История вступления России в Совет Европы
Потенциальные заявители в Европейский Суд по правам человека! Если Вы считаете, что Ваши права были нарушены, или помогаете другому человеку, чьи права были нарушены, и при этом хотели бы получить консультацию о порядке обращения в Европейский Суд по правам человека, юристы общественного объединения «Сутяжник» готовы помочь Вам. Свяжитесь с нами по Интрнету или обычной почте
Идея странички
А.Л. Буркова. Поддержка
странички осуществляется подразделениями ОО "Сутяжник" Академия по правам человека и Уральский центр конституционной и международной защиты прав человека
Решения Европейского Суда по делам против России
Обзор решений Европейского Суда по правам человека по
российским жалобам. Март 2006
//
Центр содействия проведению исследований проблем
гражданского общества "ДЕМОС"
Оглавление:
Темы выпуска: Общие сведения о принятых Европейским судом в марте 2006 г.
постановлениях и решениях; Дело Nakhmanovich v. Russia: вопросы законности
содержания под стражей и длительности судебного разбирательства по уголовным
делам; Дело Menesheva v. Russia: Суд еще раз констатировал, что в российской
милиции пытают; Дело Dolgova v. Russia: вопросы обоснованности продолжительного
содержания под стражей до суда и во время судебного разбирательства; Комитет
Министров принял вторую предварительную резолюцию по исполнению постановления
Европейского Суда по делу Ilaşcu and others against Moldova and the Russian
Federation
Предлагаемый вниманию читателей обзор посвящен вопросам рассмотрения Европейским
судом по правам человека жалоб, поступающих из Российской Федерации, а так же
государственных и общественных инициатив, направленных на имплементацию решений,
принятых Судом. Обзор подготовлен в рамках проекта "Развитие
многофункционального аналитического центра по проблемам демократии и прав
человека", осуществляемого Центром "Демос" и его партнерами.
Европейский суд - механизм защиты прав и свобод человека, созданный на основе
Европейской Конвенции прав человека и основных свобод (далее Конвенция). Частные
лица и организации могут обращаться в этот орган с жалобами на нарушения
предусмотренных Конвенцией прав и свобод.
Рассматривая эти обращения, Европейский суд по правам человека выносит решения,
в которых определяется приемлемость жалобы, и постановления, в которых жалоба
разрешается по существу, то есть признается или не признается нарушение прав
человека. Постановления Европейского суда по конкретным делам носят обязательный
характер и должны исполняться государствами. При рассмотрении конкретных жалоб
Суд оценивает не только фактические обстоятельства конкретного дела, но и
анализирует особенности законодательства и правоприменительной практики
конкретной страны, ставшие причиной нарушения прав и свобод человека. По этой
причине постановления Суда имеют большое значение для совершенствования
национальных правовых систем.
Ознакомиться с детальной информацией о деятельности Европейского суда можно на
Интернет странице Суда. Текст Конвенции и краткая информация о работе Суда на
русском языке доступна на странице http://www.echr.ru/.
Автор - Воскобитова Мария, юрист Центра содействия международной защите
Ответственный редактор - Шепелева Ольга, Центр "Демос"
***
Темы выпуска:
Общие сведения о принятых Европейским судом в марте 2006 г. постановлениях и
решениях
Дело Nakhmanovich v. Russia: вопросы законности
содержания под стражей и длительности судебного разбирательства по уголовным
делам
Дело Menesheva v. Russia: Суд еще раз констатировал, что в
российской милиции пытают.
Дело Dolgova v. Russia: вопросы обоснованности
продолжительного содержания под стражей до суда и во время судебного
разбирательства.
Комитет Министров принял вторую предварительную резолюцию по
исполнению постановления Европейского Суда по делу Ilaşcu and others against
Moldova and the Russian Federation
***
Общие сведения о принятых Европейским судом в марте 2006 г.
постановлениях и решениях
В марте 2006 г. Европейский Суд вынес 6 постановлений по жалобам против России:
Nakhmanovich v. Russia, Nikolayev v. Russia, Menesheva v. Russia и Dolgova v.
Russia, Konovalov v. Russia и Markin v. Russia.
Три из этих постановлений - Nakhmanovich v. Russia, Menesheva v. Russia и
Dolgova v. Russia - будут рассмотрены в обзоре подробнее, так как они имеют
прецедентное значение для российской правоприменительной практики.
Постановление по делу Nikolayev v. Russia относится к так называемым "клонам"
(сходные решения по очень похожим делам). Заявитель участвовал в ликвидации
последствий аварии на Чернобыльский АЭС. Он обратился в суд за пересчетом
полагающихся ему социальных выплат. В марте 2001 г. в его пользу было вынесено
судебное решение, но оно длительное время не исполнялось, и заявитель в 2002 г.
обратился в суд с иском о компенсации ущерба причиненного неисполнением решения.
В 2003 г. было вынесено два решение в его пользу о выплате компенсации. Решение
2001 г. было исполнено в марте 2003 г., а решения июня и октября 2003 г. - в
декабре 2003 г. и в феврале 2004 г. Заявитель обжаловал в Европейский Суд
задержку по исполнению всех трех решений. Суд признал жалобу на задержку по
исполнению решений, вынесенных в 2003 г., явно необоснованной, так как они были
исполнены в течение 6 месяцев с момента вынесения каждого из решений. Но Суд
признал нарушения права на справедливое суд! ебное разбирательство и на защиту
имущества в отношении задержки исполнения решения, вынесенного в 2001 г. Суд
присудил заявителю компенсацию в размере 4500 евро. Эта сумма превышает обычный
размер выплат по такого рода делам. Возможно, это - реакция на то, что
государство хотя и принимало определенные меры индивидуального характера в
пользу заявителя, но до настоящего времени ни разу не признало в какой-либо
официальной форме, что имело место нарушение прав заявителя.
Жалобу Konovalov v. Russia также можно было бы отнести к разряду жалоб-клонов,
касающихся неисполнения решений российских судов. Однако обстоятельства этого
дела имеют определенную специфику. Заявитель по данному делу - бывший
военнослужащий. После выхода в отставку он переехал с Сахалина в г. Славянск
(Краснодарский край). В 1993 г. он обратился в городскую администрацию за
получением материальной помощи для приобретения жилья и был поставлен в очередь.
Поскольку помощь не предоставлялась в течение долгого времени, заявитель
обратился в суд. В 1998 г. в судах Краснодарского края были распространены
рекомендации о порядке вынесения решений о присуждении социальных платежей, в
том числе и материальной помощи на приобретение жилья. Суд в 1998 г вынес
решение в пользу заявителя, подтвердив его право на получение определенной суммы
материальной помощи. Однако на основании вышеуказанных рекомендаций местных
властей суд поставил получение выплаты из бюджета города в! зависимость от
наличия у города денежных средств. Заявитель был поставлен в очередь и мог
рассчитывать на начисление денег только после того, как будут выплачены все
задолженности тем, кто стоит в очереди перед ним.
Заявитель не получил присужденных денег в течение двух с половиной лет. Поэтому
он обратился с иском об индексации суммы материальной помощи. В 2000 г. суд
вновь вынес решение в его пользу, увеличив сумму материальной помощи, но
заявитель был вновь поставлен в список ожидания, так как денежные средства из
федерального бюджета не были перечислены. Второе судебное решение так же не было
исполнено: заявитель денег не получил. Решение суда, вынесенное в 1998 г., было
опротестовано прокурором Краснодарского края, протест был удовлетворен и дело
было направлено на новое рассмотрение, где было прекращено, в связи с вынесением
нового решения в 2000 г.
После того, как было начато рассмотрение дела в Европейском Суде, Правительство
сообщило, что Генеральная Прокуратура РФ установила нарушения при получении
заявителем сертификата на жилищную помощь, однако не стала возбуждать уголовное
дело в отношении заявителя в связи с истечением срока давности. С точки зрения
Правительства, этот факт свидетельствует о злоупотреблении правосудием и правом
обращения в Европейский Суд со стороны заявителя.
Европейский Суд эти аргументы Правительства отклонил, указав, что право
заявителя на жилищную субсидию было признано российским судом. Европейский Суд
высказал достаточно жесткую позицию, в соответствии с которой неисполнение
решения в данном случае само по себе составляло нарушение права на справедливое
судебное разбирательство и права собственности. Суд так же отметил, что в этом
деле ситуация осложнялась тем, что решение о присуждении заявителю определенной
суммы ставило ее получение в зависимость от наличия денежных средств в бюджете и
от выполнения долговых обязательств перед теми, кто стоял в очереди до
заявителя. Иными словами, у государства появилась возможность не исполнять
решение своего собственного суда, ссылаясь на то, что указанные в нем условия
так и не наступили. Европейский Суд счел, что давать столь узкую интерпретацию
обязанности исполнять судебные решения было бы не верным с точки зрения наиболее
полного обеспечения права на справедливое судебное разбира! тельство.
Более того, Европейский Суд отметил, что ссылка на очередь и на наличие средств
в бюджете появилась в решении внутреннего суда только потому, что тот
руководствовался письмом Председателя Краснодарского краевого суда, где было
рекомендовано формулировать решения таким образом. Европейский Суд отметил, что
такие формулировки российским законодательством не предусматривались. Суд
подчеркнул, что ссылка на отсутствие бюджетных средств не освобождает
государство от обязанности исполнять решения своих судов. Более того, власти не
должны иметь возможность уклоняться от выплат по судебным искам благодаря
включению в судебные решения указаний на специфические условия, не
предусмотренные законом. В итоге Суд установил нарушение права на справедливое
судебное разбирательство и на защиту имущества и назначил заявителю компенсацию
в размере 5000 евро.
Дело Markin v. Russia нельзя назвать обычным для Европейского Суда, но оно
достаточно типично для российской действительности. Заявитель в 1994 г. купил
подержанный автомобиль у третьего лица и был уверен, что машина "растаможена".
Однако органы таможни в 1997 г. установили, что уплата таможенных платежей была
осуществлена по подложным документам, в связи, с чем машина была конфискована.
Заявитель обжаловал это решение в судебном порядке, но суд признал правомерность
решения таможенных органов. В кассационном порядке заявитель решение не
обжаловал, но подал надзорную жалобу, которая была удовлетворена, дело было
направлено на новое рассмотрение, и решение было вынесено в пользу заявителя.
Таможенные органы не обжаловали это решение в кассационном порядке, но
обжаловали в надзорном, дело было вновь направлено на новое рассмотрение и было
принято решение в пользу органов таможни. Заявитель вновь обжаловал решение в
надзорном порядке, и в итоге решение таможенных ! органов о конфискации машины
было признано незаконным. После трехлетнего процесса заявитель обратился с
требованием о возврате машины, но органы таможни не возвратили ее. Заявитель
делал многочисленные попытки обжаловать действия органов таможни и возвратить
автомобиль, но безрезультатно. Однако заявитель не обратился в соответствии со
ст.1069 ГК РФ с иском о возмещении ущерба, причиненного конфискацией машины. На
этом основании Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние
средства защиты. Суд согласился с Правительством и не стал рассматривать жалобу
по существу.
В марте было также принято 16 решений по вопросу о приемлемости. Девять жалоб:
Devyatova v. Russia, Rezayev v. Russia, Nizamiyeva v. Russia, Sarkisyan v.
Russia, Oskina v. Russia, Gapicheva v. Russia - были вычеркнуты из списка дел,
рассматриваемых Судом. Все эти жалобы касались неисполнения решений российских
судов по делам о социальных выплатах. К моменту рассмотрения этих жалоб в
Европейском Суде, большинству заявителей суммы задолженности были выплачены и
заявители прекратили свою переписку с Европейским Судом. Жалобы ООО Inform-X v.
Russia, Kazımov v. Russia, Prudnikov and Prudnikova v. Russia также вычеркнуты
из списка рассматриваемых дел, так как заявители перестали поддерживать
переписку с Судом.
Суд также отклонил как неприемлемые три жалобы: Bratyakin v. Russia, Mamonov v.
Russia и Kolotkov v. Russia.
Первая из названных жалоб касалась пересмотра в надзорном порядке обвинительного
приговора. Заявитель был осужден за уклонение от уплаты налогов. Приговор и
кассационное определение он обжаловал в надзорном порядке. После направления
надзорной жалобы заявитель был освобожден от отбывания наказания в связи с Актом
амнистии от 18 июня 1999 г. Жалоба заявителя в надзорном порядке была
удовлетворена и Президиум Московского областного суда отменил все предыдущие
решения и отправил дело на новое рассмотрение. В результате нового рассмотрения
заявитель был вновь осужден. Заявитель утверждал, что повторное рассмотрение его
дела было фактически повторным осуждением. Суд сослался на постановление по делу
Nikitin v. Russia. Там указано, что рассмотрение дела заново после отмены
приговора в надзорном порядке является продолжением первоначального
разбирательства. С точки зрения Суда, это не противоречит статье 4 Протокола 7 к
Конвенции, которая запрещает дважды наказывать ! за одно и то же преступление.
На этом основании жалоба Bratyakin v. Russia была признана необоснованной.
Вторая жалоба - Mamonov v. Russia - касалась справедливости судебного
разбирательства об определении размера пенсионных платежей. Основной претензией
заявителя было то, что рассматривавший дело российский суд по своей инициативе
не привлек к участию в деле второго ответчика. Европейский Суд счел, что
гарантии равенства сторон в процессе не распространяются так далеко, поскольку
истец даже не заявил ходатайство о привлечении второго ответчика. Кроме того,
право на получение пенсии, рассчитанной определенным образом, не гарантируется в
рамках права на защиту имущества. Жалоба была сочтена явно необоснованной.
Третья жалоба - Kolotkov v. Russia - затрагивала вопрос о применимости статьи 6,
гарантирующей право на справедливое судебное разбирательство, к спорам о
восстановлении на работе сотрудников государственных органов, в том числе и
сотрудников посольств и консульских служб, так как заявитель был атташе в
посольстве России в Уганде. Европейский Суд отклонил эту жалобу, еще раз
подтвердив свою позицию, что гарантии статьи 6 не распространяются на
публично-правовые споры, к которым относятся споры о восстановлении на работе
лиц, осуществляющих публичные функции от имени государства. Остальные жалобы
заявителя также были признаны необоснованными.
Суд объявил частично приемлемыми жалобы Korobov and others v. Russia, Popov and
Vorobyev v. Russia и Kupryakov v. Russia.
Заявители по делу Korobov and others v. Russia обжаловали условия содержания в
СИЗО по нескольким аспектам: переполненность камеры, предоставление менее одного
метра жилой площади на человека, угроза заражением ВИЧ инфекцией, плохое
медицинское обслуживание в СИЗО. Европейский Суд отклонил как необоснованные
практически все элементы этой жалобы, за исключением вопроса о том, что
заключенные в камерах располагали менее чем одним метром жилой площади на
человека.
Заявители по делу Popov and Vorobyev v. Russia жаловались на незаконное
задержание, на чрезмерную длительность содержания под стражей, на незаконное
проведение обысков, а так же на процессуальные нарушения во время судебного
разбирательства их дела. Суд отклонил практически все пункты жалобы в связи с
неисчерпанием средств внутренней защиты или необоснованностью. Для дальнейшего
рассмотрения Суд оставил только вопрос о длительности содержания под стражей и
отсутствии судебного контроля за законностью содержания под стражей.
Жалоба Kupryakov v. Russia касалась незаконного и чрезмерно длительного
содержания под стражей, нарушений во время судебного разбирательства, а также
отсутствия заявителя во время судебного разрешения гражданского иска. Суд отверг
как неприемлемые практически все основания жалобы за исключением претензии о
нарушении гарантий справедливости судебного разбирательства при рассмотрении
гражданского иска.
Приемлемой также была объявлена жалоба Sutyazhnik v. Russia. Предметом жалобы
было нарушение принципа правовой определенности, ограничивающего возможность
пересмотра вступивших в законную силу судебных решений. Правительство
утверждало, что жалоба была подана с нарушением шестимесячного срока, но
представители ОО Сутяжник утверждали, что жалоба подана в срок, так как они с
большим опозданием узнали об окончательном судебном решении. Вопросы существа
жалобы будут рассматриваться в постановлении, тем более, что правительство не
представило своих доводов по существу жалобы.
Вернуться к оглавлению
Дело Nakhmanovich v. Russia: вопросы законности
содержания под стражей и длительности судебного разбирательства по уголовным
делам
Дело Nakhmanovich v. Russia вновь подняло вопросы законности, обоснованности и
длительности содержания под стражей во время предварительного следствия и
судебного разбирательства. Это дело также показывает пренебрежительное отношение
органов прокуратуры к обвиняемым, особенно в случае, когда дела против них
прекращаются.
В основе данного дела лежат следующие факты:
28 октября 1992 г. в Москве было возбуждено уголовное дело по факту хищения
тридцати пяти миллионов долларов США из Центрального Банка России через
поддельные кредитные документы Национального банка Казахстана. 24 декабря 1992
г. заявитель был задержан в аэропорту в связи с подозрением в причастности к
этому преступлению. 26 и 27 декабря заявитель признался в том, что совместно со
Смоленским, директором одного из российских коммерческих банков, украл деньги.
Однако 28 декабря 1992 г. заявитель был освобожден.
Примерно через два года - 23 ноября 1994 г. - заявитель был обвинен в
мошенничестве в особо крупном размере и в отношении него было вынесено
постановление о заключении под стражу. Заявитель был включен в список
скрывающихся от правосудия.
Еще через три года - 20 марта 1997 г. - имя заявителя было включено в список
разыскиваемых лиц Интерпола. 11 сентября 1997 г. заявитель был задержан полицией
Швейцарии. 29 января 1998 г. швейцарские власти решили выдать заявителя. 24
апреля 1998 г. заявитель был экстрадирован в Россию, и помещен в ИЗ-48/4
"Матросская Тишина".
15 июня 1998 г. адвокат направила в суд ходатайство об освобождении заявителя,
так как постановление о его аресте было выдано 23 ноября 1994 г. и он уже
находился под стражей более 9 месяцев. В Казахстане, гражданином которого
является заявитель, уголовное дело против него было прекращено в связи с
отсутствием события преступления. В любом случае после шести лет расследования
все доказательства уже были собраны и заявитель уже никак не мог повлиять на
установления истины по делу. Кроме того его освобождение было необходимо по
медицинским показаниям.
Дважды (25 июня и 8 июля 1998 г.) судебное слушание по вопросу о содержании
заявителя под стражей откладывалось, потому что конвой не доставил заявителя в
суд. 13 июля 1998 г. Генеральный прокурор РФ продлил содержание заявителя под
стражей до 8 сентября 1998 г., то есть в общей сложности до двенадцати месяцев,
с учетом содержания под стражей в Швейцарии. Это решение было мотивировано
тяжестью преступления и риском того, что заявитель скроется. 14 июля 1998 г.
судья рассмотрела ходатайство адвоката об освобождении заявителя и сочла, что
продление содержания под стражей обоснованно и оснований для применения
альтернативных мер пресечения нет. 3 августа 1998 г. Московский городской суд
оставил это решение в силе, признав содержание заявителя под стражей законным.
29 июля 1998 г. Генеральный прокурор РФ продлил содержание под стражей до 8
марта 1999 г., то есть до восемнадцати месяцев. Заявитель утверждал, что он
узнал о продлении только 10 сентября 1998 г.
22 октября 1998 г. адвокат обжаловал продление содержания под стражей, указав,
что нет оснований полагать, что заявитель совершил какое-либо преступление на
территории Росси и не существует никакого риска, что заявитель скроется от
следствия.. Адвокат так же отметил, что заявителю сообщили о продлении ареста
только через два дня после истечения срока предыдущего периода ареста. 13 ноября
1998 г. суд отклонил жалобу адвоката, указав, что нет оснований для изменения
меры пресечения и что содержание под стражей продлено в соответствии с законом.
Суд счел, что он не компетентен пересмотреть законность и основания для
содержания под стражей заявителя, так как это уже было предметом рассмотрения в
решении 14 июля 1998 г. 23 ноября 1998 г. адвокаты заявителя обжаловали это
решение. Они указали, в числе прочего, что национальное законодательство
предполагает продление срока содержания под стражей свыше девяти месяцев только
в "исключительных обстоятельствах", хотя ни Генеральный про! курор, ни суд не
указали таких обстоятельств. 9 декабря 1998 г. Московский городской суд оставил
решение районного суда в силе. Он счел, что продление ареста было законным, так
как заявитель обвиняется в тяжком преступлении. Других оснований для продления
ареста в решении указано не было.
29 декабря 1998 г. заявителю было предъявлено новое обвинение в подделке и
использовании поддельных документов. 14 января 1999 г. Генеральная прокуратура
выделила уголовное дело против заявителя в отдельное производство. 4 марта 1999
г. дело заявителя было передано в суд. 22 марта 1999 г. суд назначил первое
слушание по делу на 6 апреля 1999 г. Однако это слушание трижды откладывалось.
Процесс начался только 7 мая 1999 г., и в тот же день суд решил возвратить дело
на стадию подготовки в связи с допущенными процессуальными нарушениями.
20 мая 1999 г. суд решил, что уголовное дело против заявителя было незаконно
выделено в отдельное производство, и направил его на дополнительное
расследование, указав, что прокуратура должна закончить следствие в отношении
Смоленского и рассмотрение дела должно быть одновременным против обоих
обвиняемых. Прокуратура обжаловало это решение суда. 7 июля 1999 г. Московский
городской суд оставил решение от 20 мая в силе, установив еще ряд процессуальных
нарушения. 19 июля 1999 г. уголовное дело против заявителя было возвращено в
Генеральную прокуратуру. 23 июля 1999 г. Генеральная Прокуратура принесла
протест против решений от 20 марта и 7 июля, мотивируя его, в числе прочего, и
тем, что у заявителя есть право быть судимым в разумные сроки.
В июле 1999 адвокат заявителя обжаловала продолжении содержания заявителя под
страже, и потребовала его освобождения, так как его содержания под стражей после
24 июля 1999 является незаконным, поскольку оно не было санкционировано. 28 июля
1999 г. один из высокопоставленных сотрудников Генеральной прокуратуры сообщил в
УИН, что заявитель "числится за московским городским судом". Этот ответ был
направлен адвокату.
4 августа 1999 Министр Юстиции РФ направил Генеральному прокурору письмо о том,
что после 23 июля 1999 г. законных оснований для содержания под стражей
заявителя нет, и потребовал от Генерального прокурора в течение одного дня
ответить, будет ли Генеральные прокурор продлять срок содержания заявителя под
стражей.
5 августа 1999 заместитель Генерального прокурора ответил, что Генеральная
прокуратура получила дело заявителя только 20 июля 1999 г. для того, чтобы
принести надзор "не принимая дело к своему производству". В этом письме ничего
не было сказано относительно продления сроков содержания под стражей. В тот же
день прокурор по надзору за исполнением наказаний направил факс в СИЗО с
требованием не освобождать заявителя до тех пор, пока Московский городской суд
не рассмотрит протест прокуратуры о направлении дела на доследование.
12 августа 1999 г. президиум Московского городского суда согласился с жалобой
прокуратуры и направил дело на новое рассмотрение в районный суд. 6 октября 1999
г. дело поступило в районный суд. Слушание было назначено 25 ноября 1999 г., но
трижды откладывалось, так как не были представлены документы из Генеральной
прокуратуры или судья участвовал в другом судебном заседании. На заседании 20
января 2000 г. районный суд принял решение о возвращении дела в Генеральную
прокуратуру для дополнительного расследования. Этим решением суд оставил меру
пресечения в отношении заявителя без изменения.
4 февраля 2000 г. расследование по делу было завершено. В этот же день заявитель
был освобожден и у него была взята подписка о невыезде. В марте 2000 г.
заявитель ходатайствовал о разрешении возвратиться домой, после получения такого
разрешения он уехал в Казахстан 12 марта 2000 г.
28 апреля 2000 г. уголовное преследование заявителя было прекращено за
недоказанностью его вины.
В жалобе в Европейский Суд заявитель утверждал, что в отношении его было
нарушено право на свободу и личную неприкосновенность. Заявитель указывал, что
его содержание под стражей по крайней мере с 24 июля до 12 августа 1999 г. было
незаконным по смыслу статьи 5(1с) Конвенции. Правительство, с учетом того, что
уголовное дело было прекращено, настаивало на том, что заявитель должен
обратиться с иском о признании содержания под стражей незаконным и возмещении
ущерба.
Рассматривая данное дело, Европейский Суд еще раз подчеркнул, что обычно термин
"в соответствии с законом", отсылает к национальному законодательству, но
соответствие национальному законодательству не всегда является определяющим для
признания отсутствия нарушения статьи 5 Конвенции. Чтобы исключить произвольные
аресты, Суд проверяет, соответствовали ли цели лишения свободы гарантиям статьи
5(1) Конвенции.
Суд отметил, что после 29 июля 1998 г., когда истек санкционированный
Генеральным прокурором срок содержания под стражей, и до 20 января 2000 г.,
когда суд направил дело на дополнительное расследование, оставив меру пресечения
прежней, не было принято ни одного решения, которое бы санкционировало
содержание заявителя под стражей. В периоды с 4 марта по 20 мая 1999 г. и с 6
октября 1999 г по 20 января 2000 г. заявитель содержался под стражей только на
том основании, что дело было передано в суд для рассмотрения по существу.
Европейский Суд еще раз подчеркнул, что содержание под стражей без надлежащего
правового основания и санкции в течение неопределенного времени не соответствует
принципам правовой определенности и защиты от произвольного лишения свободы. Тот
факт, что заявитель был в течение длительного времени в правовом вакууме, не
соответствовали национальному законодательству, и Правительство не указало
каких-либо правовых норм, которые могли бы это оправдать. Более тог! о, в период
с 20 мая по 6 октября 1999 г. ни районный суд, ни Генеральная прокуратура не
несли ответственности за содержание под стражей заявителя, так как вели спор о
необходимости проведения дополнительного расследования по делу.
Европейский Суд обратил внимание на то, что в судебном решении от 20 января 2000
г., санкционировавшем продление срока содержания под стражей, не были приведены
основания для продления и не содержалось информации о сроке продления и потому
это решение нельзя признать "законным" по смыслу статьи 5(1). Таким образом, Суд
счел, что заявитель был заключен под стражу без "законных" оснований с 4 марта
1999 г. до даты своего освобождения 4 февраля 2000 г., что является нарушением
статьи 5 (1).
Заявитель также полагал, что было нарушено его право на рассмотрение его дела в
разумные сроки или на освобождение до суда. Правительство никак не
прокомментировало эту жалобу. Европейский Суд принял во внимание то, что общий
период лишения свободы заявителя составил два года четыре месяца и двадцать
четыре дня. Законность и основания для продления содержания под стражей
проверялись дважды районным судом 14 июля и 13 ноября 1998 г. и дважды
Московским городским судом 3 августа и 9 декабря 1999 г. Судебные решения
обосновывали содержание под стражей только тяжестью предъявляемого обвинения,
что допускалось действовавшим на тот момент российским законодательством. Но в
соответствии с требованиями Конвенции одной только тяжести обвинения
недостаточно для того, чтобы оправдать длительное содержание под стражей. Суд
еще раз подчеркнул, что продление содержания под стражей может быть обосновано
только конкретными обстоятельствами, указывающими на то, что заявитель может
помешать п! равосудию. В связи с этим Суд установил нарушение статьи 5(3)
Конвенции.
Заявитель также обжаловал длительность разбирательства по уголовному делу , что
является нарушением статьи 6(1), гарантирующей разумные сроки рассмотрения
уголовных обвинений. Заявитель утверждал, что он долгое время не знал о
прекращении уголовного дела против него, а Правительство утверждало, что органы
прокуратуры не могли направить ему постановление о прекращении дела.
По мнению Европейского Суда, довод Правительства не является убедительным, так
как органы прокуратуры давали разрешение на выезд заявителя из страны и потому
обязаны были выяснить его адрес, иначе они не могли бы связаться с обвиняемым.
Из материалов дела следует, что следователь знал телефон заявителя и, таким
образом, мог связаться с ним и уже по телефону выяснить его адрес. В крайнем
случае, копия постановления могла быть передана его адвокату в Москве.
Суд выразил сомнения в заверениях Правительства о том, что решение о прекращении
уголовного преследования заявителя было принято именно 28 апреля 2000 г. Суд
отметил, что 27 июня 2000 г. прокуратура отклонила ходатайство адвоката
заявителя о прекращении уголовного дела. При этом Правительство не объяснило,
как органы прокуратуры могли не знать о прекращении дела к этому времени. К тому
же в 2004 г., спустя почти четыре года после указанного Правительством времени
прекращения уголовного дела, МВД - орган, принявший это решение, - по запросу
адвоката не смогло предоставить копию решения. Ознакомиться с полным текстом
постановления о прекращении уголовного дела адвокаты заявителя смогли только в
апреле 2004 г., после того, как этот документ был представлен Правительством в
Европейский Суд. В связи с этим Суд полагает, что датой окончания
разбирательства по делу заявителя следует считать 15 апреля 2004 г. Принимая эту
дату в качестве точки отсчета, Суд сделал вывод, что после вс! тупления
Конвенции в силу для РФ разбирательство по делу заявителя длилось пять лет и
одиннадцать месяцев. Суд не принял аргумент Правительства о том, что дело было
сложным. Суд отметил, что рассмотрение дела откладывалось в течение нескольких
месяцев по вине судов и органов прокуратуры, но самая длительная задержка была
связана с неизвещением заявителя о прекращении уголовного дела против него. На
этом основании Суд признал нарушение установленного статьей 6(1) Конвенции
требования о разумном сроке рассмотрения дел. Суд назначил заявителю компенсацию
в размере 15 000 евро.
Вернуться к оглавлению
Дело Menesheva v. Russia: Суд еще раз констатировал, что
в российской милиции пытают.
Настоящее дело демонстрирует проблему произвола сотрудников милиции, когда любые
их действия остаются безнаказанными несмотря на обоснованные и настойчивые
жалобы потерпевших. Европейский Суд продолжает занимать очень жесткую позицию в
отношении таких действий государственных органов.
В основе данного дела лежат следующие факты:
11 февраля 1999 г. в г. Батайске Ростовской области было возбуждено уголовное
дело по факту убийства, в котором подозревался Л. Сотрудники милиции были
уверены, что Л. является гражданским мужем заявительницы. В день возбуждения
уголовного дела милиционеры решили провести обыск в квартире заявительницы. 12
февраля 1999 г. около полуночи они пришли к ней для проведения обыска, но,
поскольку у них не было ордера, она их не впустила. На следующий день 13 февраля
1999 г. в 16.30 три милиционера в гражданской одежде ждали заявительницу около
ее двери. Один из них предъявил удостоверение майора милиции С. и потребовал,
чтобы она пустила их в квартиру. Поскольку они вновь не имели ордера на обыск,
то она опять не впустила их. Милиционеры продолжали настаивать, а заявительница
продолжала возражать на повышенных тонах, обе стороны угрожали друг другу и
пихались. Майор приказал задержать заявительницу. Его подчиненные П. и Б.
схватили заявительницу, повалили на пол, и потащили к милиц! ейской машине.
Заявительницу затолкали в машину, повредив ей ногу и голову. По дороге майор С.
угрожал заявительнице, что он изобьет ее семью и разграбит ее квартиру во время
обыска. Заявительница была доставлена в ОВД Железнодорожного района в
Ростове-на-Дону. В протоколе было указано, что она была доставлена для допроса.
В ОВД ее допросил заместитель начальника отдела уголовного расследования о "ее
муже". Заявительница сказала, что никогда не была замужем, после этого начальник
отдела уголовного расследования начал ее душить, а несколько сотрудников милиции
начали избивать ее. Ее избивали в течение двух часов, обвиняя ее в том, что она
лжет, угрожали ей изнасилованием и угрожали ее семье. Заявительница требовала,
чтобы позвонили ее семье и сказали, что она задержана, просила предоставить ей
медицинскую помощь и вызвать адвоката, но ни одна из ее просьб не была
выполнена.
Заявительницу поместили в камеру. В какой-то момент туда зашел заместитель
прокурора Железнодорожного района Д., осуществлявший проверку в ОВД, вошел.
Заявительница пожаловалась ему, что ее незаконно задержали и избивают. Прокурор
выслушал ее и посоветовал написать жалобу о незаконном задержании, но сказал о
бесполезности жалоб на избиения. Заявительница утверждала, что она написала
жалобу и отдала ее прокурору.
После 19.00 заявительница была доставлена домой, так как сотрудники милиции
хотели провести обыск. Соседку заявительницы З., которая была понятой,
сотрудники милиции спросили о Л., и она сказала, что Л. давно не живет здесь.
Милиционеры настаивали на обыске квартиры, но поскольку они по-прежнему не имели
ордера, заявительница вновь не пустила их. После короткой борьбы заявительница
вновь была скручена и стащена вниз к машине по лестнице и ее голова билась о
ступеньки и стены. Она была вновь доставлена в ОВД Железнодорожного района, где
была снова избита и обвинена в укрывательстве Л. Она была помещена в камеру.
Заявительница находилась в заключении до 14.30 14 февраля 1999 г., хотя этот
факт никогда не был предметом обжалования и никаких записей об этом периоде
также не сохранилось. В 14.00 14 февраля заявительница была обыскана, у нее были
изъяты ключи от квартиры. В тот же день прокурор Железнодорожного района дал
ордер на обыск. В тот же день заявительница была доставлена! к некоему
должностному лицу, которое, не представившись и ничего не объяснив сказало "пять
суток". Позднее заявительница узнала, что это был судья Железнодорожного
районного суда, а "пять суток" означало наказание в виде административного
ареста за сопротивление сотрудникам милиции. Заявительница была доставлена в
место отбывания административного наказания.
18 февраля 1999 г., когда срок наказания заявительницы закончился, майор С.
отвез ее в ОВД Железнодорожного района и заставил мыть полы. После этого
заявительница была освобождена. 19 февраля 1999 г. заявительница обратилась за
медицинским освидетельствованием и медицинский эксперт установил, что у нее
имеются многочисленные синяки на лице и ногах, ссадины на лице, подбородке, шее
и ногах, а так же травматическая гематома мягких тканей головы.
11 марта 1999 г. глава Комиссии по правам человека при губернаторе Ростовской
области направил жалобу начальнику УВД Ростовской области с требованием провести
расследование факта избиения заявительницы и ее незаконного задержания, приложив
медицинское освидетельствование. 15 марта 1999 г. заявительница подала жалобу в
Батайский городской суд об избиении, незаконном аресте и обыске в ее квартире.
30 марта 1999 г. заместитель УВД Ростовской области информировал заявительницу и
главу Комиссии по правам человека о том, что было проведено внутреннее
расследование и сотрудники милиции привлечены к дисциплинарной ответственности.
Имена привлеченных к ответственности сотрудников указаны не были.
12 апреля 1999 г. заявительница получила письмо от заместителя прокурора
Железнодорожного района Д. о том, что в возбуждении уголовного дела по ее жалобе
отказано. 7 мая 1999 г. прокурор Железнодорожного района Х. информировал
Батайский городской суд, что никаких документов относительно задержания и
административного ареста заявительницы не было найдено, что 9 июня 1999 г.
подтвердил заместитель прокурора Ростовской городской прокуратуры. 22 декабря
1999 г. Батайский городской суд решил, что задержание заявительницы,
административный арест и обыск в ее квартире были законными, так как это было
необходимо для раскрытия убийства, обыск был санкционирован прокурором, а в ходе
внутреннего расследования жалобы на избиения не подтвердились. Медицинская
справка была признана недопустимым доказательством. Ростовский областной суд 23
февраля 2000 г. в кассационном порядке оставил решение в силе.
15 марта 1999 г. заявительница подала жалобу на административный арест, указав в
ней, что она не знала, что находится перед судьей, что решается вопрос о ее
аресте и на каком основании это делается. 17 марта 1999 г. тот же судья, который
вынес решение об аресте заявительницы, информировал ее, что она не может в
судебном порядке обжаловать административный арест, а должна обратиться с
жалобой в прокуратуру.
Заявительница еще несколько раз обращалась с жалобами, но каждый раз суды
признавали законность всех действий сотрудников милиции и отказывали в
удовлетворении ее жалоб. Последнее решение было принято 1 декабря 1999 г.
Ростовским областным судом.
15 января 2003 г., очевидно, уже после того, как Европейский Суд проинформировал
Правительство РФ о жалобе заявительницы, прокуратура Железнодорожного района
возбудила уголовное дело по факту незаконного задержания и избиения
заявительницы. 28 февраля 2003 г. прокурор Ростовской области опротестовал
решение об административном аресте заявительницы. Он указал, что сопротивление
заявительницы сотрудникам милиции не составляло административного
правонарушения, так как сами сотрудники милиции вели себя незаконно. 5 марта
2003 г. Председатель Ростовского областного суда в порядке надзора инициировал
пересмотр дела об административном аресте. 25 августа 2003 г. уголовное дело
против сотрудников милиции было прекращено со ссылкой на отсутствие в их
действиях состава преступления. 3 марта 2004 г. это постановление было отменено
и направлено на дополнительное расследование. До окончания разбирательства в
Европейском Суде ни Правительство, ни заявительница не сообщили о результатах
до! полнительного расследования.
Заявительница жаловалась в Европейский Суд на бесчеловечное обращение во время
задержания и отсутствие эффективного расследования. Правительство заявило, что
расследование фактов бесчеловечного обращения продолжается и поэтому
прокомментировать существо жалобы невозможно. Суд отметил, что если человек был
задержан здоровым, а после освобождения у него есть телесные повреждения, то
государство должно предоставить убедительные объяснения причин их появления.
Поскольку Правительство не предоставило никаких объяснений появления телесных
повреждений, а сама заявительница предоставила медицинские документы,
подтверждающие факт получения травм, Суд счел, что факт жестокого обращения
установлен. Суд отдельно рассмотрел вопрос о том, является ли такое обращение
пыткой. Суд отметил, что заявительница испытывала физическую боль и страдания,
что зафиксировано в медицинских документах, а эта боль ей причинялась намеренно
с целью получения информации о Л. Суд также учел, что заявительнице! на момент
избиения было только 19 лет и она подвергалась избиению и другим формам
морального и физического давления в течение нескольких часов со стороны
нескольких взрослых мужчин. С учетом степени жестокости обращения Суд признал,
что такое обращение является пыткой, и нарушает статью 3 Конвенции. Суд также
счел, что нарушены требования статьи 3 Конвенции о проведении эффективного
расследования, так как жалобы заявительницы были обоснованы отсутствием
каких-либо непоследовательностей в ее показаниях и медицинскими документами, а
уголовное расследование до момента рассмотрения Судом жалобы по существу не было
завершено. Кроме того, Суд признал нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку
уголовное расследование не было эффективным, а возможность получить возмещение
морального вреда в гражданском процессе в такой ситуации оказывается иллюзорной.
Заявительница также жаловалась на нарушение ее права на свободу и личную
неприкосновенность и права на справедливое судебное разбирательство.
Правительство в ответ заявило, что была признана незаконность ареста
заявительницы и поэтому она могла заявить в гражданском порядке иск о возмещении
вреда в связи с незаконным задержанием и административным арестом. Суд указал,
что для целей анализа нарушения права на свободу и личную неприкосновенность
следует рассмотреть два периода: задержание до того, как заявительница предстала
перед судьей, и пять суток административного ареста. Формально заявительница
могла быть задержана на основании статьи 242 КоАП для того, чтобы предстать
перед судьей, но очевидно, что ее задержали, чтобы заставить дать информацию о
Л. и забрать ключ от ее квартиры. Обвинение ее в административном правонарушении
явно было выдвинуто для создания возможностей для допроса. Суд принял во
внимание, что никаких документов, касающихся первичного задержания заявите!
льницы, не было составлено, то есть она содержалась около 20 часов без
каких-либо записей о том, кто она и какие есть основания для ее задержания. И
даже если предположить, что она совершила какое-то административное
правонарушение, это не освобождает сотрудников милиции от обязанности оформить
все надлежащим образом. Лишение свободы без его фиксации является нарушением
самой сути гарантий статьи 5 Конвенции, поэтому, несмотря на признание
государством незаконности применения к заявительнице административного наказания
в виде ареста, Суд признал нарушение права статьи 5(1). Суд также признал, что
административный арест заявительницы был произведен с нарушением требований
статьи 5 Конвенции, так как судья действовал в нарушение всех процессуальных
гарантий.
Заявительница также жаловалась, что процедура привлечения ее к административной
ответственности не соответствовала гарантиям права на справедливое судебное
разбирательство, предусмотренного статьей 6 Конвенции. Правительство согласилось
с этим фактом. Суд отметил, что в данном случае для целей статьи 6 Конвенции
привлечение к административной ответственности рассматривается как "предъявление
уголовного обвинения", поскольку такая санкция, как арест, является достаточно
суровой и назначается в целях наказания. Поскольку процедура вынесения решения
об аресте явно не была состязательной, Суд признал нарушение статьи 6 (1)
Конвенции.
Суд присудил заявительнице 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Вернуться к оглавлению
Дело Dolgova v. Russia: вопросы обоснованности
продолжительного содержания под стражей до суда и во время судебного
разбирательства.
Настоящее постановление - первое по жалобам членов НБП. Главным в этом решении
является то, что Европейский Суд требует внимательного и детального рассмотрения
национальными судами вопросов содержания под стражей применительно к каждому
арестованному в России.
В основе данного дела лежат следующие факты:
14 декабря 2004 г. в 12.30 сорок членов Национал-большевистской партии ворвались
в приемную Администрации Президента РФ. Они оттеснили охранников и заняли
комнату N14 на первом этаже. Они заблокировали дверь тяжелым диваном и помогли
остальным перебраться в комнату через окно. До приезда милиции они вывесили из
окна плакаты, разбрасывали листовки и выкрикивали лозунги об отставке
Президента. Они оставались в комнате около часа. Такое же описание давали
средства массовой информации, указывая, что национал большевики не оказывали
сопротивления властям. Заявительница была задержана в помещении приемной вместе
с другими членами НБП. В направленных в Европейский Суд документах заявительница
утверждала, что она со своими друзьями гуляла по центру города, вдруг
обнаружила, что находится в плотной толпе. Эта толпа принесла ее в здание, где
была приемная Администрации Президента. Она почувствовала себя нехорошо и села
на пол, вокруг нее люди кричали, но она не понимала, что происходи! т, а потом
приехала милиция и всех задержали.
5 декабря 2004 г. суд принял решение об аресте заявительницы в связи с
подозрением в причастности к преступлению. 21 декабря 2004 г. следователь по
особо важным делам прокуратуры Центрального Административного округа Москвы
предъявил заявительнице обвинение в насильственном захвате государственной
власти (ст. 278 УК), умышленном уничтожении и повреждении чужого имущества (ч.2
ст.167 УК) и вандализме (ст. 214 УК).
С 24 декабря 2004 г. до 4 февраля 2005 г. заявительница не участвовала ни в
одном следственном действии.
4 февраля 2005 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы продлил содержание
заявительницы под стражей до 14 апреля 2005 г. Суд мотивировал свое решение тем,
что заявительница обвиняется в совершении тяжких преступлений, которые требуют
полного и объективного расследования, и несмотря на то, что она имеет постоянное
место жительства в Москве, является студенткой и положительно характеризуется,
суд, принимая во внимание тяжесть предъявленных обвинений, считает, что ее
освобождение может нанести ущерб расследованию. 3 марта 2005 Московский
городской суд оставил это решение в силе.
21 февраля 2005 г. заявительнице было предъявлено обвинение в участии в массовых
беспорядках (ч.2 ст.212 УК).
11 апреля 2005 г. Замоскворецкий районный суд продлил содержание под стражей
заявительницы до 14 августа 2005 г., указав, что, несмотря на постоянное место
жительство заявительницы, предъявленные ей обвинения хорошо обоснованы и нет
никаких гарантий, что она не будет мешать следствию и суду, если будет
освобождена.
7 июня 2005 г. расследование было окончено, и дело по обвинению тридцати девяти
человек, включая заявительницу, было передано в суд. 20 июня 2005 г. суд
назначил предварительное слушание дела на 30 июня 2005 г. Этим же решением
содержание под стражей всем обвиняемым было продлено. Суд мотивировал продление
ареста тем, что все обстоятельства, указанные ранее в обоснование решений об
аресте, по-прежнему существуют и есть основания полагать, что обвиняемые могут
мешать правосудию. 30 июня 2005 г. суд отклонил ходатайства все обвиняемых об
освобождении. 10 августа 2005 г. суд вновь отклонил ходатайства об освобождении
несмотря на то, что за заявительницу дал поручительство депутат Государственной
Думы. 8 декабря заявительница вместе с другими обвиняемыми была признана
виновной и ей было назначено наказание в виде лишения свободы на три года
условно.
Заявительница жаловалась, что ее содержание под стражей было незаконным,
необоснованным и чрезмерно длительным. Европейский Суд рассматривал вопросы
приемлемости данной жалобы и существо дела одновременно. Суд не принял аргументы
Правительства, что жалоба неприемлема.
В комментариях по существу жалобы Правительство утверждало, что содержание под
стражей заявительницы было законным, так как она обвинялась в совершении тяжких
преступлений, существовал риск, что заявительница совершит другие преступления
или скроется. Кроме того, она давала противоречивые показания относительно
своего членства в Национал-Большевистской партии и целей ее прихода в приемную
Администрации Президента. Если бы она была освобождена, она могла бы повлиять на
свидетелей и согласовать свою позиции с остальными обвиняемыми, что помешало бы
установить правду. Кроме того, следователь и судья во время рассмотрения дела
получали угрозы от неустановленных членов НБП из Польши, а сама партия была
ликвидирована решением суда. Заявительница имеет родственников за границей, так
как ее мать - иностранка, и ее адвокат не предоставил гарантий, что она явится в
суд. Правительство утверждало, что ее содержание под стражей была обосновано
соответствующими и достаточными причинами.
Заявительница утверждала, что Правительство представило лживую информацию. Она
никогда не была членом НБП и доказательства, представленные Правительством, не
были частью уголовного дела. Более того, решение о ликвидации НБП было отменено.
Мать заявительницы имеет российское гражданство, постоянно проживает в Москве.
Угрозы были сделаны от имени других обвиняемых и не имели ничего общего с ее
ситуацией. Более того, ее адвокат представил поручительство депутата
Государственной Думы. А основания для столь длительного содержания под стражей
не были достаточными с учетом того, что она студентка, имеет постоянное место
жительства в Москве, положительные характеристики, никогда не привлекалась ранее
к уголовной ответственности, но суды не учли эти обстоятельства.
Суд рассматривал период содержания под стражей с 14 декабря 2004 до 8 декабря
2005 г., то есть около 12 месяцев. Суд счел, что первоначальный арест
заявительницы был обоснованным. Власти задержали ее на месте совершения
преступления и в связи с этим их подозрения в причастности заявительницы к
противоправной деятельности следует считать обоснованными.
При этом Суд отметил, что при решении вопроса о дальнейшем продлении ареста
национальные судебные органы должны были проявить "особую тщательность". Ссылка
на тяжесть преступления и абстрактная ссылка на возможность повлиять на
свидетелей, скрыться или совершить новое преступление является недостаточной.
Так, в данном деле суды фактически без какого-либо анализа приняли версию о
наличии риска исчезновения заявительницы и ее вмешательства в ход
разбирательства по делу. Европейский Суд отметил, во-первых, что в качестве
основного аргумента для продления содержания под стражей российские судьи
указывали тяжесть выдвигаемого обвинения, при том, что обвинение формулируется
прокуратурой и суды не проверяют его обоснованность.
Европейский суд обратил внимание и на то, что в решениях о продлении ареста
российские судьи постоянно указывали на "отсутствие обстоятельств для
освобождения". Хотя в жалобах и ходатайствах адвокат заявительницы приводил
конкретные фактические аргументы в пользу освобождения: наличие постоянной
регистрации в Москве, отсутствие судимостей и прочее. Российские суды не
выражали сомнение в достоверности этих аргументов, однако не принимали их во
внимание, продолжая настойчиво утверждать, что заявительница не указала никаких
обстоятельств, оправдывающих ее освобождение. С точки зрения Европейского суда,
арестованный не должен доказывать, что он не скроется от следствия и суда.
Напротив, государственные органы должны приводить убедительные данные в пользу
того, что при освобождении обвиняемый будет препятствовать осуществлению
правосудия.
Европейский Суд также
посчитал, что национальные суды при рассмотрении вопроса о продлении срока
содержания под стражей заявительницы не принимали во внимание индивидуальных
обстоятельств, поскольку дважды принимали решения о продлении ареста сразу всех
39 обвиняемых в захвате приемной. При этом не была принята во внимание
возможность применения к заявительнице альтернативной меры пресечения - личного
поручительства депутата Госдумы.
Суд признал, что право заявительницы на рассмотрение ее дела в разумные сроки
или на освобождение до суда, гарантируемое 5(3) Конвенции, было нарушено, и
назначил заявительнице компенсацию в размере 5000 евро.
Вернуться к оглавлению
Комитет Министров принял вторую предварительную резолюцию по
исполнению постановления Европейского Суда по делу Ilaşcu and others against
Moldova and the Russian Federation
1 марта 2006 г. Комитет Министров принял очередную, уже третью по счету,
предварительную резолюцию об исполнении постановления Европейского Суда по делу
Ilaşcu and others against Moldova and the Russian Federation. Комитет отметил,
что даже через полтора года после вынесения решения Суда по этому делу двое
заявителей до настоящего времени не были освобождены из-под стражи и отбывают
наказание, которое им было назначено судом в Приднестровской республике в
нарушение требований Конвенции. Комитет, отметив, что власти Молдовы и России
регулярно сообщают о своих намерениях разрешить эту проблему, настоятельно
призвал их предпринять эффективные шаги для скорейшего выполнения решения
Европейского Суда.
Вернуться к оглавлению
|
Новинки
А. Л. Бурков «Конвенция о защите прав человека в судах России». Москва: Волтерс Клувер, 2010
А. Л. Бурков "Влияние Европейской конвенции по правам человека на Российское право" (Stuttgart: ibidem-Verlag, 2007)
Шестое издание "Применение Европейской конвенции по правам человека в судах России"
Пятое издание "Исполнение постановлений Европейского суда по правам человека"
Четвертое издание "Право на жизнь, запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания: европейские стандарты, российское законодательство и правоприменительная практика"
Третье издание "Право на свободу и личную неприкосновенность: европейские стандарты и российская практика"
Второе издание "Европейские стандарты права на справедливое судебное разбирательство и российская практика"
Первое издание "Европейский Суд по правам человека: правила обращения и судопроизводства"
|
