ДЕЛО ТИМИШЕВ против РОССИИ

Перевод с английского языка осуществлен преподавателем Института Государства и Права Тюменского Государственного Университета, к.ю.н. Ольгой Вадимовной Сашниковой в рамках участия в проекте ОО «Сутяжник» «Практическая школа для молодых юристов по международной защите прав человека» http://euro.sutyajnik.ru/ru

Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

     A.B. Baka, председателя Палаты,
     I. Cabral-Barreto,
     V. Butkevych,
     M. Ugrekhelidze,
     A. Kovler,
     A. Mularoni,
     E. Fura-Sandström, судей,
и S. Dollé, секретаря Секции,

вынес следующее решение, принятое последней указанной датой:

1. Рассмотрение дела было инициировано двумя жалобами (№ 55762/00 и № 55974/00) против Российской Федерации, поданными в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданином России г-ном Илясом Якубовичем Тимишевым 25 февраля и 9 марта 2000 г.

2. Российское Правительство («Правительство») было представлено г-ном П. Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, что имело место либо самостоятельное нарушение статьи 2 Протокола № 4 либо нарушение совместно со статьей 14 Конвенции в том, что 19 июня 1999 г. ему было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию на основании того, что он является чеченцем, а также нарушение прав его детей на образование по статье 2 Протокола № 1.

4. Жалобы были переданы во Вторую секцию Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках Секции Палата, рассматривавшая данное дело (часть 1 статьи 27 Конвенции) была сформирована в соответствии с пунктом 1 Правила 26.

5.8 июля 2003 г. Суд объединил жалобы и вынес решение о частичной неприемлемости.

6. Решением от 30 марта 2004 г. Суд признал жалобы частично приемлемыми.

7.1 ноября 2004 г. Суд сменил состав Секций (пункт 1 Правила 25). Данное дело было передано во вновь созданную Вторую секцию (пункт 1 Правила 52).

8. Заявитель и Правительство представили письменные объяснения по существу дела (пункт 1 Правила 59).

9. Заявитель родился в 1950 г. и проживает в г. Нальчик, в Кабардино-Балкарской Республике, Российская Федерация. Он является юристом.

10. Заявитель является чеченцем; он родился в Чеченской республике, где проживал ранее. 31 декабря 1994 г. его собственность в г. Грозный была уничтожена в результате военной операции. С 15 августа 1996 г. заявитель проживал в г. Нальчик в качестве вынужденного переселенца.

11. В 1997 г. заявитель обратился с заявлением для регистрации по постоянному месту жительства в г. Нальчик. Его заявление было отклонено со ссылкой на законы Кабардино-Балкарии, запрещающие бывшим жителям Чеченской Республики получать постоянное место жительства в Кабардино-Балкарии. Отказ местных властей был оставлен без изменений городским судом г. Нальчика 19 сентября 1997 г. и Верховным Судом Кабардино-Балкарии 23 октября 1997 г.

12. 19 июня 1999 г. заявитель и его водитель на автомобиле ехали из г. Назрань, Республика Ингушетия, в г. Нальчик, Кабардино-Балкарская Республика. Стороны представили разные версии последующих событий.

13. По утверждению заявителя, около 3 часов дня их автомобиль был остановлен на контрольно-пропускном пункте Урух на административной границе между Ингушетией и Кабардино-Балкарией. Офицеры ГИБДД МВД КБР отказали заявителю во въезде, ссылаясь на устное указание МВД Кабардино-Балкарии не пропускать лиц чеченской национальности. Заявитель вынужден был развернуться и поехать в объезд протяженностью 300 км для того, чтобы доехать до Нальчика через другой контрольно-пропускной пункт.

По утверждению Правительства заявитель предпринял попытку влиться в очередь автомобилей, ожидавших на контрольно-пропускном пункте, но ему было отказано вне очереди, и он вынужден был уехать.

14. Заявитель обратился с жалобой в суд по факту незаконных действий милиции; он также требовал возмещения морального вреда.

15. 25 августа 1999 г. городской суд Нальчика отказал в удовлетворении искового заявления, установив следующее:

“Приказом начальника Государственной Инспекции Безопасности Дорожного Движения Кабардино-Балкарской республики (№ 68 от 21 июня 1999 г.), в связи со сложной ситуаций на [административной] границе с Чеченской Республикой… в целях предотвращения и прекращения проникновения в города и деревни лиц, имеющих террористические или антисоциальные стремления… ГИБДД было приказано усилит меры безопасности с 2 часов дня 19 июня 1999 г. до дальнейшего распоряжения. Милиции также было указано осуществлять более строгий контроль транспортных средств и пассажиров на контрольно-пропускных пунктах.

[Офицеры милиции M., Х. И Ме.] дали показания в суде, что в этот день у контрольно-пропускного пункта Урух скопилась длинная очередь транспортных средств, грузовых автомобилей и пассажиров, ожидавших пропуска и регистрации. Автомобиль, пассажиром которого являлся гр-н Тимишев, попытался влиться в очередь, но ему отказали во внеочередном рассмотрении и сказали дождаться своей очереди. Ни один офицер не отказал кому бы то ни было во въезде в Кабардино-Балкарию на основании национальности, включая гр-на Тимишева. В тот день более 70 автобусов чеченцев получили разрешение на въезд. Однако гр-н Тимишев обвинил офицеров в намеренном отказе по причине того, что он является чеченцем. Он предъявил свое удостоверение адвоката и сказал, что работает в Нальчике.

Суд считает, что действия офицеров милиции соответствуют приказу. Несмотря на то, что гр-н Тимишев предъявил свое удостоверение адвоката, в нем было указано, что он является юристом в Грозном, но не в Нальчике; он не предъявлял своего паспорта или приказа о выполнении задания или миграционной карты офицерам милиции. Тимишев не оспаривал данный факт. По мнению суда, даже если бы гр-н Тимишев и его водитель имели данные документы, они должны были бы дождаться своей очереди в соответствии с вышеназванным указанием.

В данных обстоятельствах суд не имеет оснований, а гр-н Тимишев не представил соответствующих доказательств, для установления нарушения его права на свободу передвижения на территории России. Более того, в тот же день он въехал в Нальчик через контрольно-пропускной пункт Нижний Курп.”

16. 21 сентября 1999 г. Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики, рассмотрев жалобу заявителя, оставил решение от 25 августа 1999 г. без изменения. Суд указал, что бремя доказывания лежало на заявителе, который не смог доказать, что ему было отказано во въезде по причине его чеченской национальности.

17. Заявитель также обращался с жалобой к Уполномоченному по правам человека РФ и Генеральному Прокурору РФ.

18. 1 февраля 2000 г. прокурор отдела Главного Управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе известил заявителя, что по результатам проверки фактов, управление предписало МВД Кабардино-Балкарии принять представление об устранении нарушений статьи 27 Конституции РФ, совершенных офицерами ГИБДД, и предпринять меры для устранения подобных нарушений в дальнейшем. Соответствующая часть доклада о нарушении, прилагаемого к предписанию, датированная 19 августа 1999 г., устанавливает:

“Главное Управление Генеральной Прокуратуры провело расследование жалобы [заявителя] о незаконных действиях [офицеров милиции]…Было установлено, что 19 июня 1999 г. [заявитель] и его водитель В., ехавшие из Назрани на автомобиле ВАЗ-2106, были остановлены офицером милиции на контрольно-пропускном пункте Урух для проверки транспортного средства и личности; в результате проверки личности им было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию.

Младший сержант Х., опрошенный в ходе расследования, объяснил, что на собрании до преступления к своим обязанностям ему было дано устное указание от начальника смены офицера М. не пропускать лиц чеченской национальности, проезжающих в частных машинах из Чеченской республики в Кабардино-Балкарию… На основании этого, [заявителю и его водителю] было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию. Из объяснений, данных офицером М., следует, что он в свою очередь получил точно такой же приказ от офицера в МВД Кабардино-Балкарии…На основании этого, [заявителю и его водителю] было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию, несмотря на то, что они не были причастны к каким-либо незаконным действиям…

Таким образом, действия [офицеров милиции] М. и Х.. грубо нарушили конституционные права российских граждан чеченской национальности, которые имеют право свободно передвигаться по территории Российской Федерации… Данные нарушения норм закона были вызваны безответственным подходом офицеров ГИБДД к своим профессиональным обязанностям и недостаточным контролем [своих действий] со стороны управления ГИБДД МВД Кабардино-Балкарии…”

19. 3 марта 2000 г. генерал-лейтенант Шогенов, Министр внутренних дел Кабардино-Балкарской Республики, представил заключение по проведенному расследованию активисту по защите прав человека, который направлял жалобы от имени заявителя. Заключение не имело даты и было подписано полковником Темиржановым, заместителем начальника департамента внутренней безопасности МВД, утверждено полковником Керефовым, начальником департамента внутренней безопасности МВД, и одобрено Министром внутренних дел. В заключении указывалось:

“Во время опроса… сотрудниками прокуратуры Кабардино-Балкарской Республики, Х. [офицер, который остановил заявителя] объяснил, что во время рабочего совещания, до преступления к своим обязанностям, он получил устное распоряжение от начальника смены М. не разрешать лицам чеченской национальности, передвигающихся на частном транспорте из Чеченской Республики, въезжать на территорию Кабардино-Балкарской Республики. М. подтвердил, что он дал указание подобное тому, что получил устно от заместителя начальника ГИБДД МВД, полковника Ефендиева…

25 августа 1999 г…городской суд Нальчика вынес решение об отказе в удовлетворении заявления [заявителя], потому что офицеры, которые первоначально утверждали, что они не пропустили его в Кабардино-Балкарскую Республику в силу устных указаний полковника Ефендиева, настаивали в суде, что [заявитель и его водитель] желали проехать через контрольно-пропускной пункт, минуя ожидание в очереди, им было отказано и они уехали…”

Далее в заключении указывалось на достижения офицеров местной милиции, несущих дежурство на контрольно-пропускных пунктах, которые обнаруживали большое количество оружия, наркотиков, фальшивых банкнот, и так далее, и задерживали много лиц, сбежавших от правосудия. Полковник Темиржанов подвел итог:

“1. Информация о запрете [заявителю и его водителю] офицерами на контрольно-пропускном пункте Урух въезда в Кабардино-Балкарскую Республику на основании их национальности… можно рассматривать как несоответствующую действительности на основании юридически обязательных судебных решений по данному делу.

2. В силу слабых моральных и профессиональных качеств, которые стали очевидны при даче противоречивых показаний Уполномоченному по правам человека, прокуратуре и городскому и Верховному судам Кабардино-Балкарской республики, касающихся обстоятельств запрета въезда [заявителю и его водителю], офицеры ГИБДД М. и Х. должны быть подвергнуты дисциплинарной ответственности. Однако, принимая во внимание тот факт, что заявление [заявителя] не было удовлетворено городским судом и Верховным Судом как необоснованное, М. и Х. будут обсуждаться на совещании начальников ГИБДД, и предпринятые по отношению к ним меры должны быть сообщены департаменту внутренней безопасности.”

Заключение заканчивалось рекомендацией в дальнейшем избежать подобных ситуаций, посягающих на конституционные права граждан.

20. Как известно заключение было подготовлено в период с конца августа до начала сентября 1999 г., поскольку гр-н Шогенов доложил Управлению Генеральной Прокуратуры, что предписание об устранение нарушений не может быть выполнено. Он сослался на выводы заключения и судебные решения, утверждая, что заявитель и его водитель предприняли попытку «проехать через контрольно-пропускной пункт без ожидания в очереди», и что они «не смогли предъявить паспорта, приказы о задании или миграционные карты». Министр сделал следующий вывод:

“Принимая во внимание судебные решения и учитывая специфичные условия службы на контрольно-пропускных пунктах [границе], смежных с криминогенными регионами, которые часто находятся под огнем, что оставляет определенный отпечаток на режиме и сути службы офицеров милиции… было рекомендовано рассматривать подобные события на оперативных совещаниях отделения.”

21. Наконец, 12 июля 2000 г. гр-н Володин, руководитель департамента Уполномоченного по правам человека, следующим образом ответил на жалобу заявителя:

“Как следует из ответа управления Генеральной Прокуратуры, ограничение конституционных прав граждан на свободу передвижения на границе Кабардино-Балкарской Республики было наложено в связи с угрозой проникновения на ее территорию групп вооруженных бандитов и действовало в течение непродолжительного периода времени. В соответствии со статьей 56 Конституции Российской Федерации данное ограничение носило законный характер.”

22. В период между сентябрем 1998 г. и маем 2000 г. девятилетний сын и семилетняя дочь заявителя посещали школу № 8 в г. Нальчик в Кабардино-Балкарии.

23. 24 декабря 1999 г. заявитель получил компенсацию за собственность, утраченную в Чеченской Республике. В обмен на компенсацию заявитель обязан был сдать свою миграционную карту, документ, подтверждающий место жительства в Нальчике и его статус как вынужденного мигранта из Чечни.

24. 1 сентября 2000 г. [1] сын и дочь заявителя пошли в школу, но им было отказано в посещении школы, потому что заявитель не смог предъявить миграционную карту. Директор согласился принять детей в школу неофициально, но сообщил заявителю, что дети будут немедленно исключены в случае, если департамент образования узнает об этом факте.

25. 4 сентября 2000 г. заявитель обратился в суд с жалобой на отказ Департамента образования и науки Администрации г. Нальчик («Департамент») принять его детей в школу. Департамент ответил, что после 24 декабря 1999 г. у заявителя не было законных оснований далее пребывать в Нальчике и что его требования нарушают законные права других детей, потому что школа № 8 итак очень переполнена без его детей.

26. 1 ноября 2000 г. городской суд г. Нальчика оставил жалобу заявителя без удовлетворения как безосновательную. Суд решил следующим образом:

“[Заявитель] и члены его семьи проживают в Нальчике без [надлежащей регистрации места жительства]. В данных обстоятельствах его требования принять его детей в школу № 8 являются необоснованными…

В соответствии со справкой, выданной директором школы № 8, на 11 октября 2000 г. в школе учатся 459 учащихся, в то время как школа создана для обучения 230…”

27. 21 ноября 2000 г. в ответ на апелляцию заявителя Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики оставил решение от 1 ноября 2000 г. без изменения.

A. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.

28. Статья 19 устанавливает равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод.

SEQ level0 \*arabic 29. Статья 27 предусматривает, что каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства.

30. Статья 43 предусматривает, что каждый имеет право на образование. Основное общее образование общедоступно и бесплатно. Родители обеспечивают получение детьми основного общего образования.

31. Статья 56 устанавливает, что в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод. Чрезвычайное положения может быть установлено только в соответствии с федеральным конституционным законом.

B. Закон РФ «О милиции» (№ 1026-I от 18 апреля 1991 г.)

32. Статья 11 (22) предусматривает, что милиция имеет право временно ограничивать или запрещать движение транспорта и пешеходов на улицах и дорогах, а также не допускать граждан на отдельные участки местности и объекты, обязывать их остаться там или покинуть эти участки и объекты в целях защиты здоровья, жизни и имущества граждан, проведения следственных и розыскных действий.

SEQ level0 \*arabic 33. 4 января 1969 г. Международная Конвенция ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации вступила в силу. Соответствующая часть статьи 1 данной Конвенции предусматривает:

“В настоящей Конвенции выражение "расовая дискриминация" означает любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни.”

SEQ level0 \*arabic 34. 13 декабря 2002 г. Европейская Комиссия против Расизма и Нетерпимости (ЕКРН) Совета Европы приняла Общие Рекомендации № 7 для предотвращения в национальном законодательстве расизма и расовой дискриминации. Рекомендация определяет «расовую дискриминацию следующим» образом:

“1. В целях настоящей Рекомендации, применимы следующие определения: ...

(b) ’прямая расовая дискриминация’ означает любое дифференцированное обращение, основанное на признаках расы, цвета кожи, языка, религии, национальности либо национальной или этнической принадлежности, которое не имеет объективного и разумного оправдания…

(c) ’косвенная расовая дискриминация’ означает случаи, когда очевидно нейтральный фактор, такой как условие, критерий или практика, не могут быть легко соблюдены либо причиняют неудобства лицам, принадлежащим к группе, определяемой по признакам расы, цвета кожи, языка, религии, национальности либо национальной или этнической принадлежности, если такой фактор не имеет объективного и разумного оправдания…”

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИИ СТАТЬИ 2 ПРОТОКОЛА № 4

35. Заявитель жаловался на то, что ему было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию на контрольно-пропускном пункте Урух. Он ссылается на статью 2 Протокола № 4, соответствующая часть которой гласит:

“1. Каждый, кто на законных основаниях находится на территории какого-либо государства, имеет в пределах этой территории право на свободу передвижения и свободу выбора местожительства. …

3. Пользование этими правами не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности или общественного спокойствия, для поддержания общественного порядка, предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц.

36. Заявитель считает, что факт отказа во въезде в Кабардино-Балкарию был подтвержден в письме Управления Генеральной Прокуратуры от 01 февраля 2000 г. Заключение, утвержденное Министром внутренних дел Кабардино-Балкарии (переданное представителю заявителя 3 марта 2000 г.), также содержало факт о том, что рядовые офицеры милиции получили от вышестоящих чинов устное указание не пропускать чеченцев. Однако заключение содержало рекомендации о том, что офицерам должны быть сделаны выговоры не за отдание незаконных приказов, а за представление противоречивых версий событий различным инстанциям. Данные выговоры были продиктованы, по мнению заявителя не тем, что Министр был обеспокоен нарушением прав человека, а тем, что офицеры милиции были «неспособными убедительно врать».

37. Заявитель утверждал, что свобода передвижения была ограничена беспорядочными проверками все транспортных средств и пассажиров, проводимых российской милицией на обычной трассе несмотря на то, что чрезвычайное положение не объявлялось. По его мнению, статья 11 (22) Закона о милиции не предоставляла право милиции вводить препятствия на трассе под предлогом, что «предполагаемые преступники могут использовать трассу для проезда». Правительством не было установлено существование какой-либо угрозы здоровью, жизни или собственности населения, также как и Правительство не утверждало, что милиция осуществляла особое расследование или розыскные операции на контрольно-пропускном пункте Урух.

38. Ссылаясь на «сложную операционную ситуацию» в Южном Федеральном Округе России 19 июня 1999 г. или примерно в это время, Правительство утверждало, что офицеры милиции временно ограничили проезд транспортных средств и пешеходов в соответствии со статьей 11 (22) Закона о милиции в целях предотвращения потенциальных нарушителей и гарантии общественной безопасности. Право заявителя свободно передвигаться не было нарушено, потому что милиция не запретила бы ему въехать в Кабардино-Балкарию, если бы он дождался своей очереди, и потому что он в результате получил разрешение на въезд на другом контрольно-пропускном пункте. Наконец, Правительство утверждало, что письмо из Управления Прокуратуры не может быть допустимым доказательством, поскольку оно не было исследовано российскими судами.

1. Имело ли место ограничение права заявителя на свободу передвижения

39. Суд отмечает, что он столкнулся со спором о точной последовательности событий, произошедших 19 июня 1999 г. Следовательно, он вынесет решение на основании доказательств, представленных сторонами. В судебных разбирательствах в данном Суде не существует процедурных препятствий для приемлемости доказательств или заранее установленной формулы их оценки. Суд принимает решения, которые, по его мнению, подтверждаются свободной оценкой всех доказательств, в том числе делает такие заключения, которые могут следовать из фактов и аргументов сторон. В соответствии с прецедентным правом Суда, доказательство может следовать из сосуществования достаточно сильных, четких и согласующихся выводов либо из совпадающих неопровергнутых предположений в отношении факта. Более того, уровень предположения, необходимый для достижения конкретного заключения, и в этой связи, распределение бремени доказывания, являются неразрывно связанными со спецификой фактов, природой сделанных утверждений и оспариваемым правом, предусмотренным Конвенцией (см. Nachova and Others v. Bulgaria [GC], №№. 43577/98 и 43579/98, § 147, ECHR 2005‑...).

40. Заявитель утверждал, что ему и его водителю, оба являются чеченцами, было отказано во въезде в Кабардино-Балкарию через контрольно-пропускной пункт Урух, потому что милиция следовала устному указанию отказывать во въезде чеченцам, передвигающимся на частных автомобилях.

41. Аргументы заявителя подтверждались докладом о нарушении конституционных прав, содержащимся в письме прокурора от 01 февраля 2000 г., и заключением по проведенному расследованию, одобренным начальником и заместителем начальника департамента внутренней безопасности и Министром внутренних дел. Было установлено, что рассматриваемое устное указание было дано заместителем начальника ГИБДД МВД Кабардино-Балкарии и далее было передано рядовым милиционерам ГИБДД.

SEQ level0 \*arabic 42. Правительство настаивало, что заявитель предпринял попытку попасть в очередь транспортных средств, но ему было отказано во внеочередном обслуживании, по собственной воле он покинул контрольно-пропускной пункт. Правительство представило в подтверждение судебное решение городского суда г. Нальчика от 25 августа 1999 г., оставленное без изменений Верховным Судом Кабардино-Балкарии 21 сентября 1999 г.

43. Вместе с тем, Суд не убежден в том, что решение городского суда положило в основу своего заключения достоверные фактические положения, поскольку его выводы по фактам непоследовательны и чреваты противоречиями. Например, городской суд установил, что осуществляемые проверки транспортных средств 19 июня 1999 г. были введены приказом милиции (№ 68), который был издан спустя два дня, 21 июня 1999 г. Суд также установил, что заявитель отказался предъявить свой паспорт или иной документ, удостоверяющий личность. Однако, если заявитель не ждал своей очереди и уехал по собственному желанию, тогда отказ в предъявлении документов не может быть использован против него. Кроме того, если милиция попросила предъявить документы, это бы означало, следуя от обратного, что настала его очередь либо заявитель был допущен к проверке вне очереди. Более того, городской суд установил, что заявитель предъявил удостоверение адвоката, но суд не смог показать, насколько необходимым было определение того, что удостоверение было выдано в Грозном, а не в Нальчике (к тому же заключение опровергается копией удостоверения, предъявленного заявителем для доказательства). В постановлении Верховного Суда Кабардино-Балкарии от 21 сентября 1999 г. ничего не было сказано для исключения данных расхождений.

44. В данных обстоятельствах Суд отдает предпочтение версии событий заявителя, которая подтверждается независимыми расследованиями, осуществленными органами прокуратуры и милиции. Суд устанавливает, что ГИБДД на контрольно-пропускном пункте Урух не допустила заявителя к пересечению административной границы между двумя российскими регионами, Ингушетией и Кабардино-Балкарией. Следовательно, имело место ограничение права заявителя на свободу передвижения по территории государства-ответчика по смыслу п. 1 статьи 2 Протокола № 4.

45. Суд отмечает, что структура статьи 2 Протокола № 4 является схожей со структурой статей 8-11 Конвенции. Для того, чтобы отвечать гарантиям статьи 2 Протокола № 4 ограничение должно быть «в соответствии с законом», преследуя одну или более законных целей, установленных частью 3, и должны быть «необходимыми в демократическом обществе» (см. Raimondo v. Italy, решение от 22 февраля 1994 г., Серия A №. 281-A, с. 19, § 39) либо в случае, если ограничение применимо в определенных местностях, должны быть «оправдано общественным интересом в демократическом обществе», как это установлено частью 4.

46. Правительство оспаривало тот факт, что ограничение было введено в соответствии со статьей 11(22) Закона о милиции в целях предотвращения преступлений и гарантии общественной безопасности. Заявитель парировал, что ограничение было без необходимости слишком широким, а цель, которую оно преследовало, слишком абстрактной.

47. Суду нет необходимости принимать решение по общему вопросу, необходимо ли было в связи с политической и социальной ситуацией в Ингушетии или Кабардино-Балкарии в рассматриваемое время введение контрольно-пропускных пунктов на федеральной трассе и тщательные проверки личности. Вопрос, который необходимо решить Суду, ограничен специфическими обстоятельствами данного дела, а именно имел ли отказ в пересечении административной границы в Кабардино-Балкарию, полученный заявителем, законное основание.

48. Расследование, предпринятое управлением прокуратуры и МВД Кабардино-Балкарии, установило, что рассматриваемое ограничение было наложено устным приказом заместителя начальника ГИБДД МВД Кабардино-Балкарии, полковником Ефендиевым. Как выяснилось, приказ не был надлежаще оформлен или зафиксирован каким-либо иным прослеживаемым способом, позволявшим Суду прийти к заключению в отношении его содержания, сферы применения и законных оснований. В действительности, ссылка на статью 11(22) Закона о милиции впервые была приведена в аргументах Правительства в данном судебном разбирательстве. В любом случае, по мнению управления прокуратуры, приказом было нарушено конституционное право на свободу передвижения, предусмотренное статьей 27 Конституции России.

49. Следовательно, Суд приходит к заключению, что ограничение свободы передвижения заявителя не соответствовало закону. Данный вывод исключает необходимость исследования необходимости ограничения в демократическом обществе.

Таким образом, имело место нарушение статьи 2 Протокола № 4.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ В СОВОКУПНОСТИ СО СТАТЬЕЙ 2 ПРОТОКОЛА № 4

50. Заявитель утверждал, что ограничение его права на свободу передвижения имело дискриминационный характер, потому что было обусловлено его этническим происхождением. Он ссылался на статью 14 Конвенции, которая устанавливает:

“Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.”

SEQ level0 \*arabic 51. Заявитель утверждал, что он имел бы беспрепятственный проход через контрольно-пропускной пункт, если бы скрыл свою чеченскую национальность. Так, 24 июня 1999 г., т.е. пять дней спустя, он сказал на том же пункте проверки, что он является аваром[2], и у него не возникло проблем с проездом. Однако 19 июня 1999 г. он не смог скрыть свою национальность, потому что сопровождавший его товарищ говорил по-русски с чеченским акцентом, и на их автомобиле были номерные знаки Чеченской Республики.

52. Правительство отказывалось признать жалобу заявителя о дискриминации и считало ее необоснованной, поскольку Конституция России не обязывает граждан указывать свое этническое происхождение, и оно не обозначается в документах, удостоверяющих личность.

53. Суд напоминает, что статья 14 Конвенции не имеет самостоятельного применения, но играет важную роль, дополняя иные положения Конвенции и Протоколов к ней, поскольку защищает лиц, находящихся в одинаковых ситуациях от любой дискриминации при осуществлении ими прав, предусмотренными такими положениями. В случае, если применяется основная статья Конвенции или Протоколов к ней самостоятельно либо совместно со статьей 14, и установлено отдельное нарушение основной статьи, для Суда не является необходимым рассмотрение дела также по статье 14, однако такое рассмотрение необходимо в случае, если очевидное неравное обращение при осуществлении прав является основополагающим аспектом дела (см. Chassagnou and Others v. France [GC], № 25088/94, 28331/95 и 28443/95, § 89, ECHR 1999‑III, и Dudgeon v. the United Kingdom, решение от 22 октября 1981 г., Series A no. 45, § 67).

54. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Суд отмечает, что кабардино-балкарец, старший офицер милиции приказал офицерам ГИБДД не пропускать «чеченцев». Как сказано в аргументах Правительства, этническое происхождение лица не указывается в каких бы то ни было удостоверяющих документах, следовательно, приказ запрещал проезд не только лиц, действительно являющихся чеченцами по национальности, но также тех лиц, которые могли бы быть приняты за лиц, принадлежащих к данной этнической группе. Не было заявлено, что представители других этнических групп были подвергнуты аналогичных ограничениям (см. выше, например, параграф 51). По мнению Суда, это представляло собой очевидное неравенство в пользовании правом на свободу передвижения по признаку этнического происхождения.

55. Этническая принадлежность и раса являются родственными и частично совпадающими понятиями. Понятие расы коренится в идее биологической классификации людей на различные виды согласно морфологическим особенностям, таким как цвет кожи или особенности лица, в то время как этническая принадлежность имеет происхождение в идее социальных групп, объединенных по одной национальности, племени, религиозной сфере, общему языку либо культурному и традиционному происхождению и прошлому.

56. Различное обращение с людьми в аналогичных ситуациях без имеющегося объективного и обоснованного подтверждения составляет дискриминацию (см. Willis v. the United Kingdom, № 36042/97, § 48, ECHR 2002‑IV). Дискриминация по признаку действительной или предполагаемой этнической принадлежности является формой расовой дискриминации (см. выше определения, принятые ООН и Европейской Комиссией против Расизма и Нетерпимости, параграфы 33 и 34). Расовая дискриминация является в особенности оскорбительным видом дискриминации и в силу своих опасных последствий требует от властей особой бдительности и быстрой реакции. Именно по этой причине власти должны использовать все доступные средства для борьбы с расизмом, и таким образом, укреплять демократическое видение в обществе, в котором разнообразие понимается не как угроза, а как источник культурного обогащения (см. Nachova and Others, указанное выше, § 145).

57. Поскольку заявитель показал, что было различие в обращении, Правительство ответчика должно продемонстрировать, что данное различие в обращение было оправданным (см., например, Chassagnou, указанное выше, §§ 91-92). Суд уже установил, что аргумент Правительства по поводу того, что заявитель предпринял попытку получить внеочередное обращение, не соответствует фактам дела (см. выше параграфы 42-43). Следовательно, заявитель находился в аналогичной ситуации, что и другие лица, желавшие пересечь административную границу в Кабардино-Балкарию.

58. Правительство не предложило никакого оправдания различия в обращении между лицами чеченского и не чеченского происхождения при пользовании правом на свободу передвижения. В любом случае, Суд считает, что никакое различие в обращении, основанное исключительно либо до определенного момента на этнической принадлежности лица, может быть объективно оправданным в современном демократическом обществе, построенном на принципах плюрализма и уважения к различным культурам.

59. Наконец, поскольку право заявителя на свободу передвижения было ограничено исключительно на основании его этнической принадлежности, такое различие в обращении составило расовую дискриминацию по смыслу статьи 14 Конвенции.

Таким образом, имело место нарушение статьи 14 Конвенции в совокупности со статьей 2 Протокола № 4.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 ПРОТОКОЛА № 1

60. Заявитель жалуется в соответствии со статьей 2 Протокола № 1 на отказ местных властей обеспечить право его детей на образование по причине отсутствия у него зарегистрированного места жительства в Нальчике и миграционной карты. Соответствующая часть статьи 2 Протокола № 1 устанавливает:

“Никому не может быть отказано в праве на образование…”

61. Заявитель отметил, что отказ принять его детей в школу после летних каникул был основан исключительно на том факте, что он не имел зарегистрированного места жительства и «миграционной карты», которые требуются только от бывших жителей Чечни. Аргумент о том, что школа переполнена появился позднее, после его обращения в суд.

62. Правительство признало, что право детей заявителя на образование было незаконно ограничено. В соответствии с российским законодательством права и свободы не могут быть ограничены по причине регистрации лица по месту жительства, и Закон об образовании гарантирует право на образование вне зависимости от места жительства (статья 5).

63. Суд напоминает, что принимая на себя обязательство не “отрицать право на образование” в соответствии со статьей 2 Протокола № 1, Договаривающиеся государства гарантируют всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, право доступа к образовательным учреждениям, существующим в данное время, и возможность иметь выгоду от полученного образования путем официального признания учебы, пройденной лицом (см. Kjeldsen, Busk Madsen and Pedersen v. Denmark, решение от 7 декабря 1976 г., Series A №. 23, § 52; Belgian linguistic case (merits), решение от 23 июля 1968 г., Series A № 6, стр. 30-32, §§ 3-5).

64. Статья 2 Протокола № 1 запрещает отказ от права на образование. Данное положение не имеет установленных исключений, и его структура аналогична структуре статьи 2 и 3, ч. 1 статьи 4 и статьи 7 Конвенции (“Никому не может быть…”), которые вместе олицетворяют самые основополагающие ценности демократического общества, создавшие Совет Европы. В демократическом обществе право на образование, являющееся незаменимым для иных прав человека, играет такую основополагающую роль, что ограничительное толкование первого предложения статьи 2 Протокола № 1 не соответствовало бы цели данного положения (см. Leyla Şahin v. Turkey [GC], №. 44774/98, § 137, ECHR 2005‑...). Данное право также содержится в аналогичной терминологии в других международных инструментах, таких как Всеобщая Декларация прав человека (статья 26), Международный Пакт о экономических, социальных и культурных правах (статья 13), Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации (статья 5(е)(v)) и Конвенция о правах ребенка (статья 28). Нет сомнений в том, что право на образование гарантирует доступ к основному образованию, имеющему первоначальную важность в развитии ребенка.

65. Суд отмечает, что детям заявителя было отказано в принятии в школу, в которую они ходили два предшествовавших тому года. Правительство не оспаривало аргумент заявителя, что действительной причиной отказа стало то, что заявитель сдал свою миграционную карту и, таким образом, утратил свою регистрацию в качестве жителя города Нальчика.

66. Как отмечено выше, Конвенция и Протоколы к ней не предусматривают отказ от права на образование. Правительство подтвердило, что российское законодательство не разрешает осуществление данного права детьми при наличии каких-либо условий о регистрации места жительства родителей. Отсюда следует, что дети заявителя были лишены права на образование, предусмотренного национальным законом. Их исключение из школы, таким образом, не соответствовало требованиям статьи 2 Протокола № 1.

67. Таким образом, имело место нарушение статьи 2 Протокола № 1.

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.»

69. Заявитель требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда, возникшего вследствие нарушения его права на свободу передвижения, и 500 000 евро за нарушение права его детей на образование.

70. Правительство утверждало, что требования заявителя о возмещении морального вреда являются чрезмерными и необоснованными, и что сам факт установления нарушения является достаточным по обстоятельствам дела.

71. Суд считает, что заявитель понес моральный вред – страдание и досада вследствие действий и решений национальных властей, которые были признаны несоответствующими Конвенции и Протоколов к ней – который недостаточно будет компенсирован фактом установления нарушений. Вместе с тем, Суд считает, что требуемый размер компенсации является чрезмерным. Производя оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 5 000 евро.

72. Ссылаясь на табели, заявитель требовал 90 000 российских рублей (1 рубль – примерно 2,600 евро) в качестве компенсации за шестьдесят дней, которые он провел в судебных заседаниях в национальных судах и осуществлял подготовку материалов к судебному разбирательству в г. Страсбурге. Заявитель также требовал 40 евро в качестве почтовых расходов и услуг секретаря.

73. Правительство утверждало, что заявителю не удалось подтвердить свое требование в отношении расходов соответствующими документами.

74. Суд считает, что требование заявителя в отношении расходов также распространяется на жалобы, которые были оставлены без рассмотрения либо не удовлетворены. Что касается оставшихся жалоб, как следует из утверждений заявителя, он провел одиннадцать дней в национальных судебных разбирательствах и десять дней в подготовке документов к судебному разбирательству в г. Страсбурге. Сумма в 1 500 рублей (примерно 44 евро), являющаяся по утверждениям оплатой рабочего дня юриста, не является чрезмерной. Следовательно, принимая во внимание материалы, которыми располагает Суд, Суд присуждает заявителю 950 евро в качестве судебных расходов и издержек.

163. Суд считает, что размер пени по выплате компенсации должен быть установлен в размере предельной процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

1. Постановил, что имело место нарушение статьи 2 Протокола № 4;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 14 Конвенции в совокупности со статьей 2 Протокола № 4;

3. Постановил, что имело место нарушение статьи 2 Протокола № 1;

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение становится окончательным в соответствии с частью 2 статьи 44 Конвенции, следующие суммы, переведенные в национальную валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты:

(i) 5 000 (пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 950 (девятьсот пятьдесят) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(iii) все налоги, которыми будут облагаться данные суммы;

(b) по истечение вышеупомянутых трех месяцев заявителю подлежат выплате простые проценты по предельным ставкам по займу Европейского центрального банка плюс три процента;

5. Отклонил оставшиеся требования заявителя по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке и изготовлено в письменном виде 13 декабря 2005 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

[1]. После летних каникул во всех школах России занятия начинаются одновременно 1 сентября.

[2]. Авары являются большой этнической группой в Дагестане, российском регионе, соседствующим с Чечней.

А. Л. Бурков «Конвенция о защите прав человека в судах России». Москва: Волтерс Клувер, 2010

А. Л. Бурков "Влияние Европейской конвенции по правам человека на Российское право" (Stuttgart: ibidem-Verlag, 2007)

Шестое издание "Применение Европейской конвенции по правам человека в судах России"

Пятое издание "Исполнение постановлений Европейского суда по правам человека"

Третье издание "Право на свободу и личную неприкосновенность: европейские стандарты и российская практика"

Второе издание "Европейские стандарты права на справедливое судебное разбирательство и российская практика"

Первое издание "Европейский Суд по правам человека: правила обращения и судопроизводства"