против РОССИИ
(Жалоба № 72881/01)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СТРАСБУРГ
5 октября 2006 года
Настоящее решение вступит в законную силу при обстоятельствах, указанных в
Статье 44, п. 2 Конвенции. В решение могут быть внесены редакционные правки.
По делу Московского
отделения Армии Спасения против России
Европейский Суд
по правам человека (Первая секция), заседая палатой в составе:
Г-на Х.Л.
Розакиса, Председателя,
Г-жи Н. Важич,
Г-на А. Ковлера,
Г-жи Е. Штайнер,
Г-на К.
Хаджиева,
Г-на Д.
Шпильмана,
Г-на С.Е.
Йебенса, - судей,
и г-на С.
Нильсена, Секретаря секции,
проведя
заседание 14 сентября 2006 года за закрытыми дверями,
вынес следующее
Постановление, которое было утверждено в тот же самый день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было
инициировано жалобой (№ 72881/01), поданной 18 мая 2001 г. в Европейский Суд по
правам человека Московским отделением Армии Спасения (далее –
«отделение-заявитель» или «заявитель») в соответствии со статьей 34 Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция»).
2. Заявителя
представляли в Суде г-н В. Ряховский и г-н А. Пчелинцев из Славянского правового
центра, практикующие адвокаты из Москвы. Правительство Российской Федерации
представлял г-н П.Лаптев, Представитель Российской Федерации при Европейском
Суде по правам человека.
3. В частности,
заявитель подал жалобу на то, что местные органы власти отклонили заявление о
перерегистрации заявителя в качестве юридического лица.
4. Жалоба была
передана в Первую секцию Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках
секции Палата, рассматривающая дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции), была
сформирована в соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента.
5. Решением от
24 июня 2004 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой для
рассмотрения по существу.
6.
Правительство, не заявитель, представили дополнительные письменные сведения
(пункт 1 Правила 59). Посовещавшись со сторонами, Палата приняла решение о том,
что слушание по существу не требуется (пункт 3 Правила 59 в конце).
7. 1 ноября
2004 года Европейский Суд изменил состав своих секций (пункт 1 Правила 25
Регламента Суда). Данное дело было передано на рассмотрение во вновь
образованную Первую секцию (пункт 1 Правила 52 Регламента).
ФАКТЫ
I.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
А. Предыстория
дела
8. Армия
Спасения официально осуществляла свою деятельность в России с 1913 по 1923 год.
В 1923 году она была ликвидирована как «антисоветская организация».
9. Армия
Спасения возобновила свою деятельность в России в 1992 году, когда группа
российских граждан провела собрание и приняла устав Московского отделения Армии
Спасения.
10. 6 мая 1992
года Управление юстиции Московского городского совета народных депутатов
зарегистрировала отделение-заявителя в качестве религиозной организации, имеющей
статус юридического лица.
11. 12 сентября
1997 года Управление юстиции по г. Москве (далее - УЮ Москвы) зарегистрировало
изменения и дополнения в уставе отделения-заявителя.
Б. Отказ в
перерегистрации отделения-заявителя
12. 1 октября
1997 года вступил в силу новый закон «О свободе совести и о религиозных
объединениях» (далее – «Закон о религиях»). Закон требовал от каждого
религиозного объединения, зарегистрированного ранее в качестве юридического
лица, привести свой устав в соответствие с Законом о религиях и пройти
перерегистрацию до 31 декабря 1999 года.
13. 18 февраля
1999 года заявитель подал в УЮ Москвы заявление о перерегистрации в качестве
местной религиозной организации.
14. 16 августа
1999 года заместитель начальника УЮ Москвы уведомил заявителя об отказе в
перерегистрации, приведя три основания для отказа. Во-первых, заявителю было
указано, что на заседании финансового совета (управляющий орган
отделения-заявителя), на котором были приняты изменения и дополнения в
учредительных документах, присутствовало только пять членов, тогда как Закон о
религиях требует, чтобы религиозная организация имела как минимум 10
учредителей. Во-вторых, было указано, что заявитель не представил визы или иные
документы его членов, являющихся иностранными гражданами, подтверждающие
законность их пребывания на территории России. В-третьих, заместитель начальника
УЮ сослался на то, что отделение-заявитель подчиняется централизованной
религиозной организации, расположенной в Лондоне, и сделал из этого заключение о
том, что отделение-заявитель, «скорее всего», является представительством
иностранной религиозной организации и действует от имени и по поручению
последней. И в этой связи деятельность заявителя должна регулироваться
Постановление правительства № 130 (см. пункт 46 ниже).
15. 7 сентября
1999 года заявитель обжаловал отказ в перерегистрации в Пресненский районный суд
г. Москвы. УЮ Москвы представило письменные замечания, в которых были выдвинуты
дополнительные основания для отказа в перерегистрации:
«…Статья 6
устава гласит, что члены отделения состоят из сторонников, солдат, местных
офицеров и офицеров, возглавляемых командующим офицером, назначаемым из Лондона.
Члены отделения носят форму и несут службу, что означает, что отделение является
военизированной организацией.
Согласно Указу
Президента РФ от 23 марта 1995 г. N 310 «О мерах по обеспечению согласованных
действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных
форм политического экстремизма в Российской Федерации», в Российской Федерации
запрещено создание военизированных формирований.
Мы считаем, что
использование слова «армия» в названии религиозной организации неправомерно.
Большой энциклопедический словарь дает следующее определение этому слову: 1.
Совокупность вооруженных сил государства…»
В остальном УЮ
Москвы повторило и конкретизировало основания для отказа, изложенные в письме от
16 августа 1999 года.
16. 5 июля 2000
года Пресненский районный суд вынес решение по делу. Суд квалифицировал
отделение-заявителя в качестве представительства международной религиозной
организации «Армия Спасения» и определил, что заявитель, таким образом, не может
быть зарегистрирован в качестве автономной религиозной организации. По мнению
суда, в силу того же факта отделение-заявитель не может претендовать и на
перерегистрацию. Во-вторых, суд сослался на пункт 5 статьи 13 Конституции РФ,
запрещающий создание и деятельность общественных объединений, цели или действия
которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и
нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства,
создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной
и религиозной розни. Суд указал:
«В ходе анализа
Устава, обращают на себя внимание те его положения, которыми с одной стороны
насаждается казарменная дисциплина и беспрекословное подчинение членов
религиозной Организации ее руководству, а с другой стороны с руководства и
Организации в целом снимается всякая ответственность за деятельность ее членов.
…Так, согласно ст. 6 п. 3 Устава «члены Армии Спасения действуют в соответствии
с приказами и предписаниями Армии Спасения, указаниями Главы Отделения»,
«нарушение российского законодательства отдельными членами Отделения не влечет
ответственность всего Отделения в целом». Подобная редакция Устава позволяет
сделать вывод о том, что Устав исходит из неизбежности нарушения российского
законодательства членами Организации в процессе исполнения приказов и
предписаний Армии Спасения, указаний Главы Отделения… Отделение снимает с себя
ответственность за незаконную деятельность его членов».
В-третьих, суд
также указал, что основания для прекращения деятельности (ликвидации)
отделения-заявителя в судебном порядке, описанные в уставе, не соответствуют
основаниям, изложенным в российском законодательстве. Наконец, суд счел, что
отделение-заявитель не раскрыло цели и задачи организации, поскольку в уставе
отсутствует описание «всех решений, положений и традиций Армии Спасения».
17. 28 ноября
2000 года Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда
оставила в силе решение от 5 июля 2000 г. Суд сосредоточил аргументацию на
зарубежных связях отделения-заявителя. Суд указал, что в исполнительный орган
отделения заявителя входят пять иностранных граждан, у которых имеются
многократные визы, однако нет видов на жительство. Однако, продолжал суд, Закон
о религиях требует, чтобы учредители религиозной организации были российскими
гражданами (ст. 9.1). Суд учел расположение штаб-квартиры Армии Спасения за
рубежом и присутствие слова «отделение» в названии организации, что привело его
к заключению, что УЮ Москвы правомерно настаивало на регистрации заявителя в
качестве представительства иностранной религиозной организации. В качестве
дополнительного аргумента суд поддержал заключение районного суда о том, что
устав организации не содержит четкого указания на религиозную принадлежность
членов организации, поскольку она описана как «евангельское протестантское
направление христианства», а отдельные положения устава упоминают
«вероисповедание Армии Спасения», а ее цели описаны как «распространение
христианской веры». Что касается якобы военизированного характера деятельности
заявителя, суд указал:
«Довод в пользу
того, что [заявитель] не является военизированной организацией, не разбивает
заключение суда [первой инстанции] о том, что отделение является
представительством международной религиозной организации Армия Спасения, и что
документы, представленные на перерегистрацию, не соответствуют требованиям
законодательства РФ».
18. 12 июля
2000 г. Министерство образования РФ направило в управления образования в
регионах России инструкцию «О деятельности нетрадиционных религиозных
объединений на территории РФ», в которой, в частности, утверждалось:
«…в центральной
части России расширяет свою деятельность международная религиозная организация
Армия Спасения. Ее последователи пытаются оказывать влияние на молодежь и
военнослужащих. Армия Спасения формально представляет собой евангельское
протестантское направление христианства, однако, по сути, она является
военизированной религиозной организацией с жесткой иерархической структурой.
Армия Спасения управляется и финансируется из-за рубежа».
Отделение-заявитель утверждает, что этот отрывок был дословно скопирован из
информационной сводки, подготовленной Федеральной службой безопасности РФ и
направленной в Министерство образования 29 мая 2000 г.
19. 31 декабря
2000 года истек срок для государственной перерегистрации религиозных
организаций. Организации, не прошедшие перерегистрацию до истечения указанного
срока, подлежали ликвидации в судебном порядке.
20. 2 августа и
10 сентября 2001 г. соответственно Московский городской суд и Верховный суд РФ
отклонили просьбу отделения-заявителя о принесении протеста в порядке надзора.
В.
Разбирательство о ликвидации отделения-заявителя.
21. 29 мая 2001
г. УЮ Москвы подало иск о ликвидации отделения-заявителя.
22. 12 сентября
2001 г. Таганский районный суд г. Москвы удовлетворил иск УЮ Москвы о
ликвидации. Суд счел, что отделение-заявитель не уведомляло своевременно
Управление юстиции о продолжении своей деятельности и не прошло перерегистрацию
в срок, установленный Законом о религиях. Суд объявил отделение-заявителя
прекратившим деятельность и счел, что оно должно быть лишено статуса
юридического лица и вычеркнуто из государственного реестра юридических лиц. 6
декабря 2001 г. Московский городской суд оставил в силе решение от 12 сентября
2001 г.
23. 10 сентября
2001 г. отделение-заявитель подало жалобу в Конституционный Суд РФ о
неконституционности ст. 27.4 Закона о религиях, которая требует ликвидации
религиозных организаций, не прошедших вовремя перерегистрацию.
Отделение-заявитель утверждало, что согласно оспариваемому положению ликвидация
является формой наказания, которое может налагаться на религиозную организацию
по чисто формальным основаниям, в отсутствие каких-либо нарушений со стороны
организации. Оно утверждало, что наложение наказания без вины не согласуется с
принципом законности и является посягательством на его конституционные права.
24. 7 февраля
2002 г. Конституционный Суд РФ вынес определение по жалобе отделения-заявителя.
Суд определил, что перерегистрация религиозной организации не может зависеть от
выполнения требований, введенных Законом о религиях, и юридически не
существовавших на момент создания организации. Суд только в том случае мог
вынести решение о ликвидации организации, которая не смогла представить
документы в соответствии с Законом, если было бы должным образом установлено,
что организация прекратила свою деятельность или ее деятельность была
незаконной. Суд также подчеркнул, что судебное решение о ликвидации организации,
которая не прошла перерегистрацию, должно основываться на более весомых доводах,
нежели ссылка на такие формальные показания к ликвидации как непрохождение
перерегистрации в установленный срок и непредставление информации о продолжении
деятельности. В заключении Суд определил, что дело отделения-заявителя должно
быть пересмотрено в части, рассмотренной на основании толкования Закона о
религиях, отличного от данного Конституционным Судом.
25. 1 августа
2002 г. президиум Московского городского суда отменил решение от 12 сентября
2001 г. и направил дело на новое рассмотрение в ином составе судей.
26. 18 февраля
2003 г. Таганский районный суд г. Москвы отклонил иск о ликвидации
отделения-заявителя, поданный УЮ Москвы. Суд основал свое решение на
постановлении Конституционного Суда.
27. 20 марта
2003 года УЮ Москвы обжаловало это решение. УЮ утверждало, что, во-первых,
судебные решения об оставлении в силе отказа в перерегистрации, оставались в
силе, и, во-вторых, внесение информации об отделении-заявителе в Единый
государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ) не означает перерегистрацию по
смыслу Закона о религиях.
28. 16 апреля
2003 года Московский городской суд отклонил кассационную жалобу и оставил в силе
решение районного суда от 18 февраля 2003 года.
Г. Последствия
отказа в перерегистрации
29. Заявитель
утверждает, что отказ в перерегистрации отрицательно сказался на его
деятельности.
30. По
истечении срока для перерегистрации 31 декабря 2000 г., активы
отделения-заявителя пришлось перевести на общину Армии Спасения,
перерегистрированную на федеральном уровне, чтобы избежать конфискации. Такой
перевод потребовал много времени и усилий: право владения на три помещения;
права собственности и регистрация четырнадцати автомашин; открытие нового
банковского счета; переоформление контрактов всех сотрудников; переоформление
двадцати шести договоров аренды и т. д. Каждое из этих действий потребовало
сложных бюрократических шагов и отвлекало от религиозной деятельности.
31. Отказ также
повлек за собой распространение негативной информации, которая серьезно
повредила мероприятиям отделения-заявителя по сбору средств на
благотворительность и породила недоверие со стороны владельцев недвижимости,
которые отказывали в аренде помещений отделению-заявителю.
32. По крайней
мере, в одном из районов работу отделения-заявителя по доставке горячих обедов
на дом пожилым людям пришлось прекратить полностью, поскольку чиновник местной
администрации отказался работать с отделением-заявителем, не имеющим официальной
регистрации.
33. Отсутствие
государственной регистрации привел к тому, что 25 иностранных сотрудников и 7
россиян-немосквичей не смогли получить регистрацию по месту жительства в Москве,
которая требуется по закону для каждого находящегося в городе более трех дней.
Д. Устав
отделения-заявителя
34. Устав
отделения-заявителя, принятый 6 мая 1992 года, с изменениями и дополнениями от 2
сентября 1997 года, гласит:
Параграф 1 –
Общие положения
«(1)
Религиозное объединение «Московское отделение Армии Спасения», некоммерческая
благотворительная организация, была основана первыми членами … с целью
исповедания и распространения христианской религии…
(2) Первыми
членами являются участники, поддерживающие кредо Армии Спасения, приведенное в
Приложении I…
(3) Отделение
является частью международной религиозной организации Армия Спасения и
подчиняется ей.
…
(5) Кредо Армии
Спасения определяет религиозную деятельность Отделения как деятельность
евангельской христианской церкви».
Параграф 2 –
Цели, задачи и формы деятельности
«(1) Задачами
Отделения является распространение христианской веры в соответствии с
религиозным учением, в которое верит, исповедует и которому учит Армия Спасения,
а также содействие просвещению, помощь бедным и другие акты милосердия…»
II.
НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, ОТНОСЯЩЕЕСЯ К ДЕЛУ
А. Конституция
Российской Федерации
35. Статья 29
Конституции РФ гарантирует свободу вероисповедания, включая право исповедовать
индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой,
свободно выбирать, иметь и выражать религиозные и иные убеждения и выражать их
на практике.
36. Статья 30
Конституции РФ предоставляет каждому право на свободу объединения.
Б. Закон «О
свободе совести и о религиозных объединениях»
37. 1 октября
1997 г. вступил в силу Федеральный Закон «О свободе совести и о религиозных
объединениях» № 125-ФЗ (далее – «Закон о религиях»).
38. Статья 27.3
Закона требует, чтобы учредительные документы религиозных организаций, созданных
до вступления в силу Закона о религиях, были приведены в соответствие с Законом
о религиях. До внесения изменений учредительные документы остаются действующими
в той их части, которая не противоречит Закону о религиях.
39. Своим
письмом от 27 декабря 1999 г. № 10766-СЮ Минюст РФ уведомил территориальные
органы юстиции о том, что Закон о религиях не устанавливает особого порядка
перерегистрации религиозных организаций. Согласно п.3 ст.27 Закона, религиозные
организации должны привести свои уставы и иные учредительные документы в
соответствие с Законом о религиях. В этой связи процедуру перерегистрации
следует рассматривать как процедуру регистрации изменений и дополнений в уставе
религиозной организации и проводить ее в соответствии с п.11 ст.11 Закона. П.11
ст.11 Закона предусматривает, что порядок регистрации изменений и дополнений в
уставе точно такой же, как и порядок регистрации религиозной организации.
40. Перечень
документов для представления в соответствующий орган юстиции для государственной
регистрации определен п. 5 ст.11. В случае, если вышестоящий руководящий орган
образуемой религиозной организации находится за пределами Российской Федерации,
дополнительно к этим документам представляется удостоверенный устав иностранной
религиозной организации (п. 6 ст. 11).
41. Согласно §
1 ст. 12, религиозной организации может быть отказано в государственной
регистрации в случаях, если:
• цели и
деятельность религиозной организации противоречат Конституции Российской
Федерации и законодательству Российской Федерации - со ссылкой на конкретные
статьи законов;
• создаваемая
организация не признана в качестве религиозной;
• устав и
другие представленные документы не соответствуют требованиям законодательства
Российской Федерации или содержащиеся в них сведения не достоверны;
• в едином
государственном реестре юридических лиц ранее зарегистрирована организация с тем
же наименованием;
• учредитель
(учредители) неправомочен.
42. Согласно §
2 ст. 12, о решении об отказе в регистрации заявителю (заявителям) сообщается в
письменной форме с указанием оснований отказа. Отказ по мотивам
нецелесообразности создания религиозной организации не допускается.
43. Религиозной
организации может быть отказано в перерегистрации при наличии оснований для ее
ликвидации или запрета на деятельность религиозной организации, описанных в § 2
ст.14 Закона, а именно:
• нарушение
общественной безопасности и общественного порядка, подрыв безопасности
государства;
• действия,
направленные на насильственное изменение основ конституционного строя и
нарушение целостности Российской Федерации;
• создание
вооруженных формирований;
• пропаганда
войны, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни,
человеконенавистничества;
• принуждение к
разрушению семьи;
•
посягательство на личность, права и свободы граждан;
• нанесение
установленного в соответствии с законом ущерба нравственности, здоровью граждан,
в том числе использованием в связи с их религиозной деятельностью наркотических
и психотропных средств, гипноза, совершением развратных и иных противоправных
действий;
• склонение к
самоубийству или к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи
лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии;
•
воспрепятствование получению обязательного образования;
• принуждение
членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению
принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения;
•
воспрепятствование угрозой причинения вреда жизни, здоровью, имуществу, если
есть опасность реального ее исполнения, или применения насильственного
воздействия, другими противоправными действиями выходу гражданина из
религиозного объединения;
• побуждение
граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и
совершению иных противоправных действий.
44. Статья 27.4
Закона о религиях в первоначальной формулировке 1997 г. требовала, чтобы
перерегистрация была пройдена не позднее 31 декабря 1999 г. Впоследствии в это
положение была внесена поправка, и срок был продлен до 31 декабря 2000 г. По
истечении указанного срока религиозные организации, не прошедшие
перерегистрацию, могут быть ликвидированы в судебном порядке по обращению
органа, осуществляющего государственную регистрацию.
В. Порядок
государственной регистрации юридических лиц
45. 1 июля 2002
года вступил в силу новый федеральный закон о государственной регистрации
юридических лиц (№ 129-ФЗ, 8 августа 2001). Функция по осуществлениию
регистрации юридических лиц была передана Министерству по налогам и сборам
Российской Федерации, которое должно было в течение 6 месяцев принять списки и
документы зарегистрированных юридических лиц у органов, ранее осуществлявших
функцию государственной регистрации юридических лиц, и внести эти данные в
Единый государственный реестр юридических лиц (Постановления правительства РФ №
319 от 17 мая 2002 года, а также №№ 438 и 441 от 19 июня 2002).
Г.
Представительства иностранных религиозных организаций
46.
Постановлением Правительства РФ от 2 февраля 1998 г. N 130 был утвержден порядок
регистрации представительств иностранных религиозных организаций. Согласно
Постановлению, иностранной религиозной организацией именуется организация,
созданная за пределами Российской Федерации в соответствии с законодательством
иностранного государства (п. 2). Представительство иностранной религиозной
организации не является юридическим лицом (п. 3) и не может заниматься культовой
и иной религиозной деятельностью (п. 5).
III.
ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДЕЛУ ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ
47. Отчет
Комитета по соблюдению обязательств странами-членами Совета Европы
(Наблюдательный комитет, док. 9396, 26 марта 2002 г.) о соблюдении РФ
обязательств в относящейся к делу части утверждает следующее:
«95. Российская
Конституция гарантирует свободу совести и вероисповедания (ст. 28); равенство
религиозных объединений перед законом и отделение церкви от государства (ст.
14); и предоставляет защиту от дискриминации по признаку религии (ст. 19). Закон
о свободе вероисповедания, принятый в декабре 1990 г., привел к значительному
возрождению религиозной деятельности в России. По мнению религиозных организаций
в Москве, этот закон открыл новую эру и привел к возрождению церквей. Он был
заменен 26 сентября 1997 г. новым Федеральным законом о свободе совести и о
религиозных объединениях. Этот закон критиковался в стране и за рубежом за
пренебрежение принципом равенства религий.
96. ...В
феврале 2001 г. Уполномоченный по правам человека Олег Миронов также признал,
что многие статьи закона 1997 г. О свободе совести и о религиозных объединениях
не соответствуют международным обязательствам России по правам человека. По его
мнению, некоторые из его положений привели к дискриминации против различных
религий и должны быть изменены.
97. В преамбуле
закон признает «особую роль православия в истории России и в развитии ее
духовности и культуры» и уважает «христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие
религии, являющиеся частью исторического наследия народов России»…
98. Согласно
правилам Министерства юстиции, отвечающего за применение закона о свободе
совести и о религиозных объединениях, религиозные организации, созданные до
вступления закона в силу (26 сентября 1997 г.) должны были перерегистрироваться
до 31 декабря 2000 г.
99. Процесс
регистрации был окончательно завершен 1 января 2001 г., т.к. Государственная
дума решила дважды продлить строк. Около 12 тыс. религиозных организаций и групп
были зарегистрированы, и только 200 было отказано в регистрации, большинству —
из-за непредставления полного пакета документов. Многие другие по ряду причин
получить регистрацию не смогли. Министр юстиции г-н Чайка резко отверг
утверждения, что православная церковь оказывала давление на министерство, чтобы
оно не регистрировало некоторые религиозные организации. Г-н Чайка также указал,
что эксперты Министерства тщательно изучили статус Армии Спасения и Свидетелей
Иеговы и пришли к заключению, что ничто не препятствует их регистрации на
федеральном уровне.
100. Армии
Спасения, которая зимой кормит 6000 россиян в месяц, пришлось потратить десятки
тысяч долларов в судебной борьбе за регистрацию, а католическая церковь (а также
и иудейская община) испытывала трудности в получении виз для иностранных
священнослужителей. Некоторые другие религиозные организации также испытывали
препятствия в регистрации на местном уровне: адвентисты, пятидесятники,
баптисты, евангельская церковь и другие церкви в частности, в Татарстане,
Ростовской и Владимирской обл. Эти религиозные организации также жаловались на
серьезные трудности в приобретении и строительстве молитвенных домов или в
возвращении конфискованной собственности. Некоторые из них — напр., Истинно
православная церковь, Союз Евангельских христиан-Пятидесятников — утверждали,
что испытывают преследования со стороны властей.
101.
Действительно, имели место случаи, когда, даже если религиозная организация
зарегистрирована на федеральном уровне, местные власти чинили им препятствия…
103. Хотя 22
февраля 2001 г. российское Министерство юстиции наконец зарегистрировало Армию
Спасения в России на федеральном уровне, управлением юстиции по Москве
Московскому отделению в регистрации постоянно отказывалось, и обращения в
различные суды не увенчались успехом. Более того, в апреле 2001 г. была начата
процедура ликвидации с целью закрытия отделения Армии Спасения и ее социальных
программ в Москве, а 11 сентября 2001 г. Таганский межмуниципальный суд решил,
что Московское отделение подлежит ликвидации на основании ст. 27 закона 1997 г.
(ликвидация юридических лиц, не прошедших перерегистрацию до 31 декабря 2000 г.)
104.
Содокладчики очень удивлены и озадачены решением запретить деятельность Армии
Спасения в Москве, и они бы были очень благодарны российским властям за
разъяснения по этому вопросу. В этой связи они ссылаются на призыв
Наблюдательного комитета к России от 6 сентября 2001 г. обеспечить, чтобы Армия
Спасения пользовалась теми же правами, какими она обладает в других странах
Совета Европы, включая право на перерегистрацию в Москве. Во время своего визита
в ноябре 2001 г. содокладчики использовали все возможности подчеркнуть
необходимость решения и потенциальные неприятности, которые эта проблема может
причинить России».
48. Резолюция
1277 (2002) о соблюдении обязательств Российской Федерацией, принятая
Парламентской ассамблеей Совета Европы 23 апреля 2002 г., гласит следующее:
«8. Однако
Ассамблея обеспокоена рядом основных обязательств, в выполнении которых прогресс
остается недостаточным и соблюдение которых требует от российских властей
дальнейших действий:
…
xiv. Ассамблея
сожалеет о проблемах с Армией Спасения и Свидетелями Иеговы в Москве, но
приветствует решение российских властей обеспечить прекращение проблем с
религиозным преследованием и дискриминацией на местах против этих организаций;…»
49. В Резолюции
1278 (2002) о Российском законе о религии, принятой Парламентской ассамблеей
Совета Европы 23 апреля 2002 г., отмечено, в частности, следующее:
«1. Новый
российский закон о религии вступил с силу 1 октября 1997 года, упразднив и
заменив закон от 1990 г., который в целом характеризовался как весьма
либеральный. Высказывалась определенная озабоченность в отношении содержания
нового закона и практики его применения. Решения Конституционного Суда
Российской Федерации от 23 ноября 1999 года, 13 апреля 2000 года и 7 февраля
2002 года, а также перерегистрация религиозных объединений на федеральном
уровне, успешно завершенная Министерством юстиции 1 января 2001 года,
способствовали решению лишь некоторых из этих проблем. Однако остаются другие
проблемы…
5. Кроме того,
некоторые местные и региональные подразделения Министерства юстиции отказывали в
(пере)регистрации некоторым религиозным объединениям, хотя те уже прошли
регистрацию на федеральном уровне. Министерство юстиции России, судя по всему,
не в состоянии контролировать эти местные и региональные подразделения в
соответствии с принципом верховенства закона, предпочитая, чтобы сами
религиозные объединения добивались пересмотра решений этих подразделений о
регистрации через суд вместо того, чтобы предпринимать внутриведомственные меры
для исправления положения. Особого внимания в этом смысле заслуживает ситуация с
«Московским отделением Армии Спасения», и в этой связи Министерство юстиции
России должно провести дисциплинарное расследование деятельности своего Главного
управления по г. Москве. Главное управление по г. Москве предприняло попытку
ликвидации этого отделения «Армии Спасения» (несмотря на наличие у последнего
регистрации на федеральном уровне) якобы за несоблюдение установленного срока
перерегистрации. 7 февраля 2002 года Конституционный Суд вынес решение в пользу
Армии Спасения.
6. Исходя из
вышеизложенного, Ассамблея рекомендует российским властям:
i. обеспечить
более единообразное применение закона о религии на всей территории Российской
Федерации, прекратить необоснованную дискриминацию в отношении некоторых
религиозных объединений в регионах и на местах и практику привилегированного
отношения к РПЦ со стороны местных должностных лиц, в частности, отменив
действующее в ряде регионов требование о том, чтобы религиозные организации
получали предварительное согласие РПЦ на свою деятельность;
ii. обеспечить
более активную роль Министерства юстиции России в разрешении споров между его
местными/региональными должностными лицами и религиозными организациями до
передачи этих споров в суд путем принятия мер по исправлению ситуации по своим
ведомственным каналам в случае обнаружения фактов коррупции и/или неправильного
применения закона о религии, что устраняло бы необходимость обращения в суд по
этим вопросам;..»
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. ЗАЯВЛЯЕМОЕ
НАРУШЕНИЕ СТАТЕЙ 9 И 11 КОНВЕНЦИИ
49.
Отделение-заявитель жалуется в соответствии со ст. 9 и 11 Конвенции, что отказ
предоставить ему статус юридического лица серьезно ограничил возможности
заявителя исповедовать его религию в богослужении и отправлении религиозных
обрядов. Статья 9 гласит:
«1. Каждый
имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу
менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или
убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным
порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.
2. Свобода
исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, которые
предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах
общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или
нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».
Статья 11
гласит:
«1. Каждый
имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими,
включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты
своих интересов.
2.
Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые
предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах
национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения
беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав
и свобод других лиц…»
А. Доводы
сторон
1.
Правительство
50.
Правительство утверждает, что отделение-заявитель не является «жертвой»
заявленных нарушений, поскольку оно беспрерывно обладало статусом юридического
лица. Учитывая решение Таганского районного суда от 18 февраля 2003 года, не
может быть никаких сомнений в том, что отделение-заявитель беспрепятственно
продолжало свою деятельность.
51. Утверждение
заявителя о том, что отказ в перерегистрации повлечет его ликвидацию, ошибочно.
Даже допустив, что § 4 ст.27 Закона о религиях предусматривает ликвидацию на
основании отказа в перерегистрации, постановление Конституционного суда от 7
февраля 2002 года запрещает ликвидацию юридического лица, которое не было
перерегистрировано по формальным основаниям. В соответствии с ГК РФ, юридическое
лицо считается прекратившим свое существование после того, как в ЕГРЮЛ сделана
об этом соответствующая запись. Однако в данном деле отделение-заявитель
занесено в ЕГРЮЛ и обладает полной правоспособностью; 1 октября 2002 года
московская налоговая инспекция № 39 присвоила заявителю регистрационный номер.
52. Кроме того,
правительство утверждает, что правомерное требование привести учредительные
документы религиозной организации в соответствие с действующим законодательством
не означает вмешательства в его права в значении п.1 статьи 11 или 9 Конвенции.
В любом случае, на власти РФ нельзя возлагать вину за нежелание заявителя
обращаться с заявлением о перерегистрации.
2. Заявитель
53.
Отделение-заявитель указывает, что оно никогда и не утверждало, что требование
привести учредительные документы в соответствие с действующим законом как
таковое является вмешательством в его права. Его права были нарушены из-за
произвольного и неправомерного применения и толкования этого требования
Управлением юстиции г. Москвы и национальными судами. Причисление Армии Спасения
к военизированным организациям и предположение о том, что его члены неизбежно
будут нарушать закон, абсолютно необоснованны и являют собой недопустимое
суждение о легитимности религии заявителя.
54. Заявитель
не оспаривает того факта, что решение Таганского районного суда от 18 февраля
2003 г. снизило вероятность его ликвидации. Однако оно полагает, что угроза
ликвидации остается, поскольку, согласно статье 27.4 Закона о религиях,
религиозные организации, не прошедшие перерегистрацию, должны быть обязательно
ликвидированы в судебном порядке.
55. Наконец,
заявитель подчеркивает, что срок для перерегистрации, указанный в этой статье,
истек 31 декабря 2000 года и не был продлен. Поэтому подать новое заявление о
перерегистрации юридически невозможно, вопреки утверждениям правительства.
Б. Оценка суда
1. Основные
принципы
56. Суд
обращается к своей установившейся прецедентной практике, гласящей, что свобода
мысли, совести и вероисповедания, закрепленная в Статье 9, является одной из
основ «демократического общества» по смыслу Конвенции. В религиозном аспекте это
один из наиболее важных элементов, из которых складывается самобытность верующих
и их концепций жизни, и, кроме того, является достоянием и для атеистов,
агностиков, скептиков и незаинтересованных лиц. От нее зависит плюрализм,
присущий демократическому обществу, который дорогой ценой достигался на
протяжении веков (см. дело Бессарабская Митрополия и другие против Молдовы,
45701/99, § 114, ECHR 2001 XII).
57. Хотя
свобода вероисповедания является в первую очередь вопросом совести каждого
отдельного человека, она также подразумевает, в частности, свободу «исповедовать
религию» как индивидуально и частным порядком, так и сообща с другими, публичным
порядком и в кругу единоверцев. Поскольку религиозные общины традиционно
суще¬ствуют в форме организованных структур, Статья 9 Конвенции должна
толковаться в свете Статьи 11 Конвенции, которая защищает жизнь объединения от
необоснованного вмешатель¬ства со стороны государства. Рассмотренное в данной
перспективе право верующих на свободу вероисповедания, которое включает право
исповедовать религию со¬вместно с другими, заключает в себе ожидание того, что
верующим будет позволено свободно собираться, без произвольного вмешательства
госу¬дарства. Действительно, независимое существование религиозных общин
является неотъемлемой частью плюрализма в демократическом обществе и, таким
образом, оно является предметом защиты, предусмотренной Статьей 9 Кон¬венции.
Обязанность государства сохранять нейтралитет и беспристрастность, как это
определено в преце¬дентном праве, несовместима с его правом давать оценку
легитимности религиозных убеждений (см. дело Бессарабская Митрополия и другие
против Молдовы, 45701/99, §§ 118 и 123, а также дело Хасан и Чауш против
Болгарии [GC], № 30985/96, § 62, ECHR 2000 XI).
58. Суд
повторяет, что право создавать объединения является неотъемлемой частью права,
закрепленного в Статье 11. То, что граждане должны иметь возможность
образовывать субъекты права для того чтобы они могли действовать сообща в
области совместных интересов, является одним из важнейших аспектов права на
свободу объединения, без которого это право было бы лишено всякого смысла.
Способ, которым национальное законодательство закрепляет эту свободу, и то, как
она на практике применяется властями, показывает состояние демократии в каждой
конкретной стране. Безусловно, государства имеют право удостоверяться в том, что
цель и деятельность объединения соответствуют правилам, установленным
законодательством, но они обязаны делать это таким образом, который был бы
совместим с обязательствами, принятыми ими при подписании Конвенции, и который
подлежит проверке институтами Конвенции (см. дело Сидиропулос и другие против
Греции, постановление от 10 июля 1998 г., Сборник решений и постановлений 1998
IV, § 40).
59. Суд
неоднократно указывал в своих постановлениях, что не только политическая
демократия является основной отличительной чертой общественного порядка в
Европе, но и сама Конвенция была задумана с целью продвижения и поддержания
идеалов и ценностей демократического общества. Суд подчеркивал, что демократия
является единственной политической моделью, предусмотренной Конвенцией, и
единственно совместимой с Конвенцией. В силу формулировок пункта 2 статьи 11, а
также статей 8, 9 и 10 Конвенции, вмешательство в права, закрепленные в
Конвенции, могут быть оправданы исключительно необходимостью, вытекающей из
«демократического общества» (см. дело Объединенная коммунистическая партия
Турции и другие против Турции, решение от 30 января 1998 г., Сборник решений и
постановлений 1998 I, §§ 43-45, и дело Рефах Партизи (партия благосостояния) и
другие против Турции [GC], №№ 41340/98, 41342/98, 41343/98 и 41344/98, §§ 86-89,
ECHR 2003 II).
60. Хотя в
контексте Статьи 11 Суд часто указывал на важную роль политических партий в
обеспечении плюрализма и демократии, объединения, созданные с другими целями, в
том числе и те, что распространяют религию или обучают ей, также важны для
надлежащего функционирования институтов демократии, поскольку плюрализм также
строится и на честном признании и уважении к многообразию и развитию культурных
традиций, этнической и культурной самобытности, религиозных убеждений,
литературных и социально-экономических идей и представлений. Гармоничный диалог
между людьми и группами, имеющими разные отличительные особенности, необходим
для достижения социальной сплоченности. Вполне естественно, что там, где
гражданское общество функционирует исправно, участие граждан в демократических
процессах в большой степени достигается благодаря их принадлежности к
объединениям, в которых они могут объединиться и вместе достигать общие цели
(см. дело Горжелик и другие против Польши [GC], № 44158/98, § 92, 17 февраля
2004).
61. Право
государства защищать свои институты и граждан от объединений, могущих
подвергнуть их опасности, должно использоваться бережно, поскольку исключения из
правила о свободе объединения должны толковаться очень точно, и только
убедительные и неопровержимые доводы могут оправдать ограничение этой свободы.
Любое вмешательство должно отвечать «настоятельной социальной необходимости»;
таким образом, понятие «необходимый» не обладает гибкостью таких выражений, как
«целесообразный» или «желательный» (см. дело Горжелика, §§ 94-95, с последующими
ссылками).
3. Заявитель
как «жертва» заявленных нарушений
62. Согласно
заявлению правительства, поскольку отделение-заявитель не было ликвидировано и
сохранило статус юридического лица, то никакого нарушения прав заявителя,
закрепленных в Конвенции, не имело места. А значит, заявитель не может
претендовать на статус «жертвы» каких-либо нарушений.
63. Суд не
разделяет мнения правительства. Согласно неизменному подходу, используемому
органами Конвенции, слово «жертва» обозначает лицо, непосредственно подвергнутое
влиянию действия или бездействия, являющееся предметом спора (см. дело Маркс
против Бельгии, постановление от 13 июня 1979 г., серия А № 31, § 27, и дело
Даджен (Dudgeon) против Соединенного Королевства, постановление от 22 октября
1981, серия А, № 45, § 41). В данном деле заявитель жалуется на то, что ему было
отказано в перерегистрации вследствие предположительно произвольного толкования
требований Закона о религиях. Бесспорно, отказ в перерегистрации непосредственно
затронул юридический статус заявителя.
64.
По-видимому, правительство считает, что этот отказ не повредил
отделению-заявителю. Суд напоминает в этой связи, что наличие нарушения возможно
даже в отсутствии нанесения ущерба или вреда; вопрос о том, был ли заявитель
действительно поставлен в неблагоприятное положение, не имеет отношения к
существу Статьи 34 Конвенции. Вопрос причинения вреда становится актуальным лишь
в контексте Статьи 41 (см., среди прочих источников, дела Маркса в цитированном
отрывке, Экле против Германии, постановление от 15 июля 1982 г., серия А, № 51,
§ 66; Вассник против Нидерландов, постановление от 27 сентября 1990, серия А №
185-А, § 38).
65. Далее,
правительство, судя по всему, утверждает, что внесение заявителя в ЕГРЮЛ в
октябре 2002 года свело на нет все неблагоприятные последствия предшествующих
разбирательств по вопросу о ликвидации заявителя. В этой связи Суд напоминает,
что решение или мера, благоприятная для заявителя, в принципе не являются
достаточными для лишения его статуса «жертвы», если только власти страны не
признали нарушения Конвенции, прямо или по существу, и затем предоставили
возмещение за имевшее место нарушение (см. дело Амур против Франции,
постановление от 25 июня 1996 г., Сборник решений и постановлений 1996 III, стр.
846, § 36, и дело Далбан против Румынии [GC], № 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI). В
данном случае власти страны не признали, что отказ в перерегистрации
представляет собой нарушение прав заявителя, закрепленных в Конвенции. Кстати,
судебные решения, оставившие в силе отказ в перерегистрации, не были отменены, и
остаются в силе по сей день. Решения же Конституционного суда и Таганского
районного суда, на которые ссылается правительство, касаются лишь производства
по делу о ликвидации отделения-заявителя, и не представляли никакого значения
для иска заявителя по вопросу перерегистрации.
66. Из
регистрационной записи, представленной правительством, видно, что записи,
касающиеся отделения-заявителя, были сделаны «в связи с внесением информации в
ЕГРЮЛ» (строка 263) и после «поступления регистрационных данных от другого
органа регистрации» (строка 289). Это означает, что внесение данных об
отделении-заявителе было всецело связано с введением нового реестра (а именно,
ЕГРЮЛ) и с передачей полномочий по осуществлению государственной регистрации от
одного органа другому вслед за введением нового порядка регистрации юридических
лиц (см. п.45 выше). В своей апелляционной жалобе УЮ Москвы (орган,
уполномоченный осуществлять регистрацию религиозных объединений) прямо указало,
что внесение этих данные в реестр не является «перерегистрацией» по смыслу
Закона о религиях (см. п. 27 выше).
67. Суд также
отмечает, что до 1 октября 2002 года правительство не делало никаких
комментариев по поводу юридического статуса заявителя. Однако факты показывают,
и это не оспаривает ни одна из сторон, что статус юридического лица заявителя
был юридически отменен как минимум начиная с 6 декабря 2001 года, когда
Московский городской суд постановил ликвидировать отделение-заявителя в связи с
непрохождением перерегистрации, и вплоть до 1 августа 2002 года, когда это
решение было отменено в порядке надзора.
68. Наконец,
довод правительства о том, что заявитель не является «жертвой» потому, что он
может вновь обратиться с заявлением о перерегистрации, сам говорит против себя,
поскольку он только подтверждает, что заявителю до сих пор отказано в
перерегистрации. В любом случае, правительство не указало, на основании каких
положений закона заявитель может в настоящее время обратиться с заявлением о
перерегистрации, когда совершенно очевидно, что такое обращение будет запоздалым
в виду того, что срок для перерегистрации истек 31 декабря 2000 года.
69. Учитывая
указанные выше соображения, Суд признает, что заявитель может «заявлять» о
статусе «жертвы» обжалуемых нарушений. Для того чтобы определить, стал ли
заявитель действительно жертвой, необходимо исследовать доводы заявителя по
существу.
3. Наличие
вмешательства в права заявителя
70. В свете
общих принципов, изложенных выше, возможность образовывать субъекты права для
того чтобы действовать сообща в области общих интересов является одним из
важнейших аспектов права на свободу объединения, без которого это право было бы
лишено всякого смысла. Суд всегда придерживался мнения, что отказ национальных
властей предоставить объединению граждан статус юридического лица равносилен
воспрепятствованию осуществлению права заявителей на свободу объединения (см.
дело Горжелика, § 52, и дело Сидиропулоса, § 31, в разных местах). Когда вопрос
касается организации религиозного объединения, отказ признать его также
представляет вмешательство в право заявителей на свободу вероисповедания в
соответствии со Статьей 9 Конвенции (см. см. дело Бессарабская Митрополия и
другие против Молдовы, § 105). Право верующих на свободу вероисповедания
заключает в себе ожидание того, что общине будет позволено мирно работать, не
испытывая произвольного вмешательства со стороны госу¬дарства (дело Хасан и Чауш
против Болгарии [GC], № 30985/96, § 62, ECHR 2000 XI).
71. Суд
отмечает, что в 1997 году правительство-ответчик приняло новый Закон о религиях,
требовавший от всех ранее зарегистрированных религиозных организаций привести
свои уставы в соответствие с новым Законом и «перерегистрировать» их в течение
определенного срока (см. п.п. 38 и 44 выше). Порядок «перерегистрации» был точно
таким же, как и исходная процедура регистрации религиозной организации. Кроме
того, при перерегистрации применялись те же основания для отказа, как и при
регистрации (см. п.п. 39 и 41 выше). Более того, в «перерегистрации» могло быть
отказано при наличии оснований для ликвидации религиозной организации или
запрета ее деятельности (см. п. 43 выше). Непрохождение перерегистрации в срок
по какой бы то ни было причине ставило религиозную организацию под угрозу
ликвидации в судебном порядке (см. п. 44 выше).
72. Суд
отмечает, что до принятия нового Закона о религиях отделение-заявитель на
законных основаниях осуществляло свою деятельность в России с 1992 года.
Отделение-заявитель не смогло пройти «перерегистрацию», как того требовал Закон
о религиях, и подлежало ликвидации. После 6 декабря 2001 года, когда заявитель
исчерпал все внутригосударственные средства судебной защиты от судебного решения
о его ликвидации, и вплоть до момента, когда это решение было отменено в порядке
надзора 1 августа 2002 года, отделение-заявитель постоянно подвергалось риску
замораживания своих банковских счетов и конфискации имущества (см. дело
Христианская демократическая народная партия против Молдовы (решение), №
28793/02, 22 марта 2005 г.). Суд признает, что эта ситуация имела ощутимо
отрицательное влияние на деятельность и религиозную активность
отделения-заявителя (см. п.п. 29-33 выше). И хотя позднее Конституционный суд
отвёл своим постановлением непосредственную угрозу ликвидации
отделения-заявителя, тем не менее очевидно, что правоспособность заявителя
отличается от правоспособности других религиозных организаций, прошедших
перерегистрацию. Суд отмечает, что в других делах непрохождение перерегистрации
было использовано российскими властями в качестве основания для отказа в
регистрации изменений и дополнений в уставе организации или для приостановки
регистрации газеты религиозного содержания (см. дело Саентологическая церковь
Москвы и другие против России, № 18147/02, 28 октября 2004).
73. Суд
считает, что в данных обстоятельствах, когда религиозная организация была
обязана внести изменения в устав, а в регистрации этих изменений и дополнений
властями было отказано, что повлекло утрату статуса юридического лица, имело
место вмешательство право организации на свободу объединения. Поскольку Закон о
религиях ограничивает возможности религиозного объединения, не обладающего
статусом юридического лица, осуществлять религиозную деятельность в полном
объеме (см. дело Кимля, Султанов и Церковь Саентологии Нижнекамска против
России, №№ 76836/01 и 32782/03, решение о приемлемости от 9 июня 2005), то эту
ситуацию следует также рассмотреть в свете права организации на свободу
вероисповедания.
74. Таким
образом, поскольку Суд установил, что имеет место вмешательство в права
заявителя согласно Статье 11 Конвенции, рассматриваемой в свете Статьи 9
Конвенции, Суд должен определить, удовлетворяет ли такое вмешательство
требованиям п.2 указанных положений Конвенции, т.е., было ли такое вмешательство
«предусмотрено законом», преследовало ли одну (или более) законную цель и было
ли оно «необходимо в демократическом обществе» (среди прочих источников, см.
дело Бессарабской Митрополии, § 106).
4. Оправдано ли
вмешательство
(а) Общие
принципы анализа оправдания вмешательства
75. Суд
повторяет, что перечень исключений, позволяющих ограничивать право на свободу
вероисповедания и объединения, в соответствии со статьями 9 и 11 Конвенции,
является исчерпывающим. Исключения из правила о соблюдении права на свободу
объединения должны толковаться очень точно, и только убедительные и
неопровержимые доводы могут оправдать ограничение этой свободы. При определении,
имеется ли необходимость в ограничении этой свободы в соответствии с п.2
указанных положений Конвенции, в распоряжении государства имеется очень узкое
поле действия, что неразрывно связано со строгим надзором со стороны Евросоюза,
охватывающим как законодательство, так и решения о его применении, включая
решения, вынесенные независимыми судами (см. дело Горжелика, § 95; дело
Сидиропулоса, § 40; дело Станков и объединенная организация Македонии «Илинден»
против Болгарии, №№ 29221/95 и 29225/95, § 84, ECHR 2001 IX).
76. При
проведении судебного исследования задачей Суда является не подмена мнения
соответствующих государственных органов мнением Суда, а анализ решений, принятых
ими при осуществлении усмотрения. Это не значит, что Суд должен ограничиться
лишь выяснением того, осуществило ли государство-ответчик свое усмотрение
обоснованно, осмотрительно и с честными намерениями. Суд должен посмотреть на
обжалуемое вмешательство в права заявителя в свете всего дела в совокупности и
выяснить, было ли такое вмешательство «соразмерно законной преследуемой цели», и
являются ли основания, приведенные национальными властями в оправдание
вмешательства, «обоснованными и достаточными». При этом Суд должен убедиться,
что власти страны применили стандарты сообразно принципам Конвенции и, кроме
того, положили в основу своих решений приемлемую оценку фактов, относящихся к
делу (см. дело Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против
Турции, § 47, дело Партидул Комунистилор (Непечеристи) и Унгуряну против
Румынии, № 46626/99, § 49, ECHR 2005 I (извлечения)).
(б) Доводы,
выдвинутые в оправдание вмешательства
77. Суд
отмечает, что в ходе разбирательств внутри страны для отказа в перерегистрации
отделения-заявителя основания выдвигались непоследовательно. В то время как
изначально УЮ Москвы ссылалось на недостаточное число учредителей и отсутствие
документов, удостоверяющих, что они находятся на территории России на законных
основаниях, эти предполагаемые недочеты не нашли отражения в вынесенных позднее
судебных решениях (см. п.п. 14, 16, 17 выше). Утверждение о военизированном
характере организации заявителя не нашло отражения в исходном решении об отказе
в перерегистрации, и впервые УЮ Москвы выдвинуло этот довод в своем ответе на
иск, поданный заявителем (см. п. 15 выше). Районный суд признал этот довод,
однако городской суд не посчитал необходимым отдельно рассмотреть этот довод
(см. п. 17 выше). Наконец, УЮ Москвы не ссылалось на отсутствие четкого указания
на религиозную принадлежность членов организации – этот довод впервые появился в
судебных решениях (там же).
78.
Правительство не указало конкретных оснований для отказа в перерегистрации
отделения-заявителя и не выдвинуло никакого оправдания своего вмешательства в
права заявителя.
79. При данных
обстоятельствах Суд поочередно рассмотрит две группы доводов, выдвинутых в
обоснование отказа в перерегистрации заявителя: доводы, связанные с «иностранным
происхождением» отделения-заявителя, и доводы, связанные с его внутренней
организацией и религиозной деятельностью.
(i)
«Иностранное происхождение» отделения-заявителя
80. По мнению
российских властей, раз учредителями заявителя являются иностранные граждане,
сам заявитель подчиняется головному офису организации, расположенному в Лондоне,
а в названии заявителя присутствует слово «отделение», то заявитель является
представительством иностранной религиозной организации и не имеет права на
«перерегистрацию» в качестве религиозной организации согласно российскому
законодательству.
81. Во-первых,
Суд отмечает, что Закон о религиях действительно запрещает иностранным гражданам
быть учредителями российских религиозных организаций. Однако Суд не находит
никаких разумных и объективных оправданий различию в отношении к российским и
иностранным гражданам в том, что касается их возможностей осуществлять право на
свободу вероисповедания через участие в жизни организованных религиозных общин.
82. Во-вторых,
представляется, что расположение штаб-квартиры Армии Спасения за рубежом не
препятствовало регистрации заявителя в качестве российской религиозной
организации. П.6 ст.11 Закона о религиях определенно касается ситуации, когда
российская религиозная организация подчинена вышестоящему руководящему органу,
расположенному за границей (см. п. 40 выше). В этом случае единственным
дополнительным требованием является представление удостоверенного устава
иностранной религиозной организации; это обстоятельство не является правовым
основанием для отказа в регистрации или перерегистрации.
83. В-третьих,
в соответствии с Законом о религиях, название религиозной организации может
помешать ее регистрации только в одном случае, а именно, когда уже имеется
зарегистрированная организация с таким же названием. То, что дело обстоит именно
так в случае заявителя, не было заявлено. По закону, одно лишь присутствие слова
«отделение» в названии организации не являлось обстоятельством, препятствующим
его регистрации.
84. Наконец,
Суд отмечает, что до начала описываемых здесь событий отделение-заявитель
существовало в течение 7 лет в качестве независимого юридического лица и
осуществляло широкий спектр религиозных прав. УЮ Москвы и суды страны настаивали
на том, что отделение-заявитель должно быть зарегистрировано в качестве
представительства иностранной религиозной организации, в результате чего,
согласно российским законам, заявитель более не обладал бы статусом юридического
лица и не смог бы продолжать свою религиозную деятельность (см. п.46 выше). Как
отмечено выше, это требование местных властей не имело законных оснований. В
связи с этим, по оценке Суда это равносильно отказу по мотивам
нецелесообразности учреждения организации, что прямо запрещено п.2 ст.12 Закона
о религиях (см. п.42 выше).
85. Отсюда
следует, что доводы относительно так называемого «иностранного происхождения»
заявителя не были ни «обоснованными и достаточными» для отказа в
перерегистрации, ни «предусмотрены законом».
(ii)
Религиозная структура отделения-заявителя
86. Районный и
городской суд решили, что отделение-заявитель четко не указало религиозную
принадлежность членов организации и не дало точного описания религиозных практик
организации, а вместо этого сделало нечеткое указание на евангельскую веру, веру
Армии Спасения и христианскую веру и, кроме того, не дало описания всех своих
решений, положений и традиций.
87. Суд
отмечает, что в уставе заявителя, представленном для перерегистрации, четко
обозначено, что отделение-заявитель является религиозной организацией,
придерживающейся канонов христианской веры. В приложении, являющемся
неотъемлемой частью устава организации, перечислены все исходные посылки,
положенные в основу религиозного учения Армии Спасения.
88. Закон о
религиях не содержит никаких указаний относительно того, как именно организация
должна описывать свою религиозную принадлежность или вероучение в своих
учредительных документах. П.2 ст.10 Закона о религиях, на который сослался
городской суд, лишь требует указать вероисповедание организации. Нет никакого
очевидного законного основания требовать от организации описания всех своих
«решений, положений и традиций».
89. Если
описание религиозной принадлежности, приведенное заявителем, было сочтено
неполным, то местные суды должны были разъяснить соответствующие требования
закона и, таким образом, четко уведомить заявителя о том, как ему следует
подготовить документы для прохождения перерегистрации (см. дело Тсонев против
Болгарии, № 45963/99, § 55, 13 апреля 2006). Однако этого сделано не было. В
этой связи Суд считает, что это основание для отказа в регистрации было
необоснованным.
90. Кроме того,
УЮ Москвы заявило, что отделению-заявителю должно быть оказано в регистрации как
«военизированной организации», поскольку ее члены носят униформу и несут службу,
а также потому, что использование слова «армия» в его названии неправомерно.
Районный суд согласился с этим доводом.
91. Суд
указывает, что в соответствии с прецедентной практикой Суда право на свободу
вероисповедания, гарантированное Конвенцией, исключает оценку государством
легитимности религиозных убеждений или способов их выражения (см. дело Хасан и
Чауш, § 78, дело Мануссакис и другие против Греции, постановление от 26 сентября
1996, Сборник решений и постановлений 1996 IV, § 47). Бесспорно, использование
членами отделения-заявителя званий, подобных военным чинам, и ношение униформы
является особым способом организации внутренней жизни религиозного сообщества и
выражения религиозных верований Армии Спасения. Нельзя всерьез утверждать, что
отделение-заявитель выступает за насильственное изменение конституционного строя
или тем самым подрывает целостность или безопасность государства. Никаких
доказательств в этом отношении не было представлено властям государства, а также
правительством в ходе разбирательства в соответствии с Конвенцией. Отсюда
следует, что выводы местных органов по этому вопросу лишены фактической основы.
92. Районный
суд также вывел заключение из устава заявителя, что члены отделения-заявителя
будут «неизбежно нарушать российское законодательство в ходе выполнения
приказов, правил и инструкций Главы Отделения».
93. Суд
повторяет, что в некоторых случаях программа того или иного объединения может
скрывать цели и намерения, отличные от провозглашаемых этим объединением. Чтобы
убедиться, что организация этого не делает, содержание программы следует
сравнить с действиями и позициями лидеров объединения (см. дело Рефах Партизи, §
101, и дело Партидул Комунистилор, § 56, упомянутые выше).
94. Местным
судам не было предъявлено доказательств того, что в течение 7 лет существования
отделения-заявителя его члены или учредители нарушали российское
законодательство или преследовали цели, отличные от описанных в его уставе, а
именно, распространение христианской веры и благотворительность. Отсюда следует,
что этот вывод районного суда также не подтвержден доказательствами и,
следовательно, был произвольным.
(iii)
Дальнейшие соображения, имеющие отношение к оценке Суда
95. Как
отмечено выше, к моменту введения требования о перерегистрации
отделение-заявитель более семи лет существовало и осуществляло деятельность в
России на законных основаниях в качестве независимой религиозной общины. Не
утверждается, что эта община в целом или ее отдельные члены нарушали какие-либо
законы страны или нормативные акты, регулирующие деятельность их объединения или
религиозную деятельность. При таких обстоятельствах Суд считает, что основания
для отказа в перерегистрации должны были быть особенно вескими и убедительными
(см. ссылку на прецедентное право в п.75 выше). В данном случае местные власти
таких оснований не представили.
96. Для оценки
Суда имеет значение и то, что, в отличие от отделения-заявителя, другие
религиозные объединения, исповедующие вероучение Армии Спасения, успешно прошли
перерегистрацию в российских регионах и на федеральном уровне (см. п.п.99 и
101-104 Отчета Комитета по соблюдению обязательств странами-членами Совета
Европы о соблюдении РФ своих обязательств, упомянутый в п.47 выше, а также п. 5
Резолюции ПАСЕ о Российском законе о религии, п. 49 выше). С учетом вывода Суда
о том, что основания для отказа в перерегистрации заявителя, приведенные УЮ
Москвы и поддержанные судами Москвы, не имели ни законного, ни фактического
обоснования, можно заключить, что при отказе в регистрации Московского отделения
Армии Спасения власти Москвы действовали не с честными намерениями и пренебрегли
обязанностью сохранять нейтралитет и беспристрастность по отношению к
религиозной общине заявителя (см. дело Бессарабская Митрополия и другие против
Молдовы, § 123, и Хасан и Чауш, п. 62, выше).
(в) Заключение
97. В свете
вышеизложенного, Суд считает, что вмешательство в право заявителя на свободу
вероисповедания и объединения не было оправдано. Таким образом, имело место
нарушение Статьи 11 Конвенции в свете Статьи 9.
II. ЗАЯВЛЕННОЕ
НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ, ВЗЯТОЙ ВО ВЗАИМОДЕЙСТВИИ СО СТАТЬЯМИ 9 И 11
98.
Отделение-заявитель также жалуется согласно Статье 14 Конвенции, взятой во
взаимодействии со Статьями 9 и 11, что оно было подвергнуто дискриминации как
религиозное меньшинство в России. Статья 14 гласит:
«Пользование
правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено
без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка,
религии, политических или иных убеждений, национального или социального
происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного
положения, рождения или по любым иным признакам».
99. Суд
повторяет, что Статья 14 Конвенции не является отдельной статьей, а играет
важную роль, дополняя собой остальные положения Конвенции и Протоколов к ней,
поскольку она защищает лиц в сходных ситуациях от какой-либо дискриминации в
том, что касается пользования правами, закрепленными в этих положениях
Конвенции. Если заявитель ссылается на нарушение какой-либо основной Статьи
Конвенции (или Протокола к ней) как таковой или в сочетании со Статьей 14, и
было выявлено нарушение данной основной Статьи Конвенции, Суду обычно
необязательно рассматривать дело еще и в свете Статьи 14, если только
существенным аспектом дела не является очевидная дискриминация заявителя в том,
что касается пользования правами, предусмотренными Конвенцией (см. дело Шассанью
и другие против Франции [GC], № 25088/94, 28331/95 и 28443/95, § 89, ECHR 1999
III, и Даджен против Соединенного Королевства, решение от 22 октября 1981, серия
А, № 45, § 67).
100. Принимая
во внимание обстоятельства данного дела, Суд считает, что неравное отношение,
жертвой которого считает себя заявитель, было в достаточной мере принято во
внимание в ходе оценки, данной Судом выше, что привело к установлению нарушения
основных положений Конвенции (см. п.п. 81 и 96 выше). Отсюда следует, что нет
оснований для отдельного рассмотрения тех же самых фактов с точки зрения Статьи
14 Конвенции (см. дело Бессарабской Митрополии, § 134, и дело Сидиропулоса, §
52, ссылки на которые даны выше).
III. ПРИМЕНЕНИЕ
СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
101. Статья 41
Конвенции предусматривает:
«Если Суд
объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а
внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь
частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
А. Ущерб
102. Заявитель
требует уплаты 50 000 евро в качестве компенсации нематериального ущерба,
ставшего результатом произвольного отказа в перерегистрации и распространения
негативной информации о заявителе, связанной с причислением его к
«военизированным организациям».
103.
Правительство считает это требование завышенным и неточным. Правительство также
утверждает, что заявитель не требовал компенсации заявляемого нематериального
ущерба во внутригосударственных судебных органах.
104. Суд
считает, что выявленное им нарушение должно было нанести нематериальный ущерб
заявителю, в качестве компенсации которого Суд присуждает в пользу заявителя на
справедливой основе 10 000 евро плюс все подлежащие оплате налоги.
Б. Издержки и
расходы
105. Заявитель
не требовал возмещения издержек и расходов. Таким образом, оснований для
присуждения компенсации издержек и расходов нет.
В. Проценты за
просроченную выплату
106. Суд
считает целесообразным, чтобы за основу процентной ставки за просроченную
выплату возмещения была принята предельная процентная ставка Европейского
центрального банка плюс 3%.
ВВИДУ
ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО, СУД ЕДИНОГЛАСНО
1.
Постановляет, что заявитель может заявлять о статусе «жертвы» по смыслу Статьи
34 Конвенции;
2.
Постановляет, что в данном деле имело место нарушении Статьи 11 Конвенции,
рассмотренной в свете Статьи 9;
3.
Постановляет, что отдельного рассмотрения вопросов, составляющих предмет данного
спора, с точки зрения Статьи 14, не требуется;
4.
Постановляет,
(а) что в
соответствии со Статьей 44 (2) Конвенции, правительство-ответчик должно
выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления данного решения в
законную силу 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации
нематериального ущерба, в пересчете на российские рубли по курсу на день
выплаты, плюс все подлежащие выплате налоги;
(б) что по
истечении указанного трехмесячного срока и вплоть до выплаты компенсации на
указанную сумму начисляется и подлежит выплате простой процент за просроченный
платёж по предельной процентной ставке Европейского центрального банка плюс 3%;
5. Отклоняет
оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Исполнено на
английском языке и доведено до сведения сторон в письменном виде 5 октября 2006
года в соответствии с Правилом 77 п.п. 2 и 3 Регламента Суда.
Председатель
Сорен Нильсен
Секретарь
Христос Розакис
