящиеся к смерти Джервеза МакКерра   11.11 ноября 1982 г. Джервез МакКерр управлял своей автомаши­ной "Форд Эскорт". В салоне автомашины находились два пассажира: Юджин Тоуман и Шон Берне. Никто из перечисленных мужчин вооружен не был. На улице Таллигалли Роуд в вос­точной части Лергена в них было произведено, по крайней мере, 109 выстрелов сотрудниками специального подразделения мо­бильной поддержки Королевской полиции Ольстера (RUC). Все трое мужчин были убиты.   12. Факты, имеющие отношение к смерти Джервеза МакКерра, ос­таются предметом спора более десяти лет, в течение которых проводи­лись расследования, трижды возбуждалось уголовное преследование и другие связанные с данным инцидентом юридические процедуры.   Уголовное разбирательство и полицейское расследование   13. 11 ноября 1982 г. старший инспектор Уэртер принял меры по сохранению места перестрелки нетронутым. На месте проис­шествия побывал врач, который провел первичный осмотр тел. 12 но­ября 1982 г. судебно-медицинский эксперт из лаборатории судебно-ме­дицинских наук Северной Ирландии провел детальный осмотр места происшествия, а профессор Маршалл произвел вскрытие тел. Было произведено фотографирование места перестрелки и сохра­нившихся там предметов, составлена схема места происшествия. В тот же день сотруднику, отвечающему за работу на месте происшествия, были переданы винтовки сотрудников полиции, автомат и пистолет. На месте происшествия были обнаружены 84 стреляные гильзы. Полиция провела поквартирный опрос в близ­лежащих домах, были организованы обращения через прессу к возмож­ным свидетелям с просьбой явиться к представителю местных органов власти.   14. 15 ноября 1982 г. в рамках начавшегося расследования следова­тель в должности старшего инспектора Скотт допросил троих сотрудников Королевской полиции Ольстера, которые входили в под­разделение, состоявшее из пяти человек. Сержант М., констебль Б.  и констебль P. дали письменные показания. В этих пока­заниях приводились подробности инцидента, но не упоминалось о том, что подозреваемые находились под наблюдением сотрудников специ­ального подразделения и, как предполагалось, выехали на совершение убийства. Давшие показания сотрудники получили от заместителя на­чальника вышеназванного специального подразделения указание не упоминать о том, что они принадлежат к этому специальному подраз­делению, а также о том, что накануне инцидента им стала известна полученная оперативным путем определенная информация. Уже позднее утверждалось, что такая мера была предпринята, чтобы предотвра­тить обнародование факта наличия упреждающей разведывательной информации, что могло бы помешать проведению контртеррористи­ческих мероприятий.   15. 18 января 1983 г. эти трое сотрудников, М., Б. и Р., были допро­шены с учетом полученных результатов судебно-медицинской эксперти­зы. Их показания были зафиксированы в протоколах.   16. Результаты проведенного Королевской полицией Ольстера рассле­дования были направлены Генеральному прокурору для рассмотрения вопроса о том, следует ли возбуждать уголовное преследование. Генераль­ный прокурор потребовал проведения дополнительного расследования. 19 и 20 июля 1983 г. упомянутые сотрудники были допрошены, и на этот раз они заявили, что им было сообщено, что трое погибших находились под наблюдением и, как предполагалось, выехали для совершения убий­ства.   17. Вскоре после этого Генеральный прокурор вынес решение о том, что в отношении этих троих сотрудников ("троих ответчиков") должны быть выдвинуты обвинения. Обвинительное заключение было предъяв­лено 8 марта 1984 г., а 29 мая 1984 г. в него были внесены изменения — Б. было предъявлено обвинение в убийстве Юджина Тоумана, а М. и Р. — в пособничестве, подстрекательстве Б. к совершению этого преступления.   18. Суд над тремя подсудимыми проходил в Белфасте в период между 29 мая и 5 июня 1984 г., председательствовал Лорд-судья Гибсон, который вел дело без присяжных. В деле об уголовном преследовании участвовали 27 свидетелей, которые предстали перед судом для дачи по­казаний, а еще 11 свидетелей дали показания в письменном виде, и эти показания были зачитаны. В качестве доказательств были представлены 75 предметов.   19. В конце слушаний по данному уголовному делу Лорд-судья Гибсон сделал вывод о том, что собранные доказательства в отношении троих подсудимых не установили их вины, и, заключив, что состав преступления отсутствует, оправдал их.   В. Расследование комиссией Стокера—Сампсона   21. В ноябре и декабре 1982 года имели место еще два случая стрельбы со смертельным исходом с участием сотрудников Королевской полиции Ольстера в Армаге  — 24 ноября 1982 г. был убит Майкл Тай и тяжело ранен Мартин МакОли, a 12 декабря 1982 г. были убиты Питер Гру и Родерик Каррол. Никто из погибших не имел при себе оружия.   22. 11 апреля 1984 г. Генеральный прокурор воспользовался своими за­конными полномочиями согласно статье 6(3) Указа об уголовном преследо­вании (Северная Ирландия) 1972 года и потребовал от начальника Королев­ской полиции Ольстера провести дополнительное расследование по трем упомянутым случаям. Власти Соединенного Королевства заявляли, что он предпринял такой шаг, поскольку были признаки и того, что в некоторых материалах существенные и важные моменты и факты были опущены, а сведения, которые не соответствовали действительности и уводили в сторону в отношении существенных и важных аспектов дела, были включены. Он также потребовал, чтобы ему представили всю информацию об обстоятель­ствах, при которых кто-либо из сотрудников Королевской полиции Ольстера дал ложные и вводившие в заблуждение сведения, и выяснили, были ли основания предположить, что кто-либо был виновен в правонарушении, связанном с попыткой извратить цель правосудия, или преступлении, свя­занном с расследованием в отношении трех упомянутых случаев стрельбы.   23. 24 мая 1984 г. Джон Стокер, заместитель начальника полиции Большого Манчестера (Great Manchester), был назначен распо­ряжением начальника Королевской полиции Ольстера для проведения расследования обстоятельств, при которых ряд сотрудников Королевской полиции Ольстера дали ложные и вводящие в заблуждение показания или сообщили неполные сведения, а также проведения следствия по извест­ным инцидентам.   24. В октябре 1984 года, три месяца спустя после того, как обвиняемые были оправданы, они допрашивались членами комиссии Стокера, в ко­торую входил следователь Торберн  в должности старшего офи­цера полиции. Были составлены письменные протоколы этих показаний. Б. также дал показания в письменном виде. Как следует из его книги "Джон Стокер" (см. ниже § 31), 26 июня 1985 г. Стокер направил началь­нику Королевской полиции Ольстера сэру Джону Хермону письмо, которым уведомлял его о появлении новых данных, указывавших на правонарушения, связанные с незаконными убийствами пред­ставителями Королевской полиции Ольстера. 18 сентября 1985 г. сэр Джон Хермон направил свой промежуточный отчет Королевской полиции Ольстера, а 18 февраля 1986 г. он направил отчет Генеральному проку­рору по Северной Ирландии. 4 марта 1986 г. Генеральный прокурор дал указание сэру Джону Хермону предоставить Стокеру дела упоминавше­гося ранее специального подразделения, в которых содержались материа­лы, не преданные огласке по причине соблюдения интересов националь­ной безопасности. Эти документы были вручены Стокеру приблизительно 30 апреля 1986 г.   25. 29 мая 1986 г. Стокер был отстранен от расследования и его место занял Колин Сампсон, начальник полиции Западного Йоркшира, который, помимо прочего, получил указание исследовать обвинения в некорректном поведении в отношении Стокера в том, что касалось вопросов, не связанных с настоящим делом.   26. 6 августа 1986 г. Сампсон завершил расследование в отношении Стокера, а 22 августа 1986 г. Стокер был восстановлен в прежнем качестве Комитетом по делам полиции. Однако он не вернулся к расследованию.   27. 26 ноября 1986 г. заместитель Стокера по данному расследованию Джон Торберн ушел из полиции, а 13 марта 1987 г. ушел и сам Стокер.   30. Как утверждали власти Соединенного Королевства, восемь сотруд­ников прошли через дисциплинарное разбирательство, и им были сделаны предупреждения, а в отношении их поведения в будущем с ними была проведена разъяснительная работа.   С. В отношении расследования   35. 4 июня 1984 г. по завершении уголовного процесса коронер Армага Карран начал расследование обстоятельств смерти вышеупомя­нутых лиц. Примерно 22 августа 1984 г. Карран ушел в отставку. Заявитель утверждал, что это было вызвано недочетами в заведенных Королевской полицией Ольстера делах в отношении известных случаев смерти. Слу­шания должны были состояться в сентябре 1984 года, вести их должен был Эллиот, однако разбирательство было отложено по просьбе солиситора Крини. Тогда коронер принял решение подождать, пока не закончится расследование Стокера—Сампсона, прежде чем назначить во­зобновление расследования на 14 ноября 1988 г.   36.Коронеру были предоставлены все свидетельские показания, ре­зультаты криминалистических экспертиз, схемы и фотографии, которые были получены в ходе проведенного Королевской полицией Ольстера следствия и расследования Стокер-Сампсона. Часть свидетельских пока­заний была изъята в государственных интересах на основании соображе­ний национальной безопасности.   37.27 августа 1988 г. коронер провел предварительное совещание, на котором присутствовали законные представители заинтересованных сто­рон, в том числе родственники погибших, и на котором он заявил, что намерен приобщить в качестве доказательств письменные показания сер­жанта М., сотрудников полиции Б. и Р.   38. 9 ноября 1988 г. Том Кинг, занимавший в то время пост министра по делам Северной Ирландии, выдал свидетельство об иммунитете в государственных интересах (Public Interest immunity Certifi­cate — "PII Certificate"), как утверждал заявитель, помешавшее раскрытию содержания значительного объема информации, которая в ином случае могла бы поступить в распоряжение участников разбирательства, которое должно было начаться пятью днями позднее.   39. 14 ноября 1988 г. разбирательство началось. Коронер приобщил к делу показания троих сотрудников полиции, М., Б. и Р., без приведения их к присяге, которые отказались явиться на слушания для дачи показа­ний.   40. 17 ноября 1988 г. было принято решение объявить перерыв по просьбе солиситора Крини, который внес ходатайство о проведении су­дебной проверки, чтобы оспорить приобщение без приведения к присяге упомянутых показаний. 22 ноября 1988 г. судьей Карсвеллом в ходатайстве было отказано. После подачи апелляции Апелляционный суд постановил 22 декабря 1988 г., что действие Регламента практики и про­цедуры работы коронеров (который предоставлял коронеру право усмотрения в отношении приобщения показаний) было ultra vires, поскольку М., Б. и Р. принадлежали к категории свидетелей, которых можно было принудить к даче показаний. Разрешение на обращение в Палату лордов было дано обвинению 19 апреля 1989 г. 8 марта 1990 г. Палата лордов отменила принятое постановление, в свою очередь постановив, что Рег­ламент работы коронеров не был ultra vires и что упомянутых сотрудников не могли принудить присутствовать на разбирательстве.   41. Разбирательство, которое должно было возобновиться 23 апреля 1990г., было вновь отложено, поскольку Крини внесла второе ходатайство о проведении судебной проверки, оспаривая приобщение показаний трех вышеупомянутых сотрудников полиции. 11 мая 1990 г. судья Карсвелл и 27 июня 1990 г. Апелляционный суд отклонили ходатайство как не затра­гивающее новых обстоятельств.   42. 20 июля 1990 г. законные представители Крини направили коро­неру письмо с просьбой о том, чтобы разбирательство не возобновлялось в ожидании решения по ходатайству о судебной проверке, связанной с расследованием обстоятельств смерти трех других лиц (дело "Девайн" (Devine), в котором родственники погибших оспаривали право коронера приобщить письменные показания военнослужащих, застреливших их). Просьба была удовлетворена. 6 декабря 1990 г. Апелляционным судом, а 6 февраля 1992 г. Палатой лордов было вынесено постановление по дан­ному делу, подтверждавшее право коронера приобщать письменные по­казания.   43. 5 мая 1992 г. началось второе разбирательство, которое проводил коронер Джон Леки.   44. Разбирательство продолжалось до 29 мая 1992 г., было открытым, с участием присяжных, с заслушиванием 19 свидетелей в течение более чем 13 дней. Интересы Крини представлял барристер, который провел перекрест­ный допрос свидетелей и сделал пространные ссылки на нормы права. Ин­тересы Королевской полиции Ольстера были также представлены.   45. 28 мая 1992 г. один из свидетелей, сотрудник полиции Д., заявил, что он обращался к показаниям, которые дал Королевской поли­ции Ольстера 13 ноября 1982 г., перед тем как выступить с показаниями в ходе разбирательства. Солиситор Крини обратился с просьбой предо­ставить ему эти показания, но коронер в просьбе отказал в силу того, что они являлись достоянием Королевской полиции Ольстера. 29 мая 1992 г. по ходатайству заявителя разбирательство было отложено. В тот же день солиситор Крини предпринял попытку получить в Высоком суде разре­шение на проведение судебной проверки, в частности, решения коронера отказать в доступе к показаниям свидетеля Д. Сначала, 2 июня 1992 г., в разрешении на проведение судебной проверки было отказано, но позднее, 8 июня 1992 г., такое разрешение было дано Апелляционным судом.   46. 21 декабря 1992 г. судья Николсон вынес решение о том, что Крини не имеет права видеть упомянутые показания, а также отказал ей в предоставлении списка присяжных, хотя он настоятельно рекомендовал, чтобы имена присяжных были зачитаны в открытом су­дебном заседании при возобновлении слушаний. 28 мая 1993 г. Апелля­ционный суд отменил прежнее решение, постановив, что адвокат вправе получить показания свидетеля от 13 ноября 1982 г. и что коронер может распорядиться о предоставлении этих показаний Королевской полицией Ольстера, а если они не будут предъявлены, то сделать это с помощью официального уведомления.   48. 16 ноября 1992 г. Торберн направил начальнику полиции Большого Манчестера запрос в отношении доступа к материалам показаний и за­ключений криминалистов по убийству на Таллигали Роуд 11 ноября 1982 г. Письмом от 25 января 1993 г. коронер был уведомлен о том, что начальник Королевской полиции Ольстера выразил полиции Большого Манчестера мнение, согласно которому Торберну не следует предостав­лять доступ к запрошенным материалам. Он был проинформирован также о том, что упомянутые материалы являются частью расследования и, зна­чит, являются достоянием Королевской полиции Ольстера, которой, стало быть, и нужно направлять все последующие запросы.   49. После состоявшейся 9 сентября 1993 г. встречи с представителями заинтересованных сторон, в том числе и Крини, коронер направил уве­домление начальнику Королевской полиции Ольстера, требуя его присут­ствия с отчетами по расследованиям Стокера-Сампсона.   50. 21 декабря 1993 г. юрисконсульт Королевской полиции Ольстера направил коронеру письмо, в котором говорилось, что из полиции Боль­шого Манчестера ему сообщили об отсутствии у них иных материалов, нежели находившиеся в распоряжении Королевской полиции Ольстера, которые, помимо отчетов Стокера и Сампсона, уже имелись в распоря­жении коронера. Он также затронул вопрос о том, что эти документы, скорее всего, пользуются иммунитетом в государственных интересах. В письме от 4 января 1994 г. коронер сослался на состоявшуюся 21 декабря 1993 г. беседу с юрисконсультом Королевской полиции Ольстера и выра­зил пожелание формально зафиксировать в протоколе удивление, которое он выразил, когда услышал, что имевшиеся в распоряжении полиции Большого Манчестера материалы были уничтожены. 12 января 1944 г. юрисконсульт Королевской полиции Ольстера направил ответ, в котором указывалось, что он никогда не заявлял об уничтожении документов. 13 января 1994 г. коронер потребовал от юрисконсульта подтвердить, что все документы, на которые делалась по уведомлению ссылка в Реестре, существуют, и указать, где они находятся.   51. Письмом от 17 февраля 1994 г. юрисконсульт Королевской поли­ции Ольстера информировал коронера о том, что, вопреки имевшимся у него ранее сведениям, некоторые ящики с материалами по расследованию были переправлены в полицию Большого Манчестера. Эти документы были переданы в Королевскую полицию Ольстера, и, как он полагает, на них распространяется действие свидетельства об иммунитете в государст­венных интересах (Pit).   52. Тем временем, 31 января 1994 г., разбирательство было прекраще­но, а присяжные распущены. 22 марта 1994 г. разбирательство возобно­вилось.   54. 20 апреля 1994 г. начальник Королевской полиции Ольстера обра­тился с ходатайством об отмене вызова на том основании, что он лично не был в курсе поднимаемых вопросов и, следовательно, не должен давать показания; что материалы, перечисленные в уведомлении, не могут быть раскрыты, поскольку они включали документы, содержание которых не следует раскрывать в государственных интересах и на которые распро­страняется действие свидетельства об иммунитете; и что при таких обсто­ятельствах направление повестки носило оскорбительный и деспотичес­кий характер и представляло собой злоупотребление судебной процеду­рой.   55. 4 мая 1994 г. коронер сделал официальное заявление, в котором указал, что не требует от начальника полиции давать показания в отно­шении его личной осведомленности, а требует предоставить отчеты Сто­кера и Сампсона, которые находились в его распоряжении. Коронер от­метил, что требует предоставления этих отчетов с одной-единственной целью — помочь бывшему следователю старшему офицеру Джону Торнберну, который играл одну их ключевых ролей в проведении упомянутых расследований, освежить память, чтобы его показания в ходе разбиратель­ства были настолько точными, насколько это возможно   58. 16 мая 1994 г. начальник полиции дал показания под присягой, он заявил, что был осведомлен о том, что экземпляры показаний свидетелей, изготовленные криминалистами фотографии и схемы, использовавшиеся в ходе двух проведенных Королевской полицией Ольстера расследований, а также расследований Стокера и Сампсона, были предоставлены коро­неру с определенными изъятиями из различных показаний и протоколов. Он отметил, что коронер, таким образом, располагал всеми материалами трех расследований и должен был быть в состоянии выявить все допол­нительные сведения, которые попали в поле зрения в ходе расследований Стокера и Сампсона. 20 мая 1994 г. начальник полиции обратился в Вы­сокий суд с ходатайством об отмене вызова для разбирательства.   59. 25 мая 1994 г. коронер сделал новое официальное заявление, в котором отметил, что он доволен тем, что новые, имеющие отношение к разбирательству фактические данные были выявлены полицией в ходе расследований Стокера и Сампсона и что переговорил с Джоном Торберном (заместителем Стокера) и Шо (заместителем Сампсона), ко­торые информировали его о том, что потребовали доступа к упомянутым материалам, чтобы ориентироваться в новых материалах и дать по ним точные показания.   60. 11 июля 1994 г. судья Николсон отменил вызовы на основании того, что в них не было необходимости с учетом целей разбирательства, а их содержание не следовало раскрывать ввиду наличия свидетельства PII.   61.8 сентября 1994 г. судья Николсон вынес постановление о прекра­щении расследования обстоятельств смерти Джервеза МакКерра, заявив: "Я пришел к выводу, что моя цель, заключавшаяся в проведении разби­рательства по причинам, которые я изложил присяжным, когда начинал расследование обстоятельств смерти Тоумана, Бернса и МакКерра, более не представляется достижимой".   D. Гражданское разбирательство   62. 19 августа 1991 г. Крини выступила с ходатайством о вызове в Высокий суд начальника Королевской полиции Ольстера, чтобы потре­бовать компенсации, в соответствии с Законом о правовой реформе (раз­ные положения) (Северная Ирландия) и Законом об инцидентах со смер­тельным исходом (Северная Ирландия) 1977 года, за личный ущерб, трав­мы и потери, который понесли ее муж, его собственность и иждивенцы по причине нападения, оскорбления действиями, сговора, халатности, посягательств в отношении конкретного человека со стороны сотрудни­ков полиции, причастных к проведению связанной с проблемами безопас­ности операции 11 ноября 1982 г.   63. Дальнейшие шаги по поддержанию упомянутых претензий Крини или после ее смерти ее сыном не предпринимались.   ПРАВО   I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ   99. Заявитель утверждал, что его отец, Джервез МакКерр, был неоп­равданно убит и что не было проведено эффективное расследование об­стоятельств его смерти.   А. Доводы заявителя  представленные в Европейский Суд   100. Заявитель утверждал, что смерть его отца явилась результатом не вызванного необходимостью и необоснованного применения силы со­трудником Королевской полиции Ольстера и что его отец стал жертвой проводимой властями Соединенного Королевства в Северной Ирландии политики ведения огня на поражение. Он ссылался, в частности, на от­четы организаций Amnesty International и Human Rights Watch, заявления, сделанные Джо­ном Стокером, высокопоставленным сотрудником полиции, который проводил расследование в связи с обвинениями в проведении такой по­литики. Заявитель настаивал на том, что данное дело не может рассмат­риваться отдельно от других дел по Северной Ирландии, имеющих отно­шение к применению представителями государственных органов силы со смертельным исходом. С учетом изложенного можно убедиться на анализе случаев гибели людей в результате применения силы за период с 1969 по 1994 год, что в указанный отрезок времени существовала практика, в рамках которой подозреваемых предпочитали, по собственному решению, убивать, нежели арестовывать. Он указал на типичные признаки запла­нированности, основанной на реализации полученных от информаторов сведений, привлечения специальных военных и полицейских подразде­лений при максимально возможном применении силы. В данном случае специально обученные сотрудники Королевской полиции Ольстера от­крыли стрельбу по автомашине, выпустив более 109 пуль, убив трех не­вооруженных людей без видимой попытки произвести арест вместо при­менения силы со смертельным исходом. Это нельзя назвать минимальным или обоснованным применением силы.   101. Недостаточность расследований по данному и другим делам также служила доказательством официальной терпимости со стороны государ­ства к незаконному применению силы со смертельным исходом. В ны­нешнем случае сотрудникам полиции, причастным к применению огне­стрельного оружия, позволили покинуть место происшествия вместе с их оружием; была длительная пауза перед тем, как сотрудникам подразделе­ния уголовных расследований разрешили встретиться с участниками этих событий, чтобы допросить их; сотрудникам управления уголовных рас­следований была представлена неточная информация о том, где началась стрельба; большое количество стреляных гильз так никогда и не было обнаружено; 21 месяц спустя после происшествия была найдена пуля, убившая водителя, которая так и оставалась в корпусе автомашины; не были приняты меры к розыску независимых очевидцев. Заявитель ссы­лался на описание полицейского расследования, содержавшееся в книге, написанной Стокером, который утверждал, что профессиональный уро­вень проводимых тогда мероприятий был пугающе низок, и настаивал на том, что сотрудники полиции допустили много нарушений на месте про­исшествия и существенно затрудняли проведение расследования.   102. Заявитель также акцентировал внимание на повествовании Сто­кера, указывавшем, по его мнению, на то, что убийство, обстоятельства которого он расследовал, было незаконным и представляло собой часть молчаливо осуществляемой политики стрельбы на поражение, он ссылал­ся и на случай с Таем, когда английская контрразведка скрыла видеоза­писи службы наружного наблюдения, подтверждающие, на взгляд заявителя, что расследовавшиеся Стокером три инцидента были частью поли­тики стрельбы на поражение. Как утверждал заявитель, серьезный анализ имевшихся материалов показывал, что лишение жизни не было результа­том применения силы, которое было более чем абсолютно необходимым. Если Европейский Суд предполагал, что есть вопросы, требующие выяс­нения, то ему следовало по собственной инициативе заполучить необхо­димые сведения путем изучения согласно подпункту (а) пункта 1 Статьи 38 Конвенции.   103. Заявитель далее подчеркивал, что по убийству не было проведено эффективное официальное расследование на уровне международных стандартов, обозначенных в Миннесотском протоколе. Он настаивал, что проведенное Королевской полицией Ольстера расследование было недо­статочным и грешило отсутствием независимости, а также гласности. Участие Генерального прокурора ограничилось проведенным Королев­ской полицией Ольстера расследованием, а сам он не обнародовал при­чины, по которым не стал возбуждать уголовное преследование. Рассле­дование грешило и задержками, своими ограниченными рамками, отсут­ствием правовой помощи родственникам, непредоставлением доступа к показаниям свидетелей, необязательностью свидетелей из числа предста­вителей сил безопасности и полиции, а также использованием своего рода охранных грамот (свидетельств неприкосновенности) в том, что относит­ся к общественным интересам. Власти Соединенного Королевства также не могли рассчитывать на гражданскую процедуру, поскольку это зависело от желания и инициативы семьи погибшего.         В. Мнение Европейского Суда 1. Общие принципы   108. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и приводя­щая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, содержит одно из основополагающих положений Конвенции, на которое в мирное время не распространяется отступление, предусмотренное Ста­тьей 15 Конвенции. Вместе со Статьей 3 Конвенции она олицетворяет также одну из основных ценностей всех демократических обществ, кото­рые составляют Совет Европы. Обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданно, должны быть, следовательно, четко сфор­мулированы. Цель и смысл Конвенции как инструмента защиты каждого отдельного человека требуют и того, чтобы Статья 2 Конвенции интер­претировалась и применялась бы так, что оговоренные в ней гарантии носили бы практический и эффективный характер (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, № 324, pp. 45-46, §§ 146-147).   109. В свете значения защиты, гарантируемой Статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан проявить при рассмотрении случаев лишения жизни максимальную внимательность и тщательность, принимая во вни­мание не только действия представителей государственных органов, но и все сопутствующие обстоятельства. Когда рассматриваемые события це­ликом или частично находятся в поле зрения исключительного ведения и требуют внимания соответствующих властей, как, например, в случае с лицами, которые состоят под их контролем в период временного пребы­вания под стражей, возникают серьезные опасения фактического свойства в отношении имеющих место случаев нанесения увечий и смерти. В самом деле, бремя представления доказательств, как это и должно быть, возла­гается на соответствующие власти, задача которых заключается в том, чтобы дать необходимые и убедительные объяснения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба № 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100, а также Постановление Евро­пейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), ECHR 1999-1V, § 85; Постановление Европейского Суда по делу "Эртак против Турции" (Ertak v. Turkey), жалоба № 20764/92, ECHR 2000-V, § 32; и Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба № 23531/94, ECHR 2000-VI, § 82).   110. Применение Статьи 2 Конвенции, если брать ее целиком, пока­зывает, что она распространяется не только на умышленное убийство, но и на ситуации, при которых допускается "применение силы", что может привести в качестве неожиданного исхода к лишению жизни. Умышлен­ное, преднамеренное применение силы со смертельным исходом является лишь единственным фактором, однако тем, который нужно принимать во внимание при оценке необходимости этого применения. Любое при­менение силы должно быть не более чем "абсолютной необходимостью" для достижения одной или более целей, которые перечислены в подпунк­тах от (а) до (с). Сама формулировка указывает на то, что оценка подобной необходимости должна быть проведена в данном случае более строго и исчерпывающе, чем это делается при других обстоятельствах, когда оп­ределяется, является ли действие государства "необходимым в демокра­тическом обществе" согласно пунктам 2 Статей с 8 по 11 Конвенции. Следовательно, примененная сила должна быть строго соотносимой с упомянутым достижением допустимых целей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", §§ 148—149).   111. Обязательство по гарантированию права на жизнь согласно Ста­тье 2 Конвенции, понимаемое в совокупности с общей обязанностью го­сударства по Статье 1 Конвенции обеспечить "каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", требует также понимания, что в какой-то форме должно присутствовать эффективное официальное расследование, когда в резуль­тате применения силы погибли люди (см., mutatis mutandis, упоминавшее­ся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", § 161, и Постановление Европейско­го Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, р. 324, § 86). Существенно важный характер цели проведения такого расследования состоит в том, чтобы обеспечить эф­фективное исполнение внутренних законов, которые стоят на защите права на жизнь, и чтобы, как в случаях с участием представителей госу­дарственных органов или организаций, обеспечить их подотчетность в отношении смертельных исходов, имевших место в сфере их ответствен­ности. Что касается того, какие формы расследования будут отвечать по­ставленным целям, то это зависит от различных обстоятельств. Вместе с тем, какая бы форма ни была избрана, соответствующие власти должны проявлять инициативу, коль скоро проблема попала в поле их зрения. Они не могут уступать инициативу родственникам в том, что касается внесения официального ходатайства или всего груза проблем, связанных с проведением любых относящихся к расследованию процедур (см., на­пример, Постановление Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции", жалоба № 22277/93 ECHR 2000-VII, § 63).   112. В целях эффективного расследования предполагаемого незакон­ного убийства представителями государственных органов следует, воз­можно, в качестве генеральной линии, считать необходимым, чтобы от­ветственные за проведение данного расследования лица были независимы от тех, кто непосредственно причастен к таким событиям (см., например, Постановление Европейского Суда по делу " Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey) от 27 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§ 81—82; Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции" (Ogurv. Turkey), жалоба № 21954/93, ECHR 1999-111, §§ 91-92). Это означает не только отсутствие иерархических или корпоративных контактов и влияний, но и независи­мость на практике (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§ 83—84, когда прокурор, занимавшийся расследованием обсто­ятельств смерти девушки в ходе предполагаемого конфликта, продемон­стрировал отсутствие его независимости, целиком и полностью положив­шись на информацию, которая была представлена жандармами, причаст­ными к данному инциденту).   113. Расследование должно быть эффективным и в том смысле, что призвано быть в состоянии вывести на установление факта относительно того, было или не было при имеющихся обстоятельствах оправдано при­менение в таких случаях силы (см., например, упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции", § 87), а также на выявление и наказание лиц, ответственных за происшедшее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции", § 88).   Это обязательно не в отношении результата, а в отношении средств достижения цели. Власти Соединенного Королевства должны были пред­принять имевшиеся в их распоряжении надлежащие меры, чтобы обес­печить получение информации по данному инциденту, включая, в част­ности, показания очевидцев, отчеты судмедэкспертов и, когда необходи­мо, результаты вскрытия, что дает полную и точную картину поврежде­ний, а также объективный анализ клинических исследований, в том числе относительно причины смерти (см. по случаям вскрытия, например, упо­минавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 106; по свидетелям, например, Постановление Евро­пейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба № 23763/94, ECHR 1999-IV, § 109; по данным судебно-медицин­ских экспертиз, например, Постановление Европейского Суда по делу 'Тюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба 22676/93, § 89). Любое упущение при расследовании, которое мешает возможности установить причину смерти либо лицо или лиц, ответственных за это, повлечет за собой опасность грубого отклонения от данного стандарта.   114.В таком контексте подразумевается необходимость в безотлага­тельных и расторопных действиях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., Reports 1998-IV, pp. 2439—2440, §§ 102—104; упоминавшееся выше Постановле­ние Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", §§ 80, 87 и 100; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тан­рикулу против Турции", § 109; Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба № 22535/93, ECHR 2000-IH, §§ 106-107). Нужно исходить из того, что при определенных обстоятельствах могут возникнуть трудности, которые препятствуют продвижению в расследовании. Вместе с тем незамедли­тельная реакция со стороны властей при расследовании случаев приме­нения силы со смертельным исходом может, в общем должна рассматри­ваться как имеющая решающее значение в деле поддержания уверенности общественных кругов в их приверженности правовым нормам, а также в деле недопущения появления каких-либо признаков сговора или терпи­мости к незаконным действиям.   115. По тем же самым причинам должен присутствовать немаловаж­ный элемент контроля общественности за расследованием или его резуль­татами, чтобы обеспечить подотчетность в практическом плане, равно как и в теоретическом. Степень необходимого общественного контроля может различаться от случая к случаю. Но во всех случаях ближайший родствен­ник жертвы должен быть причастен к данной процедуре в той степени, в какой необходимо для соблюдения его законных интересов (см. упоми­навшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции", § 82, в котором отец жертвы не был уведомлен о решениях не возбуждать уголовное преследование; упоминавшееся выше Постановле­ние Европейского Суда по делу "Огур против Турции", § 92, в котором семья жертвы не имела доступа к материалам следствия и судебным до­кументам; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу 'Тюль против Турции", § 93).   2. Жалоба по данному делу   а. В отношении ответственности государства за смерть Джервеза МакКерра   116. Не подлежит обсуждению тот факт, что сотрудники полиции стре­ляли в Джервеза МакКерра и убили его, в то время как он не был воору­жен. Применение силы со смертельным исходом в данном случае прямо подпадает под действие Статьи 2 Конвенции, которая требует, чтобы такое действие преследовало одну из целей, перечисленных в пункте 2, и было не более чем абсолютно необходимым для этой цели. В данном деле возникают несколько важных вопросов фактического свойства, в част­ности действовали ли упомянутые сотрудники полиции, исходя из дейст­вительно имевшихся у них на тот момент оснований, которые они считали достаточными, но которые затем оказались ошибочными, а именно, что их жизни угрожал Джервез МакКерр или другие лица, находившиеся в автомашине. При установлении данного обстоятельства следует, в част­ности, принять во внимание возможность того, что рикошет создавал впечатление вспышек выстрелов из того автомобиля, достаточное осно­вание, чтобы предположить, что их жизнь в опасности, и подумать, есть ли возможность предпринять попытку проведения ареста. Оценка прав­дивости и надежности показаний различных свидетелей происшествия, в частности, сотрудников полиции, которые открыли огонь, играла бы ре­шающую роль.   117. Все это относится к вопросам, которые в настоящий момент ожидают рассмотрения в ходе гражданского разбирательства по иску Элеанор Крини, продолженному заявителем, который настаивает на смерти его отца в ре­зультате неправомерных действий. Европейский Суд считал, что при имею­щихся обстоятельствах данного дела было бы неоправданно и противоречило бы его вспомогательной роли в соответствии с Конвенцией, если бы он попытался установить факты по данному делу, взяв на себя труд по сбору доказательств путем вызова свидетелей. Такой шаг стал бы дублированием процессов в гражданских судах, которые находятся в лучшем положении и в большей степени для этого приспособлены, являясь судами, предназна­ченными устанавливать факты. В связи с тем, что Европейская Комиссия по правам человека ранее взяла на себя обязанность по установлению фактов, имевших отношение к поступившим из Турции делам, когда шла речь о предстоявших процессах против предполагаемых виновников незаконных убийств из числа представителей сил безопасности, можно отметить, что эти процессы были уголовными и завершились, по крайней мере в первой ин­станции, ко времени, когда Европейский Суд занимался рассмотрением жалоб по ним. В этих делах существенно важной была та часть обвинений заявителей, которая касалась того, что недочеты в проведенном расследова­нии носили такой характер, что могли привести к неэффективности упомя­нутых уголовных разбирательств (см., например, упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 107, в котором сотрудники полиции были признаны невиновными в пытках по причине отсутствия доказательств, что явилось, в принципе, результатом ошибок, допущенных при проведении вскрытия; упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу «Гюль против Турции», § 89, в котором, в частности, осмотр судебно-медицинскими экспертами на месте происшествия и процедура вскрытия затруднили проведение следственного эксперимента).   118. В настоящем деле, по мнению Европейского Суда, отсутствуют причины, которые помешали бы гражданским судам установить соответ­ствующие факты и вынести определение о законности или решить иным образом вопрос относительно обстоятельств смерти Джервеза МакКерра. Несмотря на то, что, как представляется, заявитель не проявил особого рвения в отношении разбирательства, жалоба отозвана не была. Даже если можно было бы задаться вопросом, не попадет ли гражданский суд в затрудни­тельное положение при сведении воедино всех фактов и доказательств по истечении столь длительного периода времени — ведь со времени извест­ных событий прошло почти двадцать лет, то попытку сделать это следует предпринять в национальной судебной инстанции, а не в органе с меж­дународной юрисдикцией.   119. В равной степени Европейский Суд не убежден в том, что уместно положиться на материалы, представленные заинтересованными сторона­ми, чтобы прийти к какому-то заключению в отношении вопроса об ответственности за гибель отца заявителя. Многие из отчетов, заключений и утверждений, содержащихся в различных документах, не были прове­рены при опросах или перекрестных допросах и представляли бы собой неполную и потенциально вводящую в заблуждение основу для подобной попытки. Данная ситуация несопоставима со случаем смерти в период временного пребывания под стражей, когда весь груз, связанный с предо­ставлением достаточного и внятного объяснения, может быть возложен на государство. 120. Европейский Суд также не готов провести на основе преимущест­венно статистических данных и некоторых отдельных сведений какой-то анализ инцидентов, произошедших за последние тридцать лет, чтобы уста­новить, указывают ли они на практику применения службами безопасности несоразмерной силы. Это вышло бы далеко за пределы настоящей жалобы.   121. Напротив, касательно довода английских властей относительно того, что доступность гражданского разбирательства обеспечивала заяви­теля средствами правовой защиты, которые ему еще предстоит исчерпать, как это предусматривается пунктом 1 Статьи 35 Конвенции, и что, сле­довательно, не требуется дальнейшее рассмотрение данного дела согласно Статье 2 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что обязательство государства по Статье 2 Конвенции не может быть выполнено путем просто вынесения решения о выплате компенсации (см., например, упо­минавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайя про­тив Турции", § 105; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции", § 74). Расследования, которые необ­ходимо осуществить в соответствии со Статьями 2 и 13 Конвенции, долж­ны привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за эти нарушения. Европейский Суд, следовательно, далее рассмотрел вопрос о том, было ли выдержано соответствие этому процедурному аспекту Статьи 2 Конвенции.   b. Процедурные обязательства по Статье 2 Конвенции   122. После смерти Джервеза МакКерра и двух других лиц, находив­шихся в автомобиле, Королевская полиция Ольстера начала расследова­ние. По итогам этого расследования Генеральным прокурором было вы­несено решение возбудить уголовное преследование в отношении трех сотрудников полиции. Они были оправданы в ходе уголовного процесса. Было начато независимое полицейское расследование, имевшее цель ра­зобраться в некоторых подозрениях относительно обструкции в ходе про­ведения полицейского расследования этого и двух других инцидентов. Разбирательство началось 4 июня 1984 г., а 8 сентября 1994 г. его прекра­тили, так и не сделав какого-либо заключения.   123. Заявитель подавал многочисленные жалобы в отношении этих процедур, в то время как власти Соединенного Королевства настаивали на том, что если одна часть данной процедуры не обеспечила какой-то конкретной гарантии, то вся система, если взять ее целиком, обеспечила требовавшуюся подотчетность полиции в любом незаконном действии.   (1) Полицейское расследование   124. Прежде всего, касаясь полицейского расследования, Европейский Суд отметил, что критика в отношении разбирательств со стороны заяви­теля основывается главным образом на книге, написанной Стокером. Его утверждения, базирующиеся на проводимом им в 1984—1985 годах рас­следовании, были, однако, оспорены Королевской полицией Ольстера в ее докладе, опубликованном в 1990 году. Это и объясняет некоторые вопросы, затронутые заявителем, например, неспособность обнаружить отсутствующие патронные гильзы по причине проливного дождя, смыв­шего их в сточную яму, и ошибку при определении места происшествия, которая была поспешно исправлена. В отношении этих моментов Коро­левская полиция Ольстера утверждала, что Стокер был просто неточен или ошибался.   125. Европейский Суд не должен выносить решение в отношении исключающих друг друга утверждений, некоторые из которых весомее других. Не было доказано, например, что Королевская полиция Ольстера не смогла организовать поиски или найти соответствующих свидетелей. Были организованы обращения к общественности, были опрошены мест­ные жители. Тот факт, что Стокер нашел одного потенциального свиде­теля, с которым вступили в контакт представители Королевской полиции Ольстера, не относится к категории чрезвычайно важных.   126. Тем не менее, не стоит спорить с тем, что оружие тех сотрудников полиции не было передано криминалисту до следующего дня и что этих сотрудников не допрашивали до 15 ноября 1982 г., то есть в течение трех или четырех дней после происшествия. Вместе с тем нет данных относи­тельно того, составил этот отрезок времени, если говорить об оружии, несколько часов или значительно больше. Скорее всего, удивительно, что не потребовали сдать оружие как можно быстрее и что эти сотрудники полиции не были допрошены на более ранней стадии. Власти Соединен­ного Королевства заявляли, что последнее было сделано по осознанному решению проводивших расследование сотрудников, которые хотели со­брать иные сведения до допроса. Можно отметить, что другие допросы были проведены еще позднее для выяснения обстоятельств с учетом за­ключений судебно-медицинских экспертов и криминалистов. Следова­тельно, не является совершенно очевидным, что была необходимость ждать в течение нескольких дней, прежде чем провести первые допросы упомянутых сотрудников полиции. Вместе с тем нет признаков того, что заключения и выводы специалистов и криминалистов привели к каким-то сложностям, сопряженным с использованием оружия и количеством сде­ланных выстрелов. Подобным же образом не явилась серьезной преградой для следствия в целом задержка сама по себе в несколько дней с прове­дением допросов, как полагали, основных подозреваемых. Однако это в некоторой степени идет на пользу утверждениям о том, что расследования случая применения силы со смертельным исходом сотрудниками полиции создают впечатление о том, что в качественном отношении они отлича­ются от тех, которые проводятся в отношении подозреваемых из числа гражданских лиц.   127. Не следует оспаривать тот факт, что эти трое сотрудников поли­ции получили указание не раскрывать некоторые сведения сотрудникам Королевской полиции Ольстера, которые проводили расследование об­стоятельств применения огнестрельного оружия, и, главное, не говорить, что они являются сотрудниками специального подразделения и работают по сведениям, полученным в результате проведения разведывательных операций. Данный факт, как заявляли власти Соединенного Королевства, был вскрыт дознавателями Королевской полиции Ольстера. Это дало тол­чок другим разбирательствам, в ходе которых были выявлены данные об обструкции, восходившей до уровня уголовных правонарушений, и в итоге привело к дисциплинарным разбирательствам. Неизвестно, выяви­ли ли расследования еще какие-либо примеры утаивания информации от следствия или попытки помешать разбирательству со стороны проходив­ших по данному делу сотрудников, поскольку отчеты Стокера и Сампсона обнародованы не были. Наряду с этим предметом серьезной озабоченнос­ти является то, что по указанию старшего офицера были предприняты попытки скрыть информацию от следствия. Это вызывает законные со­мнения в отношении целостности процедуры проведения расследований в общем плане.   128. В таком контексте потребность в гарантиях против чрезмерного влияния и отсутствия беспристрастности обретает первостепенную важ­ность. Нужно отметить, что данное расследование обстоятельств убийства одними сотрудниками Королевской полиции Ольстера возглавлялось и проводилось другими сотрудниками Королевской полиции Ольстера. Хотя на этот счет и не было сделано прямых заявлений, вероятно, как представляется, данное расследование находилось, как того требовал закон, под контролем Независимой комиссии по жалобам в отношении полиции — независимого полицейского надзорного органа. Одобрение со стороны членов этой Комиссии требовалось для назначения сотрудника, руководившего проведением расследования, и, кажется, они были удов­летворены тем, как оно осуществлялось. Тем не менее, существовала ие­рархическая связь между сотрудниками, которые вели расследование, и теми из них, кто оказался под следствием, — над всеми ними стоял на­чальник Королевской полиции Ольстера, который играет определенную роль в процедуре возбуждения любого дисциплинарного или уголовного разбирательства (см. §§ 82—84). Право упомянутой Независимой комис­сии потребовать от начальника Королевской полиции Ольстера представ­ления отчета по расследованию Генеральному прокурору для вынесения решения об уголовном преследовании или потребовать проведения дис­циплинарного разбирательства не является, однако, достаточной гаран­тией, когда само расследование во всех практических смыслах проводится сотрудниками полиции, связанными с теми, кто оказался под следствием. Европейский Суд обратил внимание на рекомендацию Европейского ко­митета по предупреждению пыток относительного того, что какой-то пол­ностью независимый орган расследований мог бы помочь преодолеть не­достаток доверия к той системе, какая существует в Англии и Уэльсе, и в некотором отношении носит сходные черты (см. выше § 98).   129. Касаясь отсутствия общественного контроля над полицейскими расследованиями, Европейский Суд считал, что раскрытие сведений или публикация отчетов полиции и материалов следствия могут затронуть вопросы секретности и привести к нежелательным до приговора суда последствиям для частных лиц или других расследований и, таким обра­зом, не могут рассматриваться как требование, автоматически вытекаю­щее из Статьи 2 Конвенции. Необходимый допуск общественности или родственников может быть предусмотрен на других стадиях подобных процедур.   (ii) Роль Генерального прокурора   130. Европейский Суд напомнил, что Генеральный прокурор является независимым юридическим представителем, облеченным ответственнос­тью выносить решение о том, возбуждать ли уголовное преследование в отношении любого возможного уголовного правонарушения, совершен­ного сотрудником полиции. Он не обязан предоставлять обоснования по каждому решению не возобновлять уголовное преследование, и в данном случае он этого не сделал. В Северной Ирландии не существует формы оспаривания путем проведения судебной проверки с тем, чтобы потребо­вать от него предоставления обоснований, хотя можно отметить, что в Англии и Уэльсе, где участвующие в расследовании присяжные все же могут вынести вердикт о незаконной смерти, суды потребовали от Гене­рального прокурора пересмотра решения не возбуждать уголовное пре­следование в свете такого вердикта и могут заняться проверкой вопроса о том, были ли эти обоснования достаточными. Такая возможность от­сутствует в Северной Ирландии, где участвующим в расследовании при­сяжным не разрешается выносить вердикты, касающиеся законности или незаконности смерти.   131. Европейский Суд не подвергал сомнению независимость Гене­рального прокурора. В данном случае он распорядился о том, чтобы в отношении трех сотрудников полиции было возбуждено уголовное дело. Вместе с тем не возникает проблем, связанных с отсутствием прозрачнос­ти при вынесении решения не возбуждать уголовное преследование. Тем не менее, заявитель утверждал, что решение Генерального прокурора не может рассматриваться как нечто, устраняющее недочеты и промахи, до­пущенные в ходе проведения полицейского расследования. Однако Ев­ропейский Суд, руководствуясь имеющимися в его распоряжении мате­риалами, не убежден в том, что при проведении расследования имела место оплошность, о которой можно сказать, что она нанесла ущерб целям уголовного преследования ab initio или лишила его в какой-то степени эффективности.   132. Ниже Европейский Суд исследует вопрос о том, было ли в ходе состоявшегося уголовного процесса обеспечено расследование, как этого требует Статья 2 Конвенции.   (iii) Уголовное разбирательство по делу троих сотрудников полиции   133. Как указывалось выше (см. § 113), важным аспектом проведения расследования обстоятельств убийства представителями государственных органов является то, что это расследование может привести возбуждению уголовного преследования и наказанию виновных лиц. В данном случае трем сотрудникам полиции было предъявлено обвинение в убийстве одно­го из лиц, причастных к происшествию, предположительно, по причинам тактического характера. Ясно, что представленные обвинением доказа­тельства и материалы имели отношение к данному инциденту в целом, а при вынесении постановления судья говорил об убийстве трех человек. Если бы процесс завершился вынесением обвинительного приговора, то это, по крайней мере, косвенно, касалось бы убийства отца заявителя и в какой-то мере удовлетворило бы требование Статьи 2 Конвенции о пре­следовании и наказании.   134. При нормальном развитии событий уголовный процесс, с прису­щим ему состязательным характером и при участии независимого и бес­пристрастного судьи, должен восприниматься как обеспечивающий на­дежные гарантии эффективной процедуры в том, что касается установле­ния фактов и определения уголовной ответственности. Заявитель обращал внимание на тот факт, что в данном случае судья оправдал упомянутых сотрудников полиции на основании "отсутствия состава преступления", не удосужившись выслушать версию обвинения, в частности, устные по­казания этих сотрудников. Кроме того, заявитель обращал внимание на замечания судьи, вызвавшие противоречивую реакцию, поскольку, как показалось, он воздал хвалу этим сотрудникам полиции за то, что они отправили трех невооруженных подозреваемых из числа членов Ирланд­ской республиканской армии предстать перед Судом Божьим.   135. Верно, что объяснения по поводу обстоятельств убийства, содер­жавшиеся в показаниях трех сотрудников полиции, не были подвергнуты проверке в ходе просто опроса или перекрестного допроса. Вместе с тем Европейский Суд не должен подменять своим мнением по вопросу о том, представило ли обвинение достаточные доказательства, чтобы потребо­вать от обвиняемых ответить на них, позицию, какую занял проводивший процесс судья, который выслушал свидетелей и лучше представлял себе всю совокупность доказательств и прочих данных, тем более, если делать это на нынешней, столь поздней стадии. В равной степени, хотя Евро­пейский Суд понял, почему замечания судьи были столь болезненно вос­приняты, он не счел, что эти ремарки указывают на отсутствие беспри­страстности или предубежденность. Решение судьи признать, что приме­нение силы было оправданным, не ставит вопрос о терпимости по отно­шению к незаконным убийствам.   136. Однако рамки данного уголовного процесса были ограничены уголовной ответственностью трех вышеназванных сотрудников полиции. Заявитель, опираясь, в частности, на Миннесотский протокол (см. выше § 97), настаивал на том, что судебный процесс был не в состоянии развеять озабоченность в более широком смысле в отношении других аспектов причастности официальных кругов к убийствам. Одним из таких аспектов является то обстоятельство, что высокопоставленный сотрудник полиции сознательно дал подозреваемым указание скрыть информацию от прово­дивших расследование сотрудников, что породило сомнения относитель­но того, какая еще информация скрывалась или какое еще противодей­ствие имело место. Другой аспект заключался в том, что в Армаге в тече­ние одного месяца произошли два других инцидента, в ходе которых сотрудники полиции из специальных подразделений мобильной поддерж­ки применили силу со смертельным исходом, убив Майкла Тая 24 ноября 1992 г, а также Симуса Гру  и Родди Кэрролла 12 декабря 1992 г., все они не были вооружены. Уголовное пре­следование было возбуждено по последнему инциденту и также закончи­лось вынесением оправдательного приговора. Утверждалось, что причаст­ные к этим инцидентам сотрудники полиции получали аналогичное ука­зание о скрытии информации.   137. Европейский Суд счел, что могут возникнуть обстоятельства, когда появляются вопросы, которые не поднимались или не могли быть затронуты в ходе уголовного процесса, и Статья 2 Конвенции может по­требовать более широкого исследования.   После этих трех инцидентов родилась глубокая озабоченность отно­сительно того, а требовали ли проводившиеся полицией контртеррорис­тические мероприятия излишнего применения силы, не являлось ли это результатом преднамеренной тактики или было просто неизбежным пос­ледствием. Умышленное сокрытие сведений тоже вызывает сомнения в эффективности проведения расследований, нацеленных на вскрытие об­стоятельств происшедшего. Иными словами, цели, связанные с восста­новлением уверенности общественности и членов семей в отношении законности применения силы со смертельным исходом, не были в полной мере достигнуты в ходе уголовного процесса. В данном случае Европей­ский Суд, следовательно, пришел к выводу, что Статья 2 Конвенции требовала осуществления процедуры, с помощью которой все эти вопросы могли бы быть рассмотрены, а сомнения либо подтверждены, либо раз­веяны. Далее, Европейский Суд рассмотрел вопрос о том, разобрались ли должным образом с этой озабоченностью власти.   (iv) Независимое полицейское расследование   138. Генеральный прокурор еще на ранней стадии был в курсе того, что в связи с данным делом возникли вопросы, относящиеся к сокрытию доказательств. Перед процессом, примерно в июле 1983 года, он потре­бовал, чтобы было проведено дополнительное расследование. 11 апреля 1984 г. он воспользовался предоставленными ему законом правами согласно статье 6 (3) Указа Северной Ирландии 1972 года и потребовал от начальника Королевской полиции Ольстера провести до­полнительное расследование по трем упоминавшимся делам. При этом речь шла не о новом расследовании инцидентов как таковых, а об уста­новлении того, имелись ли данные, говорившие об искажении цели от­правления правосудия. Начальник полиции назначил Стокера, старшего офицера из другого полицейского подразделения Англии, ответственным за проведение данного расследования.   139. Состоявшееся расследование послужило причиной появления значительных противоречий, которые не устранены и по сей день. 29 мая 1986 г. Стокер был отстранен от расследования, и его заменил Сампсон, старший офицер из офицерского подразделения за пределами Северной Ирландии. Ни один из подготовленных ими отчетов не был обнародован. О том, что отклонения были выявлены, говорилось в коротком заявлении Генерального атторнея, сделанном 25 января 1988 г., в которым одновре­менно объявлялось, что Генеральный прокурор вынес решение о том, что возбуждение уголовного преследования в отношении сотрудников поли­ции за связанные с обструкцией правонарушения не оправдано с точки зрения государственных интересов.   140. Европейский Суд счел, что проведенное расследование можно рассматривать как достаточно независимое, хотя есть признаки того, что начальник Королевской полиции Ольстера играл одну из главных ролей в том, как распорядиться отчетами, которые были подготовлены. В самом деле, отчеты и все материалы по расследованиям рассматривались как находившиеся в собственности Королевской полиции Ольстера. Вместе с тем нельзя считать, что связанные с этим события развивались должными темпами. Прошло три года и девять месяцев, прежде чем в Парламенте было сделано заявление. Между отправлением Стокером 18 сентября 1985 г. промежуточного отчета начальнику Королевской полиции Ольс­тера и передачей им этого отчета Генеральному прокурору 15 февраля 1986 г. был промежуток, длившийся почти пять месяцев. После отстра­нения Стокера 29 мая 1986 г. Сампсону понадобилось еще десять месяцев, чтобы представить заключительную часть своего отчета, что произошло 10 апреля 1997 г. Минуло еще девять месяцев, прежде чем Генеральный атторней отчитался по данному вопросу в Парламенте.   141. Более того, коль скоро упомянутые отчеты и другие выявленные данные не были обнародованы, целиком или отдельными частями, нельзя считать, что за расследованием осуществлялся общественный контроль. По­добное отсутствие прозрачности можно рассматривать как обстоятельство, которое только усилило, нежели помогло снять существовавшую озабочен­ность. Никакие основания не приводились в качестве объяснения решения о том, что вопрос о возбуждении уголовного преследования не рассматри­вался с точки зрения государственных интересов, равно как и отсутствовала возможность оспорить непредоставление подобных оснований.   (v) Расследование   142. В Северной Ирландии, как и в Англии и Уэльсе, исследование обстоятельств смерти может осуществляться путем проведения расследо­ваний. Расследования представляют собой публичные слушания, которые проводятся коронерами, являющимися независимыми судебными пред­ставителями и заседающими с участием присяжных с целью установления фактов, относящихся к случаю смерти, вызывающему подозрения. В По­становлении по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королев­ства" (упоминавшемся выше, § 162) Европейский Суд пришел к выводу, что расследование, проведенное в отношении смерти троих подозревае­мых в принадлежности к ИРА лиц, застреленных сотрудниками SAS в районе Гибралтара, отвечало процессуальным требованиям, содержащим­ся в Статье 2 Конвенции, поскольку в ходе расследования был представлен подробный обзор событий вокруг этого убийства и была обеспечена род­ственникам погибших возможность опроса и перекрестного допроса сви­детелей, имевших отношение к данной операции.   В данном случае функция по установлению фактов была уже выпол­нена уголовным судом. Но это, однако, относилось к вопросу об уголов­ной ответственности за смерть одного из находившихся в автомашине людей. Не были затронуты проблемы, связанные с выдвинутыми обвине­ниями в сокрытии и проведении политики стрельбы на поражение, ко­торыми занималось независимое полицейское расследование. Европей­ский Суд рассмотрел вопрос о том, обеспечило ли расследование открытое и эффективное изучение этих проблем.   Европейский Суд пришел к выводу о том, что расследование было открытым, но при этом не было эффективным. Достижение эффектив­ности было затруднено в целом ряде случаев.   143. Рамки данного расследования были ограничены установлением фак­тов, имевших самое непосредственное отношение к рассматривавшимся об­стоятельствам случаев смерти. В соответствии с практикуемым националь­ными судами прецедентным правом от коронера требуется ограничить про­водимое им расследование рассмотрением вопросов, имеющих прямую при­чинную связь с обстоятельствами смерти, и не вдаваться в ходе расследования в более широкие проблемы. Хотя внутренние суды признают, что одна из основных целей расследования состоит в том, чтобы развеять слухи и подо­зрения, они (суды) считают, что такому расследованию нельзя позволить "пуститься в дрейф в необъятном море слухов и обвинений" (см. §§ 75—76). Европейский Суд согласился с тем, что детальное расследование вопросов политики или предполагаемого сговора может быть неоправданным или не необходимым. Вместе с тем, если говорить о данном деле, возникли законные и серьезные опасения. Коронер обозначил их в своем обращении 5 мая 1992 г., когда указал, что уголовный процесс уже состоялся и что теперь он проводит расследование, поскольку возникли признаки того, что впоследст­вии могут появиться на свет и новые данные. Ему, однако, не удалось запо­лучить экземпляры отчетов Стокера или Сампсона или другие имеющие к этому отношение материалы, поскольку Высокий суд, поддержав возраже­ния начальника Королевской полиции Ольстера, вынес постановление о том, что раскрытие содержания данных документов не было необходимым в целях проведения того расследования. Член Высокого суда выступил с комментарием, согласно которому расследование не является процедурой, подходящей для того, чтобы должным образом разобраться с проблемами вокруг предполагаемого проведения политики стрельбы на поражение.   144. При расследованиях в Северной Ирландии лицо, подозреваемое в том, что оно явилось причиной конкретной смерти, нельзя принудить давать показания (правило 9 (2) Регламента работы коронеров 1963 года, см. выше § 73). На практике, при проведении расследовании по поводу применения силы со смертельным исходом сотрудниками сил безопас­ности в Северной Ирландии, причастные к делу сотрудники полиции и военнослужащие не присутствуют. Вместо этого в качестве доказательств используются письменные показания или протоколы допросов. В ходе расследования по данному делу сержант А. (А.) информировал коронера о том, что он не явится. Стало быть, он не был допрошен о его версии развития событий. Вместо этого коронеру были представлены протоколы двух его допросов сотрудниками полиции, проводившими расследование. Это не позволяет дать должную оценку как надежности, так и достовер­ности его показаний по имевшим решающее значение вопросам. Это принижает способность данного расследования установить факты, кото­рые имеют самое прямое отношение к смерти, в частности, что касается законности применения силы, тем самым достичь одной из целей, требование о которой содержится в Статье 2 Конвенции.   145. В решении присяжных по данному делу могут приводиться лишь данные о личности погибшего, а также дата, место и причина смерти (см. выше § 70). В Англии и Уэльсе, равно как и в Гибралтаре, присяжные могут выносить целый ряд приговоров, в том числе о "незаконной смер­ти". Как уже отмечалось, когда занимающийся расследованием суд при­сяжных выносит такой вердикт в Англии и Уэльсе, Генеральный прокурор должен вернуться к решению о невозбуждении уголовного преследования и привести основания, которые можно оспорить в судах. В данном случае имело место уголовное преследование. Единственно, каким образом раз­бирательство могло привести к новым расследованиям, так это путем направления коронером письменного рапорта Генеральному прокурору, если бы коронер пришел к выводу о том, что имело место, возможно, уголовное преступление. Однако из этого вовсе не вытекает, что Гене­ральный прокурор должен был вынести какое-то решение в качестве ре­акции на данное уведомление или представить подробное обоснование причин не реагировать. Таким образом, расследование не могло сыграть эффективной роли в установлении или возбуждении преследования в связи с уголовными правонарушениями, которые могли иметь место, и в этом отношении, не отвечает требованиям Статьи 2 Конвенции.   146. В то время как общественный характер данного разбирательства не вызывает сомнений, заявитель жаловался, что возможности, которыми располагала его семья в плане участия в процедурах в качестве ближайших родственников, были в значительной мере ущемлены, поскольку в ходе расследований правовая помощь не предоставлялась, а содержание мате­риалов и документов не раскрывалось накануне слушаний.   Европейский Суд отметил, однако, что, как это было с ближайшими родственниками в деле "МакКанн и другие против Соединенного Королев­ства", интересы семьи представляли солиситор и адвокат в ходе всего рас­следования, а для судебной проверки связанных с этим жалоб и претензий была предоставлена юридическая помощь. Следовательно, нельзя сделать вывод о том, что семья заявителя, из-за отсутствия правовой помощи, была лишена какой-либо необходимой помощи в ходе расследования.   147. Что касается доступа к документам, то семья погибшего в то время не могла получить копии свидетельских показаний до того момента, когда конкретный свидетель выступал с показаниями на слушаниях. Так было и в деле "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", когда Евро­пейский Суд счел, что это не затруднило существенно возможности адвока­тов заинтересованных семей допросить свидетелей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда, § 62). Но нужно отметить, что расследование по тому делу носило в некоторой степени исключительный характер, если сравнить его с разбирательствами по ряду других дел в Север­ной Ирландии (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Джор­дан против Соединенного Королевства" (Jordan v. United Kingdom), жалоба № 28883/95; Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства", жалоба № 30054/96; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шэнахан против Соеди­ненного Королевства, жалоба № 37715/97). Расторопность и тщательность, с которой велось расследование по делу "МакКанн и другие против Соеди­ненного Королевства", не оставили Европейскому Суду никаких сомнений в том, что важные факты, относившиеся к происшедшему, были рассмотре­ны при активном участии имевшего большой опыт законного представителя заявителей. Непредоставление ближайшим родственникам доступа к доку­ментации не привело, в том контексте, к появлению больших трудностей. Вместе с тем со времени слушаний по тому делу Суд придавал большее значение вопросу о привлечении ближайших родственников погибших к разбирательству и предоставлении им информации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции", §92).   Далее Европейский Суд отметил, что принятая в Соединенном Коро­левстве практика нераскрытия информации претерпела изменения в свете проведенного Стивеном Лоуренсом расследования, и сейчас рекоменду­ется, чтобы полиция раскрывала содержание показаний свидетелей за 28 дней до разбирательства (см. выше § 78).   148. В данном случае можно отметить, что отсутствие доступа к пока­заниям свидетелей явилось причиной того, что расследование несколько раз откладывалось. Это в значительной мере способствовало затягиванию разбирательства. Имевшая ранее место невозможность для семьи заяви­теля получить доступ к показаниям свидетелей до их очных заявлений также должно рассматриваться как обстоятельство, ставившее их в невы­годные условия в плане подготовки и результатов участия в допросах. Это разительным образом контрастирует с позицией Королевской полиции Ольстера, которая имела возможности обеспечить заявителя правовой помощью и предоставить неограниченный доступ к соответствующей ин­формации. Европейский Суд пришел к выводу о том, что право семьи погибшего, чья смерть расследуется, участвовать в разбирательстве требу­ет того, чтобы принятые процессуальные нормы обеспечивали необходи­мую защиту их интересов, хотя это может быть не в прямых интересах тех представителей полиции и сил безопасности, которые причастны к дан­ным событиям. Европейский Суд не убежден в том, что интересы заяви­теля как ближайшего родственника погибшего были законно и в полной мере защищены в этом отношении.   149. Упоминалось также, предположительно, о частом использовании свидетельств об иммунитете в государственных интересах при проведении расследований во избежание затрагивания определенных вопросов или раскрытия содержания определенных документов. В данном случае 9 но­ября 1988 г. министр по делам Северной Ирландии выдал такое свиде­тельство, с помощью которого закрывалась информация о противостоя­нии терроризму Королевской полиции Ольстера, а также информация и документы, раскрывающие детали проведения разведывательных опера­ций. Второе свидетельство было выдано 5 мая 1994 г. с целью предотвра­щения раскрытия содержания отчетов Стокера и Сампсона по причинам, в частности, необходимости сохранения эффективности специальных подразделений и целостности проведения разведывательных операций.   150. Нет четких указаний на то, что первое свидетельство помешало соответствующим образом допросить свидетелей. Касаясь второго свиде­тельства, Европейский Суд напомнил, что начальник полиции, выступая против предоставления следствию отчетов Стокера и Сампсона, объявил, что все показания свидетелей и материалы по расследованию были предо­ставлены коронеру (см. выше § 58). В Высоком суде судья Николсон указал, что единственно нераскрытыми остались мнения, критические замечания, рекомендации и т.д. Нельзя с определенностью сказать, что сам судья Николсон имел возможность ознакомиться с упомянутыми от­четами, чтобы определить, содержалось ли в них что-либо, относившееся к разбирательству. Судья Николсон также отметил, что не было ничего, что могло бы помешать Торберну дать следствию показания по вопросам, имевшим отношение к упоминавшимся случаям смерти, но что он не мог использовать отчеты для того, чтобы выступить с "обзором" перед при­сяжными. Европейский Суд отметил, что если Торберн и предпринял попытку дать показания о содержании тех отчетов уже семь-восемь лет спустя после их составления, то вряд ли его память удерживала в точности детали. Также вполне возможно, что, в соответствии со свидетельст­вом PII, власти Соединенного Королевства могли выступить с возраже­ниями в связи с этим.   151. Европейский Суд не имеет возможности сделать выводы о том, содержали ли отчеты Стокера и Сэмпсона материалы, относившиеся к проблеме существования политики стрельбы на поражение. Есть основа­тельные признаки того, что в промежуточном докладе Стокера они были, — Королевская полиция Ольстера выступила с критикой попытки Стокера провести новое исследование обстоятельств стрельбы в дополне­ние к препятствиям, чинившимся отправлению правосудия. В своем за­явлении в Парламенте Генеральный атторней упомянул о Генеральном прокуроре, который вновь занялся изучением отчетов и доказательств, касавшихся и инцидентов с перестрелкой. В любом случае, в отчетах были материалы, связанные с доказательствами обструкции отправлению пра­восудия, которые выводили на более широкие проблемы, поднятые дан­ным делом. Европейский Суд пришел к выводу о том, что таким образом следствию помешали проверить, возможно, относившиеся к затронутым проблемам материалы и, значит, выполнить полезную функцию, заклю­чавшуюся в проведении эффективного расследования всех вопросов, воз­никших за время проведения уголовного процесса.   152. Наконец, Европейский Суд рассмотрел вопрос о длительности разбирательства. Расследование началось 4 июня 1984 г., по завершении уголовного разбирательства. Затем его проведение несколько раз откла­дывалось, в нем были перерывы:   с сентября 1984 года по ноябрь 1988 года в ожидании завершения независимого полицейского расследования Стокера и Сампсона;   с 17 ноября 1988 г. по 8 марта 1990 г., то есть примерно на пятнадцать месяцев, когда семья оспаривала приобщение к делу доказательств в виде письменных показаний сотрудников полиции;   с 20 июля 1990 г. по 6 февраля 1992 г., еще восемнадцать месяцев в ожидании решения по таким показаниям в связи с другим делом;   с 29 мая 1992 г. по 28 мая 1993 г., один год, в ожидании решения по ходатайству семьи в отношении отказа предоставить доступ к показаниям одного из свидетелей;   хотя 31 января 1994 г. расследование возобновилось, оно почти сразу же было отложено, когда началось рассмотрение спора между коронером и начальником полиции по вопросу о раскрытии содержания документов. Процедура судебной проверки была завершена 11 июля 1994 г., а несколь­ко месяцев спустя расследование было прекращено.   153. Европейский Суд отметил, что ряд отсрочек имел место по просьбе семьи заявителя. Они в основном были вызваны шагами, направленными на то, чтобы в юридическом порядке оспорить процедурные аспекты проводившегося разбирательства, которые, как они считали, были крайне важ­ными с точки зрения их участия, например это касалось вопроса о доступе к материалам дела. Следовательно, это факт, что семья заявителя в значи­тельно мере повлияла на отсрочки и задержки, такое положение сложилось до некоторой степени и по причине тех трудностей, с которыми столкнулись родственники при участии в процедуре разбирательства (см. выше § 148 в отношении нераскрытия показаний свидетелей). Нельзя рассматривать как необоснованное то, что заявитель прибегнул к использованию средств пра­вовой защиты, имевшихся в его распоряжении для того, чтобы оспорить эти аспекты процедуры разбирательства.   154. Длительный перерыв уже имел место после принятия коронером решения дождаться результатов независимого полицейского расследования. Возможно, это оправданный шаг, поскольку разбирательство давало возмож­ность провести эффективное расследование всех вопросов, оставшихся после уголовного процесса. Европейский Суд сделал ранее вывод о том, что темпы и прозрачность всей процедуры были недостаточными. Когда разбиратель­ство закончилось публичным заявлением в Парламенте в январе 1988 года, его не планировалось возобновлять до 14 ноября 1988 г., то есть с момента известных событий в течение почти шести лет. Безуспешная попытка коро­нера заполучить документы, которые, как он полагал, относились к рассле­дованию, объясняет имевший место перерыв с сентября 1993 года по май 1994 года. К тому времени, когда коронер 8 сентября 1994 г. прекратил рас­следование, было рассмотрено немного доказательств и материалов.   155. При таком положении нельзя сказать, чтобы расследование прово­дилось при высоких темпах и должным образом продвигалось вперед (см., mutatis mutandis, относящееся к требованиям о сроках согласно пункту 1 Статьи 6 Конвенции Постановление Европейского Суда по делу "Скопеллити против Италии" (Scopelliti v. Italy) от 23 ноября 1993 г., Series A, № 278, р. 9, § 25). Длительные и частые перерывы и отсрочки заставляют задаться вопросом, была ли в тот момент система расследования, с точки зрения своей структуры, способной обеспечить и нужные темпы, и эффективный доступ к правосудию семье погибшего, а также необходимые материалы, чтобы коронер мог исследовать стоявшие перед ним вопросы.   (vi) Гражданское разбирательство   156. Как указывалось выше, гражданское разбирательство должно представлять собой судебное заседание по установлению фактов с должными в таких случаях гарантиями и возможностью сделать выводы относительно незаконности при возможности выплаты компенсации. Вместе с тем это является процедурой, которая осуществляется по ини­циативе заявителя, а не властей и которая не призвана установить и определить наказание для предполагаемого исполнителя. Будучи таковой, данная процедура не может приниматься в расчет при оценке соответст­вия действия государства его процессуальным обязательствам по Статье 2 Конвенции.   (vii) Выводы   157. Европейский Суд пришел к выводу о том, что процессуальные шаги с целью расследования применения силы со смертельным исходом сотрудниками полиции, как было продемонстрировано в ходе рассмотре­ния данного дела, указывают на следующие недостатки:   отсутствовала независимость сотрудников полиции, проводивших рас­следование обстоятельств происшедшего, по отношению к тем сотрудни­кам, которые оказались причастными к данному инциденту;   отсутствовали контроль со стороны общественности и осведомлен­ность семьи жертвы в отношении независимого полицейского расследо­вания данного инцидента, в том числе отсутствовали обоснования реше­ния Генерального прокурора не возбуждать уголовного преследования в отношении какого-либо сотрудника полиции на этом этапе за извращение или попытку извратить суть идеи отправления правосудия;   расследование не позволило вынести вердикт или сделать выводы, которые могли бы сыграть эффективную роль в обеспечении уголовного преследования в отношении любого уголовного деяния, которое в свою очередь могло быть выявлено;   нераскрытие содержания показаний свидетелей до их появления на слушаниях ограничивало возможности участия семьи заявителя в разби­рательстве и способствовало затягиванию разбирательства;   свидетельство РП оказало воздействие, которое выразилось в том, что мешало следствию рассматривать вопросы, имевшие отношение к наибо­лее важным моментам данного дела;   от сотрудников полиции, которые застрелили Джервеза МакКерра, не могли потребовать явки на разбирательство в качестве свидетелей;   независимое полицейское расследование не проводилось должными темпами;   расследование не началось тотчас же и не проводилось в разумные сроки при должных темпах.   158. Отсутствие независимости проводившегося Королевской поли­цией расследования и недостаточная прозрачность имевшего место позд­нее расследования предполагаемой обструкции со стороны полиции в ходе разбирательства могут рассматриваться как основа проблем, возник­ших в ходе осуществлявшихся впоследствии процедур. Национальные суды указывали, что расследование не есть подходящая процедура для того, чтобы в рамках рассмотрения данного дела затрагивать более широ­кие проблемы. Но другой открытой и доступной процедуры для выправ­ления недостатков на тот момент, однако, не было.   159. Европейский Суд не призван детально определять, какие процес­суальные действия следует предпринимать властям для обеспечения не­обходимого рассмотрения обстоятельств убийства, совершенного пред­ставителями государственных органов. Хотя упоминалось, например, о шотландской модели расследований, проводимых судьей уголовной юрисдикции, нет оснований полагать, что такая модель может быть един­ственно пригодной методикой. Одновременно нельзя утверждать, что должна существовать одна-единственная процедура обеспечения всех тре­бований. Когда задачи, связанные с установлением фактов, уголовным расследованием и преследованием, выполняются или когда их выполне­ние доверено различным органам, как это есть в Северной Ирландии, то, как считал Европейский Суд, требования Статьи 2 Конвенции, тем не менее, могут быть соблюдены, если одновременно при попытке принимать во внимание другие законные интересы, такие, как национальные инте­ресы или защита имеющих отношение к следствию материалов, эти по­ложения предусматривают необходимые гарантии в доступной и эффек­тивной форме. В нынешнем случае задействованные процедуры такого равновесия не достигли.   160. Европейский Суд отметил, что недостатки в отношении прозрач­ности и эффективности, отмечавшиеся выше, вступают в противоречие с целью, обозначенной национальными судами и состоящей в том, чтобы развеять подозрения и опровергнуть слухи. Выдерживаемые должным об­разом процедуры по обеспечению подотчетности представителей государ­ства крайне необходимы для сохранения доверия общественности и ней­трализации той законной озабоченности, которая может возникнуть в результате применения силы со смертельным исходом. Отсутствие таких процедур только подольет масла в огонь опасений по поводу злонамерен­ности, как об этом, в частности, свидетельствуют материалы, представ­ленные заявителем в отношении предполагаемой политики стрельбы на поражение.   161. Европейский Суд пришел к выводу, что имело место несоответ­ствие процедурным обязательствам, вытекающим из Статьи 2 Конвенции, и что в этом отношении данное положение было нарушено.     НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:   1) постановил, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции, свя­занное с упущениями в процедуре расследования в отношении обстоя­тельств смерти Джервеза МакКерра;       С. ДОЛЛЕ                                                                        Ж.-П. КОСТА Секретарь Секции Суда                                                  Председатель Палаты

Новинки А. Л. Бурков «Конвенция о защите прав человека в судах России». Москва: Волтерс Клувер, 2010 А. Л. Бурков "Влияние Европейской конвенции по правам человека на Российское право" (Stuttgart: ibidem-Verlag, 2007) Шестое издание "Применение Европейской конвенции по правам человека в судах России" Пятое издание "Исполнение постановлений Европейского суда по правам человека" Четвертое издание "Право на жизнь, запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания: европейские стандарты, российское законодательство и правоприменительная практика" Третье издание "Право на свободу и личную неприкосновенность: европейские стандарты и российская практика" Второе издание "Европейские стандарты права на справедливое судебное разбирательство и российская практика" Первое издание "Европейский Суд по правам человека: правила обращения и судопроизводства"

Сайт ОО Сутяжник: Главная / Новости / Библиотека / Судебные дела / Европейский Суд / Изучаем Европейскую Конвенцию / Оспаривание нормативных актов / Заочная школа правозащитника / Поиск