Накануне открытых слушаний в Конституционном суде (КС) о
праве избирателей обжаловать фальсификацию итогов выборов КС
разослал сторонам материалы дела. В нем объединено
беспрецедентное количество жалоб активистов из разных
регионов РФ, чьи заявления о нарушениях на парламентских и
президентских выборах суды рассматривать отказались. Эксперты
заявителей поддерживают, а Верховный суд, Центризбирком и
органы власти считают, что активное избирательное право
заканчивается в момент голосования.
Конституционный суд заслушает право голоса
Недовольные избиратели получили отзывы на свои жалобы
Накануне открытых слушаний в Конституционном суде (КС) о праве избирателей обжаловать фальсификацию итогов выборов КС разослал сторонам материалы дела. В нем объединено беспрецедентное количество жалоб активистов из разных регионов РФ, чьи заявления о нарушениях на парламентских и президентских выборах суды рассматривать отказались. Эксперты заявителей поддерживают, а Верховный суд, Центризбирком и органы власти считают, что активное избирательное право заканчивается в момент голосования.
14 марта в КС состоится беспрецедентный по масштабу открытый процесс по проверке реализации в РФ активного избирательного права граждан в практике применения Гражданского процессуального кодекса и законодательства о выборах. Правила выборов в Госдуму, а также ряд других норм избирательного законодательства не устраивают активистов оппозиции из Санкт-Петербурга и Воронежской области, воронежское отделение "Справедливой России", омбудсмена РФ Владимира Лукина, поддержавшего жалобу работающего в испанском университете физика Андрея Заякина (автора расследования о недвижимости в Майами экс-депутата Владимира Пехтина). Заявителями также выступают члены избирательных комиссий с правом решающего голоса на прошлогодних выборах в Госдуму от "Справедливой России" и КПРФ, наблюдатели и избиратели. Суды отказались рассматривать их жалобы, ссылаясь на то, что жаловаться на неправильное определение итогов голосования на выборах могут только кандидаты и выдвинувшие их политические партии. "Это означает, что избиратель имеет право лишь кинуть бумажку в урну, но не может влиять на результат",— заявила "Ъ" автор жалобы группы петербуржцев юрист Елизавета Напара.
Эксперты, приславшие свои заключения по запросу КС, согласны с позицией авторов жалоб. Профессор Алтайского госуниверситета Валерий Невинский считает, что оспоренные нормы "необоснованно" сужают суверенные права народа. "Судья без лишних процессуальных усилий становится в "круговую оборону" результатов выборов с доминированием определенных политических сил, попутно ставя крест на объективно присущем гражданам конституционном праве избирать",— говорит он.
Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ отмечает, что за рубежом "избиратели вправе подавать исковые заявления в суд с целью оспаривания действительности выборов и результатов выборов", а оспоренные нормы не соответствуют Конституции.
В Саратовской государственной юридической академии против того, чтобы "избирательный процесс сводился бы лишь к факту голосования". Эксперты академии отмечают, что законодательство, позволяющее судам "рассматривать нарушения порядка подсчета голосов и подведения итогов голосования как затрагивающие интересы только избираемых депутатов и политических партий, есть ограничение конституционных прав граждан".
Противоположное мнение отстаивают представители различных ветвей власти. Они дружно ссылаются на то, что голосование на выборах является тайным, поэтому установить факт нарушения прав конкретного избирателя (чье волеизъявление анонимно) при подсчете голосов невозможно.
"Избиратель не может подтвердить факт нарушения своего активного избирательного права неправильным подсчетом голосов в ущерб партии, за которую он отдал свой голос",— подтвердила Генпрокуратура, считая правильными выводы судов, что фальсификации при подсчете голосов могут "повлечь за собой нарушение прав политических партий при распределении депутатских мандатов, а не избирательных прав граждан". Впрочем, в прокуратуре считают, что "оспариваемые законоположения являются не в достаточной степени определенными", напоминая, что по делам об оспаривании постановлений ЦИК России о результатах выборов депутатов Госдумы четвертого созыва в качестве заявителей "были допущены не только политические партии, но и граждане". "Необходимо более детально установить субъектный состав, имеющий право на оспаривание результатов выборов",— советует первый заместитель генпрокурора Александр Буксман.
Верховный суд (ВС) утверждает, что наделение избирателей правом на оспаривание действий и решений, влияющих на итоги выборов, "привело бы к нарушению прав и законных интересов кандидатов и политических партий". "У каждого избирателя появилась бы возможность обращаться в суд с намерением привлечь к себе внимание СМИ, принять участие в предвыборной борьбе кандидатов, скомпрометировать кандидата, а также оспорить результаты выборов в тех случаях, когда проигравшие выборы кандидат или политическая партия согласны с их результатами",— защищает свою практику отказов ВС. ВС не скрывает, что отказался рассматривать 31 заявление об оспаривании результатов выборов в Госдуму, 27 заявлений о признании недействительными выборов президента и 25 заявлений об отмене постановлений о регистрации кандидатов в президенты.
Заместитель министра юстиции Александр Смирнов, как и другие органы власти, уверен, что граждане вправе обратиться за судебной защитой активного избирательного права лишь в связи "с неправильностями в списках избирателей, непредставлением возможности получить информацию или проголосовать на избирательном участке".
Глава ЦИКа Владимир Чуров утверждает, что "зафиксированная воля в виде проставленного в избирательном бюллетене знака не может быть идентифицирована как принадлежащая конкретному избирателю", поэтому избиратель не может "обратиться за судебной защитой своего конкретного права". С этим согласен и полпред СФ в КС Алексей Александров.
Омбудсмен Владимир Лукин, однако, уверен, что при таком подходе "активное избирательное право становится абстрактным и иллюзорным". Он считает, что в этом виновата правоприменительная практика: "Ни в одной из обжалуемых норм не содержатся какие бы то ни было ограничения права избирателя на обжалование в суде результатов выборов".
