|
Новости
"Европейский суд -- это не средство для обогащения" // КоммерсантЪ-Власть №
15(669) от 17.04.2006 г. В прошлом году из России в Европейский суд по
правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге пришло более 10 тыс. обращений. Но только 1%
из них был принят к рассмотрению. О том, как в Страсбурге относятся к российским
жалобам, корреспонденту "Власти" Наргиз Асадовой рассказал судья ЕСПЧ от России
Анатолий Ковлер.
"Этому можно порадоваться, хотя радости здесь мало"
-- Сколько поступило жалоб из России в последние годы?
-- Статистика
такова. За 2001 год в Европейский суд поступило 2490 жалоб из России, за 2002-й
-- 4716, за 2003-й -- 6602, за 2004-й -- 7855, за 2005-й -- 10 009. То есть
количество дел постоянно и значительно растет.
-- Они все
рассматриваются судом?
-- Судом в
целом по всем странам отбраковывается более 90% жалоб. Часто это происходит по
формальным основаниям: неисчерпанность внутренних средств защиты, пропуск шести
месяцев со дня вступления в силу постановления национального суда либо жалоба не
по существу, не по тем нарушениям, которые предусмотрены в Конвенции по правам
человека.
-- По России
такая же статистика?
-- По России
процент отказов был даже выше до последнего времени. Но сейчас, когда у нас
появились знакомые с практикой Европейского суда адвокаты, да и заявители стали
как-то более грамотно относится к этому и наконец стали читать те документы,
которые мы им посылаем, отсев стал меньше. Это привело к увеличению числа жалоб,
по которым посланы запросы властям. Если, скажем, в 2002 году мы послали 58
запросов, то в прошлом году уже 341.
Рост большой.
Соответственно увеличивается и число приемлемых жалоб. Если первые годы число
приемлемых жалоб шло на единицы, то в прошлом году более 110 жалоб было признано
приемлемыми. И соответственно растет число постановлений по существу. За прошлый
год у нас было рекордное количество -- 82 постановления, тогда как в 2004-м --
только 15. Этому можно порадоваться, хотя радости здесь мало, так как
большинство жалоб -- повторяющиеся. То есть фактически мы констатируем
периодические системные нарушения.
"Это дела, от которых волосы дыбом встают"
-- На что чаще
жалуются российские граждане?
-- Самое
большое число поступающих заявлений, по которым вынесены постановления,-- жалобы
по неисполнению судебных решений. То есть наши суды выносят судебные решения в
пользу граждан, а исполнительные органы на них "пилюют", как говорил Райкин. На
недавнем совещании в Минюсте назывались эти цифры -- от 25 до 40% судебных
постановлений не выполняется.
-- В чем здесь
причина?
-- Причина в
том, что судебные исполнители бессильны перед бюджетными организациями, перед
госорганами, на чье имущество они не могут наложить арест. Например, они могут
наложить арест на нас с вами или на имущество крупных компаний, а на бюджет
какого-нибудь районного собеса -- нет.
-- Какие еще
жалобы поступают к вам из России?
-- Второй пласт
поступающих к нам жалоб -- по надзору. Когда бабульке суд присуждает пенсию по
коэффициенту 0,7, а местный собес говорит: "Много ей будет, жирно бабке 2,5 тыс.
рублей -- это ведь сумасшедшие деньги по нашим временам. Хватит с нее и 2
тысяч".
Инициируют
надзорную жалобу в суд, мол, они неправильно рассчитали. И суд под давлением
исполнительных органов очень часто отменяет свои собственные постановления. А со
времен римского права мы знаем, что право, обретенное в суде, res judicata,
священно. Надзор как класс давно уже пора уничтожить, говорят многие юристы и
судьи.
Председатель
Верховного суда Лебедев сказал, что с надзором надо разобраться, в том смысле,
что слишком уж часто им пользуются и злоупотребляют. И аргумент о том, что
надзор поправляет неправильно оформленные судебные
решения,-- это не аргумент. Ведь что же это за судебные решения, которые надо
поправлять.
Третья проблема
-- это условия содержания в наших замечательных СИЗО. Где спят по трое на
кровати, где унитаз, извините, в полуметре от обеденного стола и не отделен даже
никакой занавесочкой от остальных сокамерников. Это весьма типичные условия
содержания.
Далее идут
более штучные дела. Это, естественно, бесчеловечное обращение с
подследственными. Это дело "Михеев против России" и недавнее дело Менешевой из
Ростовской области. Когда женщину буквально в полуголом виде, в халате,
протащили до машины вниз головой и избивали, содержали под арестом пять суток
без имеющихся на то оснований.
Есть немало жалоб по 9-й и 11-й статье Конвенции
-- это свобода совести и свобода ассоциаций. Когда Минюст какую-то религиозную
организацию зарегистрировал, а местным властям не нравится эта экзотическая
организация.
И они по поводу и без повода пытаются ее не "пущать", не регистрировать. По 10-й
статье ("Свобода слова"), по журналистам -- это отдельный разговор.
И, наконец, Чечня. По Чечне не так много жалоб. Если брать из массива 30 тыс.
жалоб, которые мы получили за эти годы, то из Чечни меньше 1%. Это дела,
конечно, от которых волосы дыбом встают. Это очень тяжелые дела, связанные и с
уничтожением членов семьи, и с насилием, и с разрушением жилья. Проблема
чеченских жалоб в том, что многие из них неконкретны. Есть жалобы, где
действительно указываются конкретные фамилии, даты, места. А есть жалобы, где
заявители даже не помнят ни имен, ни дат.
-- Это вина юристов, оформлявших жалобы?
-- Я не хочу ни на кого показывать пальцем. Но есть вот, например, крупная
правозащитная организация "Мемориал", которая очень много жалоб нам прислала. А
затем на запросы наших юристов отвечают, что потеряли контакты с этими людьми. И
когда по нашему запросу начинают искать и на местах проверять факты, люди,
указанные в жалобах, то ли с испугу, то ли действительно они забыли, говорят:
"Да, приходили какие-то люди, приносили какие-то бумаги, мы их подписывали".
Ничего конкретного. Но есть, конечно, и очень конкретные дела.
Например, об исчезновении людей. Даже бывали случаи, когда выдают семьям справки
о том, что их сын, брат, муж был забран тогда-то для проведения следственных
мероприятий. А потом следов его нет. Бывает, что людей вызывают для какой-то
проверки в милицию, мол, паспортный режим.
Человек выходит, и боевики его забирают. Раз он выходил из милиции,
следовательно, на кого-то стучал. Значит, надо на всякий случай его замочить. В
этих делах очень сложно разобраться.
-- Военная прокуратура помогает вам разобраться?
-- Да, военная прокуратура действительно стала предоставлять нам в полном объеме
все следственное дело. Мы проводили слушание по делу "Базоркина против России",
где речь шла об исчезнувшем сыне-боевике, показанном по НТВ. Все 8 томов, более
1000 с лишним страниц власти предоставили на слушание.
"Приоритет получают наиболее знаковые дела"
-- Какие дела вы рассматриваете в первую очередь?
-- Большинству чеченских дел мы даем приоритет.
Это также другие дела, где речь идет об исчезновении людей, о детях,
несовершеннолетних. Буквально на днях я подписал приоритет в деле, где речь идет
о пенсионерке, которой исполнилось 82 года: если заявителям старше 80 лет, мы
автоматически даем приоритет. Также приоритет получают наиболее знаковые дела,
где заявитель сидит в СИЗО долгое время, либо дела, взбудоражившие общественное
мнение.
-- ЮКОС, например?
-- По ЮКОСу дали приоритет, и по Платону Лебедеву тоже в связи с жалобой
адвокатов на ухудшение состояния его здоровья на момент его предварительного
заключения. Но у нас бывают и такие случаи, когда мы даем приоритет заявителю,
который сидит в СИЗО, но если он уже едет в место отбывания наказания, мы
считаем, что в его ситуации уже нет срочности. Тогда мы решаем, снимать или не
снимать приоритет. Это зависит от многих обстоятельств.
-- А юкосовское дело уже рассматривается?
-- Оно принято в производство. Здесь надо различать термины: принято к
производству -- это не то же самое, что принято к рассмотрению. К рассмотрению
принимают жалобу, которая признана приемлемой. То есть дело по ЮКОСу
зарегистрировано, по некоторым аспектам послан запрос властям, идет работа. Но
решения о приемлемости еще нет, то есть дело находится в стадии производства.
Вот если оно будет признано приемлемым, оно будет принято к рассмотрению "по
существу". Иногда адвокаты, когда получают уведомление "ваше дело
зарегистрировано, и ему присвоен такой-то номер, просим впредь ссылаться на этот
номер", говорят, что жалоба принята к рассмотрению. Но это не так.
"€250 тыс. за искалеченную жизнь человека -- много это или мало?"
-- В последние годы размер компенсаций, присуждаемых Страсбургским судом,
увеличился. Например, Михееву присудили €250 тыс.
-- Понимаете, мы же взяли эту цифру не с потолка.
Его адвокат заявлял сумму в три раза большую. Дело Михеева
-- вопиющее. Что значит €250 тыс. за искалеченную жизнь человека -- много это
или мало? В ГАИ, где он служил, дали ему выходное пособие €1700 на всю
оставшуюся жизнь.
Конечно, мы вошли в обстоятельства. Менешевой мы присудили
€35 тыс., хоть она не покалечена и жива, но ей нанесен серьезный моральный
ущерб. Так что суммы бывают очень разные. Европейский суд -- это не средство для
обогащения.
Например, в деле "Бурдов против России", где речь шла о невыплате чернобыльского
пособия, мы раз и навсегда установили предел €1,5 тыс.за год неисполнения помимо
той суммы, которую задолжали. Так что больших сумм здесь не сорвут ни адвокаты,
ни заявители.
"Такие вещи нам придется преодолевать еще не один год"
-- Ваша деятельность как-нибудь влияет на работу российских судов?
-- Конечно. Например, я могу вам привести постановление пленума Верховного суда
от 10 октября 2003 года, которым было разъяснено судам общей юрисдикции, что
процедура начинается с момента внесения иска и заканчивается исполнением
судебного решения по этому иску.
Тот факт, что судья вышел в мантии и зачитал постановление, не означает, что
дело завершено. Заявителю от этого ни жарко, ни холодно. Пока оно не исполнено,
справедливость не восстановлена. И Верховный суд, исходя из нашей практики и
решений по России, указал и судьям, и местным органам, что это еще не конец
истории. Или, например, было постановление 2005 года по защите чести и
достоинства граждан, когда мы очень много послали запросов о том, что к
журналистам применялись меры уголовного наказания. В частности, это было связано
с делом Гринберга. Верховный суд сразу отреагировал, постановив, что надо
различать изложение фактов, порочащих кого-то, и личные оценки. Так что отдача
есть. Наконец, надо отдать должное команде Дмитрия Козака, которая писала
Уголовно-процессуальный кодекс. Там статья 413, которая в советское время нам и
не снилась, гласит, что в случае если Конституционный суд РФ или Европейский суд
установит нарушение прав человека, имеются основания возобновления производства
по вновь открывшимся обстоятельствам.
-- Вы хотите сказать, что решение Европейского суда -- это и есть вновь
открывшееся обстоятельство? И если по этому делу зафиксировано процессуальное
нарушение, можно это дело по вновь открывшимся обстоятельствам пересмотреть?
-- Да. Возьмем, например, дело Рохлиной.
Российские суды, конечно, не дожидались нашего постановления. Потому что
Наро-Фоминский суд и Мособлсуд уже знали, что жалоба признана приемлемой. Зная
это, Мособлсуд вернул дело на повторное рассмотрение. Я думаю, что таких случаев
будет все больше и больше. Так что мы опосредованно оказываем воздействие на
национальную судебную систему. И это касается не только России, но и всех
остальных членов Совета Европы. Когда мы принимаем постановление по существу,
где мы констатируем нарушение какого-то права гражданина, комитет министров СЕ,
исполнительный орган, который надзирает за исполнением странами-участниками
постановлений Европейского суда, ведет мониторинг, пока государство не
отчитается: а) какие меры индивидуального характера были приняты в отношении
потерпевшего, то есть выплачена ли компенсация, пересмотрены ли судебные
решения; б) какие меры общего характера государство собирается принять во
избежание нарушений в будущем. Пример -- дело "Калашников против России", в
котором речь шла об условиях содержания в СИЗО
№1 города Магадана. После его рассмотрения были во многом
улучшены условия содержания в СИЗО. То есть государство все же приняло какие-то
меры.
Конечно, многое придется еще преодолеть в правосознании многих. Например, люди
никак не могут отказаться от надзора. Как так, он же существовал со времен Петра
Великого, а мы от него откажемся. А вот вся Европа отказалась. Такие вещи нам
придется преодолевать еще не один год.
|
