Юристы наметили направления, в которых развивается правовая
система, ее внутренние минусы, хотя они также видят причину
для надежды
11 марта 2014 года Коллин Уолш, Гарвардский Собкор
Два ведущих российских юриста по правам человека посетил Школу Права Гарвардского университета (HLS) во вторник, чтобы обсудить правовую систему страны и предложить долгосрочную надежду на то, что могут быть предприняты шаги в направлении демократических реформ.
Но путь не будет легким, говорили ученые, и потребуется время для значительных изменений. Сессия была организована Программой по правам Человека, Центра Дэвиса российских и евразийских Исследований и HLS Адвокаты за Права Человека",
Юрист Сергей Голубок был вовлечен в ряд недавних громких дел, в том числе защиты несколько членов "Гринпис", инициативной группы попавших под стражу после того, как они попытались попасть на борт российской нефтяной вышки в знак протеста против освоения нефтяных месторождений в Баренцевом море, а также защиты членов феминистской протестной рок-группы Pussy Riot, которые были заключены в тюрьму после протеста против российского Президента Владимира Путина в православной церкви в Москве. Голубок сказал, что крупнейшей юридической проблемой в России является отсутствие судебной независимости.
В том время как громкие дела привлекают пристальное внимание общественности, они часто не в состоянии пролить свет на “системные проблемы, системные перекосы” в российской правовой системе, - сказал он.
На судей постоянно оказывают давление при принятии ими решений, как со стороны судебной системы, так и со стороны исполнительной системы, и попытки быть независимым, как правило, приводят к немедленному увольнению, - сказал Голубок. Он сказал, уголовной и гражданско-правовой системе также не хватает прозрачности, решений по конкретным случаям часто невозможно получить, и указал на несправедливую систему распределения дел между судьями.
Даже относительно самостоятельная система хозяйственных судов, которая была создана в 1990-е годы в ответ на формирующуюся в России рыночную экономику, и которая создала свои собственные механизмы и судебную практику, наверное, вскоре будет превращена в общую судебную систему в результате январского решения об упразднении суда.
“Это показывает отсутствие желания со стороны властей терпеть даже эту относительную независимость”, - сказал Голубок.
“Я знаю, что картина несколько удручает”, - сказал Голубок. Он выразил надежду в виде участия России с Европейской Конвенции по Правам Человека, членстве в Совете Европы и Европейском Суде по правам человека, как “важного игрока ”, но предупредил, что, несмотря на решения Европейского суда, касающиеся судебной системы России, он “не может устранить внутренние решения”.
“Единственное, что Европейский Суд по правам человека может сделать, так это объявить, что в ходе внутренних процедур, были нарушены положения Европейской Конвенции по правам человека,” сказал Голубок. “Вы не можете контролировать функционирование правовой системы из Страсбурга,” Франция.
Антон Бурков, юрист права общественных интересов, также был критично настроен, хотя и несколько более оптимистично в описании своего опыта ведения дел в Верховном суду России. “Мы должны использовать то, что имеем”, - сказал Бурков, который работает в " Сутяжнике", неправительственной правозащитной организации, основанной в 1994 году.
При расследовании практик нарушений в организации выборов, Бурков был выдвинут членам сообщества, чтобы баллотироваться, чтобы обнажить кампании злоупотреблений. “Мы думали, мы могли бы воспользоваться этой возможностью, чтобы контролировать систему выборов изнутри”.
Его кампания быстро столкнулась с обвинениями в нарушениях, выдвинутыми в отношении его кампании избирательной комиссией, которая утверждала, что он и несколько других кандидатов неверно представили финансовый отчет о ведении ими избирательных компаний. Проблема, сказал Бурков, была в том, что эти финансовые правила и положения “просто не были опубликованы.”
Не имея возможности точно следовать правилам, Бурков обратился в Верховный суд. Хотя он и его коллеги проиграли, потому что “документ был опубликован за неделю до слушаний в Верховном суде,” это все же была победа, - сказал он. “Когда мы начинали эту судебную тяжбу, избирательная комиссия перестала оказывать свое давление на кандидатов”.
“Использование стратегических судебных разбирательств, это важно”, - сказал Бурков, “потому что общественные организации имеют весьма ограниченные ресурсы. Они должны выбирать дела, которые имеют наибольшее влияние, и не только для клиента, который является жертвой, но также и для неопределенного круга лиц [пострадавших].”
Джошуа Рубенштейн, сотрудник Центра Дэвиса Гарварда и бывший региональный директор Северо-Восточной отделения "Международной амнистии", модератор мероприятия, сказал, что, в отличие от советских времен, само присутствие ученых в Гарварде является признаком прогресса. Факт того, что оба ученых имеют возможность выехать в Соединенные Штаты, где они могут открыто говорить о своей текущей работе, что они смогут вернуться в Россию “без особых затруднений”, и что они активно участвуют в делах в Европейскиом Суде по правам Человека, сказал Рубинштейн, заметный шаг к открытости.
“[Это] в какой-то степени прогресс,” сказал Рубинштейн: “тем не менее туманный, те не менее не определенный”.
Lawyers outline ways in which legal system there is undercut from within, though they also see cause for hope
March 11, 2014 | Editor's Pick Popular
By Colleen Walsh, Harvard Staff Writer
Two leading Russian human rights attorneys visited Harvard Law School (HLS) on Tuesday to discuss the country’s legal system and offer long-term hope that steps can be taken toward democratic reforms.
But the road won’t be easy, the scholars said, and significant change will take time. The session was sponsored by the Human Rights Program, the Davis Center for Russian and Eurasian Studies and the HLS Advocates for Human Rights,
Lawyer Sergey Golubok has been involved in a number of recent high-profile cases, including the defense of several members of a Greenpeace activist group jailed after they attempted to board a Russian oil rig to protest oil exploration in the Barents Sea, as well as the defense of members of the feminist protest rock group Pussy Riot, who were jailed after protesting against Russian President Vladimir Putin in an Orthodox Church in Moscow. Golubok said the biggest legal concern in Russia is the lack of judicial independence.
While high-profile cases attract considerable public attention, they often fail to shine light on “the systemic problems, the systemic deficiencies” in the Russian legal system, he said.
Judges are consistently pressured when making decisions, from both within the judiciary and the executive branch, and attempts at independence typically result in immediate dismissal, said Golubok. He said the criminal and civil legal system also lacks transparency, with rulings on particular cases often impossible to obtain, and an unfair system of allocating cases.
Even the relatively independent system of commercial courts, which was established in the 1990s in response to Russia’s emerging market economy, and which had established its own framework and case law, probably will soon be folded back into the general legal system in the wake of a January decision to abolish the court.
“It shows the lack of willingness on the part of the authorities to tolerate even this relative independence,” Golubok said.
“I know the picture is somewhat depressing,” said Golubok. He offered hope in the form of Russia’s involvement with the European Convention on Human Rights, the Council of Europe, and the European Court of Human Rights, as “an important player in the picture,” but warned that despite the European court’s involvement in such cases, it “cannot quash the domestic decisions.”
“The only thing the European Court of Human Rights can do is to declare that in the course of the domestic proceedings, provisions of the European Convention on Human Rights have been violated,” Golubok said. “You cannot supervise the functioning of the legal system from Strasbourg,” France.
Anton Burkov, a public interest litigator, sounded a guarded though somewhat more optimistic note in describing his experiences arguing before Russia’s supreme court. “We need to use what we have,” said Burkov, who works with Sutyajnik, a nongovernmental human rights organization founded in 1994.
While investigating allegations of corrupt election practices, Burkov was encouraged by members of the community to run for office in an effort to expose campaign abuses. “We thought we might use this opportunity to monitor the system of elections from within.”
His campaign quickly faced accusations of violations levied against it by the election commission, which argued that he and several other candidates had incorrectly reported their campaign finance information. The problem, said Burkov, was that these financial rules and regulations “were simply not published.”
With no way to follow the rules accurately, Burkov took his case to the supreme court. Though he and his cohorts lost because the “regulation was published one week before the hearing at the supreme court,” it was still a victory, he said. “When we started this litigation campaign, elections commissions stopped putting pressure on the candidates.”
“The use of strategic litigation is important,” Burkov said, “because NGOs have very limited resources. They have to select particular cases, which will have the most impact, not just for the client who is the victim, but also for the indefinite circle of people [affected].”
Joshua Rubenstein, an associate of the Davis Center and former northeast regional director of Amnesty International, moderated the afternoon discussion. He said that, in contrast to Soviet times, the mere presence of the scholars at Harvard was a sign of progress.
The facts that both scholars were allowed to travel to the United States where they could openly talk about their ongoing work, that they would be able to return to Russia “without much difficulty,” and that they are actively involved with the European Court of Human Rights, said Rubenstein, signified a shift toward openness.
“[It’s] some kind of advance,” Rubenstein said, “however vague, however undefined.”
Два ведущих российских юриста по правам человека посетил Школу Права Гарвардского университета (HLS) во вторник, чтобы обсудить правовую систему страны и предложить долгосрочную надежду на то, что могут быть предприняты шаги в направлении демократических реформ.
