3 декабря 2010 года в Гуманитарном университете состоялась
конференция «Конвенция о защите прав человека и основных свобод в
судах России: проблема подготовки кадров»
09.12.2010
Постановка вопроса о подготовке кадров, способных выполнять
задачи по применению норм Конвенции в рамках национальной
правовой системы, позволяет говорить о том, что на сегодняшний
момент среди основной массы юристов-практиков, представителей
науки и представителей юридического образования уже не ведется
дискуссия, применять ли Конвенцию на национальном уровне. За 8
лет интенсивной практики Европейского суда по правам человека по
российским делам и более чем тысячи постановлений по существу,
около 96% которых в пользу заявителя, а не государства,
становится ясно, что без обеспечения гарантированных Конвенцией
прав на национальном уровне ситуация с правами человека в России
стремительно улучшаться не будет.
Организаторами мероприятия выступили: Свердловское региональное отделение общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России», Гуманитарный университет, Дискуссионный клуб Свердловской области по обсуждению актуальных проблем взаимодействия государства и общества по реализации судебной реформы.
В мероприятии приняли участие: преподаватели юридических вузов и юридических факультетов, судьи, представители Главного управления Министерства юстиции РФ, адвокаты, представители правозащитных организаций, сотрудники аппарата Уполномоченного по правам человека Свердловской области.
Постановка вопроса о подготовке кадров, способных выполнять задачи по применению норм Конвенции в рамках национальной правовой системы, позволяет говорить о том, что на сегодняшний момент среди основной массы юристов-практиков, представителей науки и представителей юридического образования уже не ведется дискуссия, применять ли Конвенцию на национальном уровне. За 8 лет интенсивной практики Европейского суда по правам человека по российским делам и более чем тысячи постановлений по существу, около 96% которых в пользу заявителя, а не государства, становится ясно, что без обеспечения гарантированных Конвенцией прав на национальном уровне ситуация с правами человека в России стремительно улучшаться не будет.
Европейский суд дал нам понять, что он создан только для того, чтобы несколько раз диагностировать имеющиеся в государстве проблемы, но будучи международным органом, он вовсе не брал на себя обязательств эти проблемы за государства-участников решать. Через 12 лет после ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и 8 лет проигрышей в Европейском суде Россия столкнулась с необходимостью ратифицировать Протокол № 14 – так европейская система, уже задыхающаяся от потока жалоб заявителей из государств Восточной Европы, была вынуждена напомнить им, что Конвенция существует вовсе не для того, чтобы все нерешенные внутренние проблемы посыпались на международную инстанцию. Конвенционная система, спасая себя, предпринимала меры по реформированию, чтобы сместить бремя защиты прав человека обратно в сторону основных действующих субъектов в этой сфере – государств, и вернуть себе функции подлинно международного органа, где рассмотрение дела – просто повод для толкования международного договора и установления наднациональных стандартов, но не замещение функций внутригосударственных органов. Защита прав человека и обеспечение прав в соответствии с Конвенцией как обязанность государства-участника – первая и важнейшая статья Конвенции. Именно ради этого общего обязательства создавалась Конвенция, а статьи, предусматривающие возможность постановки вопроса перед Европейским судом являются всего лишь «вспомогательными», дополнительной гарантией выполнения обязательств. В связи с этим применение Конвенции на национальном уровне это вовсе не модный тренд, не изобретенный юристами новый вариант аргументации как альтернатива имеющимся механизмам, а единственный возможный способ для государства не стать участником очередного дела в Европейском суде, а значит, избежать финансовых потерь (денег налогоплательщиков) и дальнейших настойчивых мер международного контроля за изменением правовой ситуации. Ранее в научной и практической среде наиболее сильной аргументацией об отсутствии необходимости применения международных норм о правах человека в национальном правоприменительном процессе являлось то, что качество национального законодательства и его содержание достаточны для того, чтобы осуществлять защиту прав в соответствии с требованиями Конвенции. Иными словами, утверждалось, что чтобы соблюдать обязательства по Конвенции, в России не обязательно применять Конвенцию и правовые позиции Европейского суда по правам человека. Однако более тысячи проигранных государством дел опровергают эту аргументацию: Европейский суд по правам человека, толкуя Конвенцию, постоянно повышает уровень защиты и расширительно толкует положения Конвенции – это, по сути, и есть стандарты, то есть то смысловое наполнение норм Конвенции, которое, не будучи примененным в национальной системе именно в заданном объеме, повлечет за собой установление нарушения Европейским судом.
Устойчивая тенденция первого десятилетия участия России в Конвенции – упование на Европейский суд - показала, что давая возможность своим гражданам обращаться в Страсбург, Россия не избавила себя от необходимости работать с обеспечением прав человека на национальном уровне, потому что именно этого во исполнение уже случившихся постановлений будет требовать конвенционная система. После этого, похоже, началась другая крайность - судей до такой степени замучили указующие персты правозащитного сообщества с требованиями применять Конвенцию, что они в некоторых случаях начинают делать это с тем, чтобы перестраховаться и по всем позициям перекрыть поводы для претензий к содержанию решений. В практике арбитражного суда в нашем регионе лет пять назад это выражалось в сложившейся тенденции совершенно неуместных ссылок на статью 17 Конвенции о защите прав человека, которая запрещает злоупотребление правами – но речь в ней идет о том, что государства, хотя им и дается определенная свобода усмотрения в регулировании необходимых ограничений прав, не может совершать действий и вести деятельность, результатом которой станет упразднение прав или нарушение самой сути конвенционных прав. В арбитражной практике же эта статья использовалась для порицания действий сторон арбитражного судопроизводства, которые неверно выбрали способ защиты права или злоупотребили правом на судебную защиту. В практике судов общей юрисдикции, несмотря на все увеличивающееся количество примеров взвешенной, позитивной и действительно полезной для самого суда и сторон практики применения правовых позиций ЕСПЧ, также встречаются случаи «гиперприменения», на которые, выступая на конференции, указала и судья Свердловского областного суда Н.А. Панкратова – так, распространенной ошибкой является применение судами статей 13 и 14 Конвенции не в совокупности к ссылкам на другие статьи Конвенции, а применение их к тем правам, которые Конвенцией не защищаются – особенно по делам о защите социально-трудовых прав. Вопросы вызывает и достаточно творческий подход одного из судей, который одно из нарушений в сфере социально-трудовых отношений причислил к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в соответствии со статьей 3 Конвенции – в то время как практика ЕСПЧ при определении указанного вида жестокого обращения обязательно устанавливает необходимый «минимальный уровень жестокости» - которым, как правило, сопровождаются определенные насильственные или оскорбительные действия со стороны силовых структур и органов, и для достижения которого явно недостаточно обычного факта нарушения трудовых прав, из-за которого работник, безусловно, испытывал моральный вред, но уровень жестокости для распространения на него гарантий статьи 3 Конвенции в этой ситуации превышен не был. Становится ясно, что статистика применения правовых позиций Европейского суда по правам человека на фоне общего количества рассмотренных судами дел будет совершенно не информативна, поскольку надо считать только те дела, в которых речь идет о защите прав, гарантированных именно Конвенцией. А эти дела, надо сказать, не составляют абсолютного большинства во всей массе дел, рассматриваемых судами. В конце концов, иски о защите прав потребителей и о восстановлении на работе, а также раздел имущества супругов и взыскание ущерба с виновника ДТП, не говоря уже о наложении административных взысканий, абсолютно не требуют применения Конвенции. Однако там, где речь идет о таких тонких вопросах, как баланс общественных и частных интересов, где принимается решение о прекращении деятельности религиозной или иной организации; или необходимо решить, что важнее, право родителей в равной степени иметь возможности общаться со своим ребенком после развода, или необходимость одного из родителей ограничить в этом из-за его религиозных взглядов и соответствующего поведения, также влияющего на ребенка; каковы стандарты доказывания по делам о пытках и бесчеловечном обращении, если лицо находилось в местах лишения свободы или в иных условиях полностью под властью государства – в подобных случаях и сторонам, и суду следует определить ориентиры в практике Европейского суда по правам человека, которые позволят им не повторить ошибок своих же коллег или коллег из других государств-членов Совета Европы.
Итак, на данном этапе ситуация показывает, что уже поздно обсуждать, применять или не применять Конвенцию, или, правильнее сказать, национальное законодательство в свете обязательств государства по Конвенции, в настоящее время стоит вопрос, как применять, потому что практика в различных регионах России и даже в различных районных судах одного региона по своему уровню очень разная. Есть очень удачные примеры, которым порадовался бы даже сам Европейский суд, а есть так называемые «упущенные возможности» - которые покажут себя в постановлениях ЕСПЧ лет через 5. Поэтому еще один вопрос - как учить и кого учить принципам применения Конвенции и правовых позиций Европейского суда.
Прежде всего, необходимо понимать, что в судебном процессе помимо судьи задействована еще масса профессионалов: адвокаты, представители прокуратуры и представители различных государственных органов, которые являются стороной в процессе – или истцом, или ответчиком. Учитывая принцип состязательности, в равной степени они несут ответственность за содержание материала, который перед вынесением решения имеется у судьи в распоряжении. Помимо доказательств речь идет и о содержательной части мотивировки позиций сторон. Именно здесь представителям сторон дается возможность подготовить для судьи аргументацию с алгоритмом, уже заданным в постановлениях Европейского суда, а у судьи есть возможность этим материалом воспользоваться либо аргументировано отклонить применение конкретных правовых позиций как не подходящих к делу. В этой ситуации мы все-таки оказываемся перед необходимостью напомнить, что речь идет не о прецедентном праве, каким оно является в англо-саксонской системе, и никто не пытается в России поменять систему права, а речь идет о том, что единственный субъект, который точно может сказать, что имеется ввиду под тем или иным понятием в Конвенции, это Европейский суд. Правовые позиции это элементы толкования, без которых Конвенция неприменима. Судья районного суда толковать Конвенцию не может, зато может применить в качестве аргументации своего решения то или иное толкование, данное ЕСПЧ. Другое дело, что работа эта ни для наших адвокатов, ни для прокуроров, ни для судей не характерна. Материал, с которым приходится работать, обладает определенной спецификой: постановления Европейского суда по правам человека требуют определенного навыка не то чтобы в поиске правовых позиций, для начала – просто в чтении. Они, как правило, достаточно объемны, и практика преподавания показывает, что студенты «застревают» на фабуле дела, она более яркая и запоминающаяся, а различные разделы «вопросы права» и «применение указанных принципов в данном деле» могут показаться трудными в понимании и даже порой скучными, там много различных оценочных категорий, которые очень сложно «потрогать»: от принципов верховенства права до особой роли средств массовой информации в демократическом обществе. До сих пор бытовало мнение о том, что это достаточно интеллектуальный и даже элитарный правовой материал, разбираться с которым стоит только в том случае, если ты хочешь снискать себе славу международного правозащитника, «убивая» на каждое из дел в Европейском суде по пять лет своей жизни. Если мы прежде всего приучим студентов к тому, что это нормальный, обычный правовой материал, востребованный в повседневной жизни, если мы научим студентов читать постановления ЕСПЧ правильно, не застревая на фактологии, а кратко определяя правовую проблему, содержание конфликта между индивидом и государством и оценку этого конфликта Европейским судом с точки зрения Конвенции, и научим различным алгоритмам и схемам мышления Европейского суда, это позволит дать им новые навыки работы с этим правовым материалом, и он станет для них дополнительным ресурсом в практической деятельности. Что же касается вопроса методологии преподавания Конвенции, содержания правовых позиций Европейского суда по правам человека, то, похоже, что практика преподавания формируется так же неоднородно, как практика применения. А учитывая нехарактерный для российских правовых дисциплин формат, непривычный предмет изучения, необходимо помнить о специальной методологии – о чем я и предлагаю подумать и коллегам, которые этой темой занимаются, и самим людям, которых этому учат – уже практикующим юристам и студентам.
Анна Деменева, консультант аппарата Уполномоченного по правам человека Свердловской области, преподаватель Уральской государственной академии
